Страница 82 из 111
Я заинтересовался записками Павла Стшелецки после знакомства со студентами в штате Калифорния. Небольшая группа молодых американцев польского происхождения поставила перед собой цель не просто интересно провести время в каникулы, а пройти следами своего знаменитого соотечественника. И еще раз отдать дань памяти его заслугам, его умению не только не пасовать перед невзгодами, но и превращать их в приключение. Вероятно, это одна из черт национального польского характера.
Поляки все-таки удивительно мобильны! Эта мобильность проявляется не только в коммерческой предприимчивости, но дает себя знать в политике и литературе польской диаспоры. А поселения поляков, где компактные, где рассеянные, можно встретить по всему миру.
Павел Стшелецки заслуживает особого внимания потомков, ибо его, ставшие известными во всем мире открытия не нашли в свое время признания у себя на родине, в Польше. К сожалению, так случается нередко. И вот молодые поляки решили внести свой вклад в восстановление исторической справедливости — напомнить о своем земляке, не спасовавшем перед немилостями и ударами судьбы.
Но проехать по всем маршрутам скитаний П. Стшелецки было бы немыслимо. Он обошел, объездил, проплыл, исследовал, без преувеличения — полмира. Однако австралийское его путешествие явилось наиболее значительным. Попробуем восстановить его маршрут, воспользовавшись и его записками, и рассказами тех, кто сделал это до нас.
Начать, конечно, придется с Сиднея. В этом оживленном порту Стшелецки высадился в апреле 1839 года. В городе он, естественно, долго не задерживался. И не только потому, что город, еще недавно бывший каторжной колонией, пользовался дурной репутацией. Путешественника, понятно, влекли нехоженые тропы.
Голубые горы не совсем оправдывали свое название. Хребты, хоть и не очень высокие, в некоторых местах становились труднопроходимыми. Горная цепь простиралась почти на 300 километров вглубь материка, но представлялась такой запутанной, что, казалось, долины здесь вовсе наглухо замкнуты, а реки не имеют ни устья, ни истоков.
С трудом продвигалась небольшая группа людей во главе с руководителем. Он шел впереди отряда и нес на спине приборы и инструменты: боялся доверить их кому-либо другому. Иногда приходилось туговато, беды одна за другой подстерегали путешественников.
Хотя за плечами Стшелецки был не один переход через Анды на головокружительных высотах, а здесь горы были пониже, риск оказался все равно велик. В дневнике Стшелецки появилась такая запись: «Бездонные ущелья, глубокие долины и страшные пропасти. Запутавшись в бесконечном лабиринте подземных ущелий горы Гей и реки Грос, я не в состоянии был выбраться из него, и только через несколько дней беспрерывной усталости, голода и опасностей мне удалось выйти оттуда».
И все же он взошел на гору Гей. А через несколько дней и на более высокую безымянную вершину. И на правах первовосходителя нарек ее Адиной — именем своей возлюбленной. Из-за Адины и начались его скитания.
В родных местах под Познанью происходили первые юношеские «вылазки» в Татры. Они были тогда еще мало исследованными горами.
Первый опыт восхождений и закалки не прошел бесследно. Молодой улан попытался убежать со своей возлюбленной — дочерью полковника. Их настигли в дороге. Служба закончилась бегством жениха — уже в одиночку — из казарм и с родины. Начались скитания по Италии, Германии, Англии. И усиленная, так необходимая для эмигранта учеба. Привлекали его геология, география. А уж о языках и говорить не приходится — без них просто не обойтись путешественнику. Не сегодня ведь сказано: сколько языков ты знаешь — столько раз ты человек…
Павел Эдмунд Стшелецки был, как говорится, сыном своего времени. Многие выходцы из Европы, особенно потомки аристократических фамилий, в новый, бурный век предприимчивости оказались, что называется, на бобах — без былых богатств.
