Долгожданный любовник

Тор взял Рофа за руку и повел короля вверх по ступенькам, которые недавно преодолел и сам Куин.

— Встань спиной к стене и ухватись за колышки, — скомандовал Роф на английском, когда его препроводили к алтарю.

Куин без колебаний подчинился, чувствуя, как его лопатки и задница соприкоснулись с камнем и руки нащупали пару крепких, похожих на штифты выступов.

Когда Король поднял руку, Куин понял, как именно каждый из Братьев получил шрам на груди в виде звезды: на руке Рофа закрепили перчатку из постаревшего серебра, на костяшках которой находились шипы… а в кулаке была рукоять черного кинжала.

Без лишних движений, Тор расположил запястье Рофа над черепом.

— Мой господин.

Когда король занес клинок, на описывающие его родословную ритуальные татуировки, упал пылающий свет… а затем бритвенно-острым лезвием провел линию на коже.

Выступившая красная кровь потекла в серебряную чашу, встроенную в макушку черепа.

— Моя плоть, — объявил король.

Миг спустя Роф зализал рану. А затем громадного мужчину, с черными до пояса волосами с вдовьим пиком и очками подвели к Куину.

Даже без тех преимуществ, которые дает зрение, Роф каким-то образом точно знал как располагались их тела, насколько высок Куин, где находилось его лицо…

Потому что король ухватился прямо за челюсть Куина. Затем со зверской силой толкнул голову Куина взад и в сторону, выставляя напоказ его горло.

Теперь Куин понял, для чего ебучие колышки.

При грозном оскале Рофа показались огромные клыки, таких Куин никогда еще раньше не видел.

— Твоя плоть.

Молниеносным ударом, король без милости впился в вену Куина зверским укусом, начав вытягивать кровь сериями разрывающих толчков, сглатываемых один за другим. Затем, наконец, вынув клыки, он облизал губы и улыбнулся, как истинный предводитель.

А затем пришло время.

Куин не нуждался в подсказках, чтобы держать свое дерьмо при себе. Перенеся вес на ладони, он обездвижил плечи и ноги, готовый принять.

— Наша плоть, — проревел Роф.

Король не сдерживался. С той же безошибочной точностью, он сжал руку в старинной перчатке в кулак и впечатал им в грудь Куина; столкновение с этими шипованными костяшками вышло столь сокрушительным, что губы Куина зашлепали во вдыхаемой и выдыхаемой его легкими бурей. На краткий миг зрение сказало «бай-бай-пташка», но когда оно прояснилось, он кристально ясно увидел лицо Рофа.

Пожалуй, выражение лица короля было уважительным… и совершенно не удивленным, словно Роф ожидал, что Куин примет удар как мужчина.

Вот так оно и пошло. Тор был следующим в очереди, принимающих перчатку с кинжалом, говорящих те же слова, делающих надрез на предплечье, истекающих кровью в череп, кусающих Куина в шею, а затем бьющих с силой грузовика. Следующим шел Рэйдж. Вишес. Фьюри. Зейдист.

К концу действия Куин истекал кровью из ран на груди и горле, тело покрылось потом, он не оказался на полу только благодаря тому, что изо всех сил вцепился в те колышки.

Но его не волновало, что еще они делали с ним; Куин, не смотря ни на что, собирался оставаться на ногах. Парень совсем не знал историю Братства, но готов был поспорить, ни один из этих парней не свалился мешком с песком во время своего посвящения… и он был не прочь стать первым в некотором роде, но не как слабак.

«К тому же, пока что все шло неплохо», предположил он: остальные Братья стояли вокруг и ухмылялись ему от уха до уха, словно полностью одобряли, как он выносил это дерьмо… ну как после такого не стать еще решительней.

С кивком, словно ему приказали, Тор провел короля обратно к алтарю и передал ему череп. Высоко подняв собранную кровь, Роф изрек:

— Это самый первый из нас. Поприветствуйте воина, породившего Братство.

У Братьев вырвался боевой клич, их слившиеся голоса прогремели в пещере; а затем Роф приблизился к Куину.

— Выпей и присоединись к нам.

«Так, с этим понятно».

