Долгожданный любовник

Куин провел пальцем по стальным колечкам, возвращаясь в те времена, когда купил и надел их. Его отец был оскорблен, мать тоже… до такой степени, что, извинившись, удалилась с Последней Трапезы и просидела в своих личных покоях целых двадцать четыре часа после того, как он, как ни в чем не бывало, ввалился в них в столовую.

В пирсинг-салоне ему сказали не вдевать кольца до тех пор, пока не заживут гвоздики, вставленные в проколы. Но, то был совет для людей. Всего за пару часов, все пришло в норму и он их заменил.

В сортире Блэя, если уж на то пошло.

Вспоминая момент, когда он вошел к парню в комнату, Куин нахмурился. Блэй, лежал на кровати, потягивал «Корону» и смотрел телик. Он повернул голову, выражение лица было открытым и расслабленным… до тех пор, пока парень не глянул на Куина.

Его лицо неуловимо напряглось. Таким образом, что если ты кого-то очень и очень хорошо не знаешь, то не заметишь. Но Куин заметил.

В те времена, он думал, причина в том, что чисто готский прикид был перебором для Мистера Консервативности. Но теперь, обдумывая все заново, он вспомнил кое-что и еще. Блэй сосредоточился на плазменном экране… и невзначай взял подушку, положив ее себе на колени.

Должно быть у него встал.

Когда Куин снова проиграл в голове всю эту сцену, его член снова набух.

Вот только это напрасная трата времени, верно?

Смотря на эти треклятые колечки, он думал о своем бунте и гневе, о собственном гребаном представлении о том, что ему требуется для того, чтобы стать счастливым.

Женщина. Если сможет найти такую, которая примет его.

Какой же… ложью… это было.

Забавно, как трусость может принимать разные формы, да? Ты не забиваешься в угол, трясясь и скуля как щенок. Нет, черт возьми. Ты становишься гигантским шилом в жопе с закидонами крутого мена, утыканным пирсингом фэйсом и желанием любой ценой заявить о себе миру… и все же оставаться ссыклом. В конце концов, может Сакстон и носит костюмы-тройки, шейные платки и туфли, но парень знает кто он такой и не боится взять то что хочет.

И что вы думаете, Блэй просыпается у него в постели.

Куин прикрыл веки и положил пирсинги туда, где их нашел. Затем глянул в зеркало. «Так, что он там делал?» подумал он, смотря на свое отражение.

«Ах да, брился».

«Точно».

***

Спустя где-то двадцать минут, Куин покинул комнату. Шагая по коридору со статуями, он миновал закрытые двери в кабинет Рофа, и продолжил идти вперед.

Пройдя дальше, ему нелегко было заглядывать в гостиную второго этажа, с трудом сохранив спокойствие, когда тот диван попал в его поле зрения.

Он никогда больше не взглянет на этот предмет мебели как прежде. Черт, возможно теперь вообще все диваны погублены для него навек.

Он прислонился к двери Лэйлы и прижался к ней ухом. Когда Куин ничего не услышал, то задался вопросом, что же именно он хотел выяснить подобным образом.

Он тихо постучал. Ответа не было; нерациональный страх схватил его за горло и Куин, не думая, распахнул дверь.

Свет залил темноту.

Сперва он решил, что она умерла, что Хэйверс, сучий сын, напиздел и потеря беременности вышла из-под контроля и убила ее: Лэйла лежала на подушках и не двигалась, ее рот был приоткрыт, руки сложены на груди, словно ее привел в порядок распорядитель похоронного бюро в почтении к усопшему.

Только… что-то было не так, и ему потребовалась минута, чтобы понять что именно.

Отсутствовал нестерпимый запах крови. По сути, в воздухе чувствовался лишь ее нежный, коричный аромат, освежая воздух так, что делал ярче всю комнату.

Случился выкидыш?

— Лейла? — позвал он, хотя и обещал, что не будет ее беспокоить, если найдет спящей.

Какое облегчение видеть, как дернулись ее брови, когда ее мозг, даже под покровом сна засек произнесенное имя.

У него было ощущение, что если он повторит его снова, то она проснется.

Заставлять ее возвращаться в сознание казалось жестоким. Что ее поприветствует, по пробуждении? Испытываемая ею боль? Чувство утраты?

