Острова пряностей

Кроме того, Уоллес решил, что оставшиеся на первом острове, вероятно, также нашли саговые пальмы и смогут продержаться какое-то время, так что он пошлет за ними другую лодку. Поэтому они снова отправились в путь и к следующему утру увидели на горизонте берег Вайгео.

Однако цепь неудач на этом не закончилась — маленькая прау налетала на один риф за другим, к счастью, без особого вреда. В течение восьми дней их болтало и мотало вдоль берега, пока они пытались пробиться сквозь бесконечную череду мелких островков. Уоллес хотел найти путь к поселку Мукар, где они могли надеяться на помощь. Наконец, после нескольких напрасных попыток, не встретив за все время ни одной живой души, они причалили у небольшой туземной деревни, состоящей всего из нескольких домиков, в которых надеялись найти кого-нибудь, кто мог бы стать лоцманом. Выяснилось, что вход в пролив скрыт растительностью и найти его способны только местные жители. Едва пролив был пройден и прау причалила в Мукаре, Уоллес немедленно нанял лодку для спасения оставшихся на острове. Первая попытка не удалась из-за неблагоприятной погоды, но в конце концов двое похудевших, но вполне живых и здоровых «робинзонов» оказались на суше. Оказалось, что целый месяц они питались исключительно моллюсками, кореньями диких растений и черепашьими яйцами. Они объяснили Уоллесу, что были слишком напуганы и не решились пересечь пролив и доплыть до второго острова, хотя все время видели сигнальные огни. Однако они были уверены, что рано или поздно за ними пришлют лодку. Это, кстати говоря, еще одно подтверждение того, насколько местные доверяли своему белому предводителю, который, в свою очередь, «почувствовал огромное облегчение оттого, что наше путешествие, хотя и весьма неудачное, все же не привело к утрате человеческой жизни».

Вахаи, где Уоллес набрал свою невезучую команду, чуть не стал местом гибели нашей собственной прау. Мы подходили к берегу Серама при свежем восточном ветре, наслаждаясь величаво разворачивающейся панорамой острова. Позади кокосовых рощ, вытянувшихся вдоль береговой линии, один за другим громоздились покрытые джунглями горные хребты, становящиеся к северу все выше. Оба вечера во время этого двухдневного перехода великолепный закат окрашивал склоны всевозможными оттенками пурпурного цвета, а задником чудесной декорации служило розовое небо с клубящимися белыми облаками.

После захода солнца каждый вечер ветер полностью стихал примерно на три часа, и мы включали небольшой навесной мотор, а после полуночи ветер задувал снова. Поэтому получилось так, что мы подошли к Вахаи под мотором.

Мы видели огни города впервые с момента, когда покинули Пассанг, и это зрелище было чрезвычайно притягательным. Остальная часть Серама лежала в темноте. Повернув лодку к огням, я решил подойти чуть ближе к городу в темноте и затем подождать рассвета, чтобы уже засветло входить в гавань. Какое-то шестое чувство заставило меня выключить двигатель чуть раньше, чем я собирался, — не менее чем за милю до берега. В неожиданно наступившей тишине мы услышали зловещий грохот прилива совсем близко от нас. Джо зажег фонарь и посветил за борт — и мы увидели острый край кораллового рифа в каких-нибудь четырех футах под нами. Шум прибоя доносился с коралловых рифов в сотне метрах впереди. Если мы бы продолжили движение, прау разбилась бы о рифы.

Даже при солнечном свете найти извилистый проход между рифами к берегу Вахаи оказалось непростой задачей, и мы, воспользовавшись случаем, пристроились позади большого каноэ с местными рыбаками, уверенно продвигавшегося к берегу. В самом городе о колониальном прошлом напоминала только одна деталь — растрескавшаяся каменная пристань, к которой швартовались голландские суда с углем. Здесь к нам присоединились Джулия и Буди, закончившие работу по своей учебной программе — за две недели они провели 27 лекций в различных школах на Амбоне и западном Сераме.