Из такой вот обедневшей графской фамилии был родом и выпускник Оксфордского колледжа Павел Эдмунд. У него хватило здравого смысла урезонить в себе гонор своих предков и стать деловым человеком. Только не на бирже, а в более романтической сфере — в области географии, курс которой он прошел в университете. Он путешествовал, собирал этнографические и естественно-исторические коллекции, продавал их музеям. Три года он странствовал по обеим Америкам, островам Океании, Новой Зеландии. А потом была эта серьезнейшая экспедиция по загадочной Австралии, стране гор, эвкалиптов, пустынь и пересыхающих рек. До него здесь путешествовали Гамильтон Юм, Уильям Ховелл, Томас Митчелл…
Но Австралийские Альпы были обширны, не везде легко проходимы, и открытия достались и на долю Стшелецки. Он провел геодезические съемки, собрал образцы пород, проник в глухие, неисследованные уголки.
Пройдя юго-западные отроги, достигнув верховий рек, проникнув в могучие рощи эвкалиптов и заросли австралийских акаций, он вышел к заливу Уэстерн-Порт, сделал заключение о перспективах использования исследованных земель в будущем.
Добраться до австралийских высот было просто. Вначале в этом не было надобности ни у португальских, ни у голландских, ни у английских моряков, поочередно открывавших «неведомую южную землю», как называли таинственный пятый материк средневековые географы. Не до походов было и каторжанам из Великобритании, которых ссылали сюда, на край света, за неимением другого подходящего места.
Края, хоть и южные, оказались не такими уж благодатными для освоения. Они были слишком теплыми — около половины территории страны занимали пустыни и полупустыни. Вода не зря занимала умы и аборигенов и колонистов. Как подсчитали потом, здесь выпадало в восемь раз меньше осадков, чем, к примеру в Южной Америке. Выходило, что пятый континент был самым «сухим» на планете.
Не случайно, наверное, одну из вершин в Австралии первые поселенцы нарекли «Горой Безнадежности». Поиски воды, пастбищ для скота, особенно при последовавших в 1813-м, 1826-м, 1828-м годах больших засухах, заставили прибрежных колонистов заглянуть и подальше в горы. Тем более, что были они не так уж высоки (после Европы Австралия оказалась самой низкой частью суши — средняя высота ее составляет 350 метров). Но конечно, это горы: здесь и глыбы ступенчатых подъемов, и торговые, то есть оставленные ледником, долины, и гряды морен.
Еще помогали продвижению реки. Большинство из них вело к своим истокам на склоны так называемого Большого Водораздельного хребта (в восточной прибрежной части материка) и к наиболее высокой его части — Австралийским Альпам. На протяжении XIX века экспедиции к ним следовали одна за другой. Поиски Ч. Старта, Д. Бакстера, Ф. Грегори и других путешественников увенчались открытием новых путей, хребтов, долин, озер в районе наиболее приподнятых массивов. Но только экспедиции под руководством графа П. Стшелецки в 1840 году удалось проникнуть на плато Морано к истокам Муррея, самой протяженной реки материка (ее длина 1632 километра). Достаточно полноводная и даже пригодная для судоходства в нижнем течении, в верховьях она извилисто петляла среди межгорий, а то и вовсе теряла след в засушливую пору. Настоящих ледников тут не было и надежного притока тоже. Хотя это и был единственный район на всем материке, где сохранялся снег на протяжении всего года. Его заносило сильными восточными ветрами в затененные ущелья на подветренные склоны. В этом, можно сказать, самом снежном месте материка и открыл Стшелецки самую высокую вершину континента.
Во время своего полугодичного похода 15 февраля 1840 года он задержался в пути ради события, котором потом вошло в историю географических открытий. Вот что написал Стшелецки своим близким в Польшу в связи с этой «задержкой»: «Величественную вершину, на которую до меня никто не поднимался, с ее вечными снегами и безмолвием, и я использовал, чтобы увековечить на этом материке в памяти грядущих поколений дорогое имя, почитаемое каждым поляком — каждым другом свободы… В чужом краю, на чужой земле… я назвал ее горой Костюшко».