На хуй.

Куин быстро выскользнул из комнаты, прикрыл за собой дверь и просто стоял там. Он не знал, куда податься. Роф приказал ему оставаться дома, несмотря на то, что Джон Мэтью выходил… Кто знает, может его из сочувствия освободили от обязанностей аструкс нотрам. Куин и впрямь оценил это. Он так мало чем мог помочь Лэйле… но по крайней оставался по близости, ожидая пока понадобится ей. Безалкогольный напиток. Аспирин. Плечо, на котором можно поплакаться.

«Это ты с ней сделал».

Судя по перезвону, долетавшему из той унылой гостиной он опоздал на Первую Трапезу. Девять вечера. Ага, он проспал ее, но так даже и лучше. Если бы ему пришлось провести минут двадцать за столом в компании почти двух дюжин людей, пытающихся на него не пялиться, он бы ебнулся.

Звук чьих-то шагов ниже, в фойе, заставил его поднять голову.

Без какой либо осознанной мысли или плана он побрел к перилам и глянул вниз.

Из столовой выходила Пэйн, крутая сестренка Ви.

Он не так уж хорошо знал женщину, но чертовски ее уважал. Да и как было не уважать, учитывая, как она держалась в бою… крутая, реально крутая. Однако, сейчас, шеллан дока Манелло выглядела так, словно ей наваляли в барной драке: она шла медленно, сутулясь, и казалось остается в вертикальном положении только потому, что держалась за руку своей пары.

«Ее ранили в какой-то рукопашной?»

Запаха крови нет.

Док Манелло сказал ей что-то, что до него не долетело, а затем парень кивнул в направлении бильярдной, словно спрашивал ее, не желает ли она пойти туда.

Со скоростью улитки они поползли в ту сторону.

Учитывая, что он, только что, сам сетовал на глазеющих, Куин отошел от перил, подождал, пока освободиться путь и трусцой сбежал вниз по лестнице.

Еда. Тренировка. Повторная проверка Лэйлы.

Такие планы на эту ночь.

Направляясь в кухню, он поймал себя на мысли, что думает о том, где сейчас Блэй. Что он делает. Пошел ли сражаться или вышел, что бы провести вечер и…

Поскольку Куин не знал, где Сакстон, он немедленно прекратил свои домыслы.

Если бы Куину не дали отворот-поворот и он мог потратить какое-то время с парнем на игрища «письки-попки», он знал, чем бы занялся.

А его кузен-хуесос, Сакстон, дураком не был.

ГЛАВА 45

Недостаток кормления у Эссэйла, наконец, дал о себе знать примерно спустя пять часов после наступления ночи. Он надевал бледно голубую рубашку на пуговицах по всей длине и отложными манжетами, когда его руки затряслись с такой силой, что он не смог застегнуть долбаную шмотку у себя на груди. А затем его накрыло такое ошеломляющее изнеможение, что он покачнулся.

Чертыхнувшись, он подошел к комоду, где его ждал пузырек с ложечкой. Эссэйл позаботился о деле двумя быстрыми вдохами, по одному в каждую ноздрю.

Дрянная привычка… и единственная, которой он предавался лишь в случае крайней нужды.

По крайней мере, вдох позаботился о его усталости. Однако ему придется найти женщину. И быстро. Как бы то ни было, чудо, что он вообще продержался так долго: последний раз он брал вену месяцы назад и полученный опыт совсем не вызывал у него радости — быстро и противно с женщиной своего вида, хорошо сведущей в обеспечении нуждающихся мужчин «хлебом насущным». За плату.

Докатился.

Вооружившись и отыскав черное кашемировое пальто, он спустился по лестнице и отпер стальную отъезжающую дверь. Открыв путь на первый этаж, его поприветствовал звук проверяемого оружия.

В кухне близнецы чистили несколько пистолетов сорокового калибра.

— Звонил? — спросил Эссэйл Эрика.

— Как ты и просил.

— И?

— Он будет там и придет один. Тебе понадобится оружие?

— Уже есть. — Он поднял ключи от «рендж ровера» с серебряного блюда на стойке. — Прихватим мою машину. Вдруг кого ранят.