После Вахаи мы собирались отправиться по маршруту Уоллеса на север, но свернули к кораблю, который, казалось, был выброшен на берег в нескольких милях дальше по берегу. Это было высокое старомодное грузовое судно водоизмещением около десяти тонн, издали выглядевшее так, словно его корма лежала на пляже. Подплыв ближе, мы обнаружили, что судно стоит на якоре в естественной заводи в нескольких ярдах от берега, закрепленное линями за пальмы. На берегу лежало множество огромных бревен, метров пятнадцати в длину и до двух метров в диаметре. Они были срублены в джунглях в глубине острова, мощные бульдозеры перетаскивали их оттуда к берегу один за другим. Здесь их складывали на грузовое судно и везли на Калимантан, где изготавливали фанеру — более нелепого расточительства нельзя себе представить, не говоря уже о том уроне, который таким образом наносится лесам Серама: эти огромные стволы можно использовать и более рационально.

Лесозаготовительные компании практически свели большую часть лесов Калимантана, а теперь переключились на Серам. Огромные деревья, из которых получались такие бревна, росли не менее сотни лет, и применение даже самых передовых методов охраны окружающей среды не позволит восполнить эту утрату.

Мы провели ночь, встав на якоре у грузового судна; после захода солнца несколько крупных бревен свалилось в воду — их болтало прибоем вдоль берега, и они то и дело, подобно огромным таранам, ударяли о борт «Альфреда Уоллеса». Вечер выдался хлопотный — нам пришлось спешно осваивать навыки сплавщиков леса и баграми отпихивать бревна от борта нашей хрупкой прау. Каждое из таких бревен, если его доставить в Европу, можно было бы продать за хорошие деньги. Но на Сераме никто и пальцем не пошевелил, чтобы выловить бревна из воды — их просто унесло отливом.

Лоция адмиралтейства указывала, что берег Вайгео, к которому мы направлялись, еще не полностью исследован и вблизи от него необходимо проявлять особую осторожность. Здесь нельзя доверять обычным признакам, и мореплавателям не стоило полагаться на привычное отличие окраски воды у рифов и мелей, так как в этих местах препятствия могли встречаться без соответствующих внешних примет. Это предостережение было вполне оправданными, в чем мы убедились сами, когда при пересечении моря Серам заметили сигнал бедствия с большого корабля. Капитал сообщил, что киль судна задел коралловый риф. Осадка судна составляла девять метров, но по карте глубина в этом месте — в середине моря Серам — достигала шестисот метров, так что препятствие оказалось совершенно неожиданным.

На первый взгляд берег Вайгео очень сильно отличался от всего, что нам довелось увидеть до сих пор. Он не походил ни на низкое побережье коралловых островов наподобие Кая и Ару, ни на крутые вулканические склоны островов Банда, ни на остроконечные скальные хребты Серама. Вайгео — низкий остров, усеянный бесчисленными скругленными холмами, так что, насколько хватало взгляда, поверхность земли была волнистой и неровной. Кроме того, Вайгео гораздо больше других островов по площади. Перед нами расстилался один из самых малонаселенных островов Индонезии, покрытый густым лесом и кустарником, почти лишенный источников пресной воды и малопригодный для проживания. Только несколько деревушек раскиданы по чрезвычайно изрезанному побережью, и никаких дорог между ними. Вайгео лежит на отшибе и столь малопривлекателен для жизни, что здесь почти ничего не изменилось со времен Уоллеса — в отношении как численности населения, так и условий проживания.

Прибрежные холмы сбегали в море, образуя дюжины островов и полуостровов всех форм и размеров: от одиночных скал до больших осколков суши, круто обрывающихся в воду и увенчанных пышной растительностью. Все они были необитаемыми, за исключением одного небольшого атолла, с кольцом кокосовых пальм и небольшой рыбацкой деревушкой, и носили странные названия — например, Гаг и Фам. Впечатление первозданной дикости усиливалось здешней безлюдностью — единственными обитателями этого архипелага были небольшие стаи черных крачек, да иногда залетали регаты. Продвигаясь по этим странным пустынным проливам, натыкаясь на коралловые рифы, мы стали понимать, почему Уоллес натерпелся здесь бед. Тут не было очевидных проходов, большинство островов имело такие странные очертания, что было невозможно понять, что является отдельно расположенным островом, а что соединяется перешейком с Вайгео. Берег изобиловал глубокими заливами и бухтами, легко было запутаться и потерять много времени в бесцельных блужданиях — стоило лишь повернуть в узкий залив в надежде, что это пролив, и не найти прохода.