Идущие за кровью

Я заглянул в темную поверхность зеркала. В пульсирующем свете свечи сквозь толстый слой налета на стекле на меня глядела жуткая, совершенно неописуемая физиономия с длинными, загнутыми клыками и налитыми кровью глазами. Острые, покрытые шерстью уши возвышались над выбритым, лоснящимся черепом.

Присвистнув, я потрогал рукой свою шевелюру, пощупал уши и решил:

— Нет, хватит… Пора завязывать. Что-то я стал плохо выглядеть в последнее время… Хотя, если вспомнить тот отдых в Сочи, лет семь тому назад… Вот тогда у меня действительно была физиономия… А это ещё что… Это ещё терпимо…

Откуда-то с потолка камнем упала на стол мышь и попыталась вцепиться в чашу.

— Это ещё что такое?! А ну, брысь! — рассердился я, смахивая наглую тварь на пол. — Тебе ещё захотелось!.. Не доросла!..

Мышь с писком отлетела в угол, и в тот же миг там заклубилось облако светящегося изнутри дыма, из которого, постепенно приобретая очертания, стала вырисовываться фигура женщины. Сперва она выглядела как фигура художника, скорее даже набросок, нечеткий и схематичный. Потом фигура «загустела», постепенно наливаясь плотью. Женщина была невероятно красивая, темноволосая, с идеальной, словно вырезанной из слоновой кости, фигурой и правильными, «греческими» чертами лица. Из всей одежды на ней была лишь сверкающая в волосах диадема да сандалии, ремнями оплетающие стройные ноги до середины икр.

— Так вот ты какая, белая горячка, — догадался я. — Однако пора завязывать, пока не поздно. Все, больше ни капли!..

Я выплеснул остатки из чаши в середину облака. Видение заколебалось, словно я смотрел на него сквозь толщу раскаленного воздуха, и исчезло, как исчезают миражи. Мне показалось, что я чувствую слабый запах озона.

— Дошел! — укорил я себя. — Голые девки грезиться начали. Что у трезвого на уме, то у пьяного… перед глазами… Нет, пора приводить тут все в порядок и немного вздремнуть… Он не придет, это уже точно…

Я с трудом поднялся со стула, сгреб со стола свечи, дополнив те, которые я взял из ящика, теми, которые я купил в магазине, бросил их на дно сундука, положил сверху чашу и отнес его в тайник. Прикрыл поплотнее двери, сел на стул и, опустив голову на руки, закрыл глаза. Меня неудержимо потянуло куда-то вниз, все ускоряя и ускоряя полет до тех пор, пока не швырнуло в липкую бездну забвения…

Вздрогнув, я проснулся и едва удержался оттого, чтобы не вскочить со стула. В комнате кто-то был. Кто-то стоял у стола и пристально смотрел на меня. Именно этот тяжелый недружелюбный взгляд и разбудил меня. Я осторожно приоткрыл глаза, стараясь притворяться спящим и одновременно пытаясь разглядеть незнакомца. Слабые лучи солнца, едва пробивавшиеся сквозь заклеенное бумагой стекло, освещали остатки свечи, растекающейся по столу огромным бугристым пятном. Рядом с ним на стол опиралась чья-то холеная, покрытая синими лабиринтами вен рука. Безымянный палец украшал перстень белого металла с небольшим треугольным камнем черного цвета. Я мысленно выругался, проклиная свою беззаботность. Теперь весь вопрос состоял в том, что незнакомец держит в другой руке. Под локтем я ощущал свой пистолет, но рисковать пока не стал, выжидая.

— Проснулись? — спросил меня незнакомый насмешливый голос— Нет смысла притворяться, я же вижу, что вы проснулись.

Я вздохнул и поднял голову. Незнакомец стоял передо мной, опираясь одной рукой на стол, а в другой держа толстую, коричневую сигару. Без всякого сомнения, передо мной находился тот самый иностранец, ради которого я пришёл сюда и появление которого так глупо проморгал. Зеленкин описал его довольно точно, только сейчас он был одет в добротное серое пальто, тёмно-зелёный костюм и шляпу, франтовато надвинутую на брови. Жеводан смотрел на меня иронично-спокойным взглядом, словно на диковинного зверька, забежавшего в его кабинет и сперва разозлившего, а затем рассмешившего. Он словно решал, что делать со мной: выкинуть или посадить в клетку. Но об этом ему следовало думать раньше. Я демонстративно поставил пистолет на предохранитель, спрятал в плечевую кобуру и, поднявшись со стула, протянул руку:

— Ваши документы, пожалуйста.