С внезапным приливом сил, он схватил этот череп и, глядя прямо в глазницы, поднес серебряную чашу к губам. Открыв их, он вылил кровь в горло, принимая в себя мужчин, поглощая их силу… присоединяясь к ним.

Со всех сторон одобрительно проревели Братья.

Осушив кубок, он вернул череп обратно в ладони Рофа и вытер рот.

Король рассмеялся сильным, грудным смехом.

— Ты захочешь еще повисеть на этих колышках, сынок…

И-и-и-и, на какое-то время это стало последним, что он услышал.

Словно ударившая с небес молния, угодившая ему прямо в голову, в нем произошел внезапный взрыв энергии, возобладавший над всеми остальными его ощущениями. Он отскочил назад, нащупал упоры и схватился за них как раз тогда, когда с его телом случился припадок.

Он прилагал все усилия, чтобы не отключиться.

Но увы… прости, Чарли. Водоворот оказался слишком силен.

Пока его тело сотрясали судороги, с перебоями колотилось сердце и мозг шипел фейерверком, «Бац!», он отключился.

ГЛАВА 71

— Сола, почему не сказала, что у нас будут гости?

Сола замерла, кинув рюкзак на барную стойку кухни. Несмотря на то, что ее бабушка явно ждала ответа, Сола не собиралась поворачиваться, пока не будет уверена, что выражение ее лица не выдаст то удивление, которое она испытывала.

Почувствовав что готова, Сола, наконец, повернулась.

Бабуля сидела за их небольшим столом, розово-голубой халат пожилой женщины сочетался с бигудями на ее волосах и цветастыми занавесками за спиной. В возрасте восьмидесяти лет, у нее сохранились изящные черты лица женщины, пережившей тринадцать президентов, Мировую Войну и бесчисленные личные переживания. Но глаза ее горели силой бессмертия.

— Кто подходил к двери, vovó69? — спросила она.

— Мужчина… — Ее бабушка подняла руку с сильно увеличенными суставами и обвела пальцами свои бигуди… — с темными волосами.

Дерьмо.

— Когда?

— Он был очень милым.

— Он представился?

— Значит, ты его не ждала.

Сола глубоко вздохнула, молясь, чтобы ее безучастное выражение оставалось на месте не смотря на то, что сама закипала. Черт, прожив с бабушкой столько лет, думаешь, что привыкаешь к тому, что женщина прямолинейна как улица с односторонним движением, когда дело касалось расспросов.

— Нет, я никого не ждала. — И мысль о том, что кто-то так запросто явился и постучался в ее дверь, заставила Солу запустить руку в сумку, туда, где находился девятимиллиметровый с лазерным прицелом и глушителем… который, к стати, был отличной вещичкой. — Как он выглядел?

— Очень крупный. Темноволосый. С глубоко посаженными глазами.

— Какого цвета? — Зрение ее бабушки не отличалось былой остротой, но, естественно, цвет бы она различила. — Был ли он…

— Как мы. Он разговаривал со мной на испанском.

Возможно, тот секси, за которым она следила, разговаривал на двух… а то и на трех языках, учитывая его странный акцент.

— Значит, он не представился? — Не то чтобы это помогло. Она все равно не знала, как зовут того мужчину, за которым вела наблюдение.

— Он сказал, что знает тебя и вернется сюда с тобой.

Сола взглянула на часы на панели микроволновки. Было чуть за десять вечера.

— Когда он приходил?

— Не так давно. — Бабушка прищурилась. — Ты знакома с ним, Марисоль? Почему ты мне ничего не сказала?

В этот момент они перешли на португальский, их речь стала отрывистой и перекрывающей друг друга, со всеми видами я-ни-с-кем-не-встречаюсь, переплетающимися с почему-ты-просто-не-можешь-выйти-замуж. Они так много раз спорили, что за основу спора просто брали из отрепетированных на зубок частей этой нескончаемой пьесы.

— Зато, он мне понравился, — заявила ее бабуля, поднимаясь из-за стола и ударяя по столешнице раскрытыми ладонями. Когда подставка для салфеток подпрыгнул вместе с содержимым «Ваниту Фэйр», Соле захотелось выругаться. — И думаю, тебе следует пригласить его сюда на пристойный обед.