— Увы — не ношу, — развел он руками. — Как я понимаю, передо мной так называемый «представитель местного закона»? Чем обязан?

— Если не ошибаюсь, передо мной господин Жеводан? Я правильно произношу ваше имя?

— Почти, — кивнул он. — Да. Вы не ошиблись. И что дальше?

— Вам придется проехать со мной и ответить на некоторые наши вопросы.

— Должен вас огорчить. Ночь, проведенная вами в этом сыром помещении, оказалась напрасной. К сожалению, у меня нет ни времени, ни желания куда бы то ни было ехать с вами, а уж тем более отвечать на какие-то вопросы. Сегодня у меня слишком «уплотненный» день… Хотя, признаться, меня тоже интересует человек, который может прийти в такое место, как это, провести здесь ночь в одиночестве и даже, — он выразительно взглянул на стоящую под столом бутылку, — может попытаться скрасить своё пребывание здесь в меру своих возможностей… Вы очень везучий молодой человек. Вы знаете об этом?

— Знаю, — кивнул я. — Но проехать вам со мной всё же придется. У нашей организации накопилось достаточно вопросов к вам. Разумеется, все формальности, связанные с вашим подданством, будут соблюдены. Вы можете…

— Я, наверное, плохо изъясняюсь по-русски, — на чистом русском языке произнес иностранец. — Но я могу и повторить. У меня нет времени на все эти ваши глупости. Может быть, когда-нибудь мы с вами и встретимся, но сейчас…

— Сожалею, но наш разговор состоится именно сегодня, — я начал терять терпение. — Не знаю, как поступает в данном случае ваша полиция, но у нас привыкли добиваться своего любой ценой. И если офицер уголовного розыска уверяет вас, что вы поедете с ним, значит, так оно и будет. У меня есть все основания считать, что вы имеете отношение к нескольким уголовным делам, которые я в настоящее время расследую. И с вашей помощью я надеюсь получить интересующую меня информацию… Вам придется проехать со мной.

— Так почему бы нам не обговорить все прямо сейчас? — улыбнулся он. — У меня ещё есть чуть больше десяти минут.

Я с трудом сдержал закипающий во мне гнев и как можно спокойнее повторил:

— Мы поговорим в отделе. Прошу вас следовать за мной.

Иностранец посмотрел на меня с сочувствием и легким раздражением. Видимо, пустой разговор начал надоедать и ему.

— Вы очень настырный и непонятливый молодой человек, — сказал он. — Жаль… Честное слово — жаль. Есть в вас что-то, что мне симпатизирует. Простота какая-то… Но она чрезмерна. Это вас и погубит. Я пытался убедить вас, но мои добрые намерения, как всегда, не поняты. Тем хуже для вас. Помните лишь об одном: я пытался избежать всего этого… Прощайте.

— Как это — прощайте?! — нахмурился я. — Мы с вами только начали разговор и, уверяю вас…

Он резко выбросил вперёд левую руку и указал пальцем на камин. К моему немалому удивлению, в пустом камине вспыхнул яркий, неестественно синий огонь. Скорее, это даже был шар энергии, пульсирующий и искрящийся. Исходившие от него волны чем-то напоминали ультрафиолетовые лучи.

Я укоризненно покачал головой и отцепил от пояса наручники.

— Вы ещё и фокусник, — сказал я. — Погасите эту газовую горелку, господин Жеводан, и…

Договорить я не успел. Со стороны камина послышался полустон-полувой, и, к моему ужасу, прямо из пламени в комнату шагнул огромный серебристо-серый волк. Мгновение он стоял неподвижно, глядя на меня налитыми кровью глазами, затем шерсть на его загривке стала дыбом, и он медленно, словно в полусне, двинулся в мою сторону.

— Мне очень жаль, — повторил Жеводан и, подойдя к камину, погасил огонь взмахом руки. — Я предупреждал вас: у меня нет времени на никчемные разговоры и пустые поездки. Прощайте. Встретимся в аду.

Он надавил рукой на стенку камина, и тот легко отъехал в сторону, открывая таящийся за ним потайной ход. Вынул из тайника ящик и, обернувшись, небрежно бросил чудовищу: