Сердце, молчи

Макс Маккензи, автор политических триллеров, популярных во всем мире. — и Сара Дирлав, безвестная бывшая учительница, пожелавшая стать журналисткой! Как известно, Маккензи ненавидит журналистов. Почему же она надеется, что на краю света, куда они вместе летят, им суждено снова встретиться? Он непременно остановится в дорогом отеле или будет жить у пригласивших его родственников, нашептывал ей разум, а она будет кочевать по молодежным лагерям, и тут уж ничего не поделаешь.

— Сколько разбитых мужских сердец вы оставили на родине?

Она бросила на него косой взгляд, но все-таки успела заметить в его глазах неподдельное любопытство.

— Вы имеете в виду приятелей? Да... у меня есть Джерадд. Он не хотел, чтобы я уезжала.

— Он не собирался присоединиться к вам?

Салли скорчила гримасу.

— Джерадд домосед по натуре. И не любит путешествовать, даже в удобном кресле.

Макс сидел, скрестив ноги и задумчиво откинув голову, всем своим видом показывая, будто его интересуют проходящие мимо пассажиры.

— Вы летите навестить родственников? — небрежно осведомился он. — Или друзей семьи?

Она покачала головой.

— Просто хочу посмотреть страну, это единственная причина, почему я решила туда отправиться.

— Мистер Маккензи... — Прямо перед ними неожиданно возник молодой человек с репортерским блокнотом и ручкой наготове. Он окинул Салли беглым и несколько удивленным взглядом, отчего она смутилась и украдкой проверила, все ли в порядке в ее одежде. На этот раз ей явственно послышалось, как Макс скрипнул зубами. Нет, это невозможно, просто ее вводит в заблуждение красноречивая мимика, которой он выражает свое отношение к людям.

— Допустим, это я, — устало отозвался он.

— Я Март Биллинг из «Кроникл уикли». До нас дошло... ну, то есть я услышал телефонный разговор ваших фанов...

— Вот напасть, — раздосадовано пробормотал Макс, — пора им подрезать крылышки!..

— Если это был конфиденциальный разговор, — осмелев, заметила Салли, — то вам лучше предъявить претензии Хенни Керзон.

— Не надо давать мне уроки служебной этики, мисс Дирлав, — сквозь зубы проворчал он, — когда речь идет о фанах или прессе.

— Я вижу, — продолжал Март Биллинг, не обращая внимания на их негромкие реплики, — у вас появилась... — он опять поглядел на Салли, тряхнув длинными сальными волосами, — появилась...

— Ну-ну? — Вызов, прозвучавший в голосе Салли, несомненно, застиг его врасплох. Ее лицо озарила обаятельная улыбка. — Кто появился, мистер Биллинг?

— В вашей жизни появилась женщина, — сдавленным голосом закончил журналист. — Невеста, — уточнил он, посмотрев на Салли с опаской, как на собаку, которая может сорваться с цепи и наброситься на него. — Ваша будущая жена. Вы готовы подтвердить это, мистер Маккензи?

Салли покосилась на своего спутника. Она внезапно ощутила неуверенность, и вопрос, застывший в ее глазах, не ускользнул от наметанного взгляда журналиста.

— А где сейчас, — он опять пристально посмотрел на Салли, — находится ваша невеста?

Макс устрашающе стиснул руки.

— Почему бы вам не спросить вот эту леди?

Март Биллинг наклонился и с репортерской дотошностью оглядел лоснящуюся ткань изрядно поношенного жакета Салли, ее старенькие джинсы и чистую, но явно не однажды стиранную рубашку.

— Эту... эту леди?

Ей захотелось сказать, что никто, отправляясь в путешествие на самолете, не станет надевать свой лучший костюм. Как бы то ни было, ее вещи куплены уже несколько лет назад, перед болезнью отца и до того, как она начала тратить свое не слишком щедрое жалованье не только на себя, но и на обедневших родителей.

Макс мгновенно осознал, что поведение журналиста попросту оскорбительно. Он раздосадованно отвел взгляд.

— Ради Бога, уж не собираетесь ли вы сообщить, что обнаружилась другая женщина, претендующая на роль моей невесты? Мы живем в мире безумных судебных процессов, так что чем черт не шутит.

Салли рассмеялась, а потом подумала: все это, конечно, забавно и Макс Маккензи вправе устраивать спектакли перед прессой. Он твердый орешек, сильная личность, знаменитый писатель. Но при чем тут она? Почему он не поможет ей выбраться из двусмысленного положения?

Она метнула на него укоризненный взгляд. Истолковав его по-своему, Маккензи улыбнулся в ответ, но тут же посерьезнел. Может быть, он разгадал по выражению лица ход ее мыслей, подумала Салли. Все-таки это необыкновенный человек. В один прекрасный день какая-нибудь счастливица... Он не только хорош собой, воспитан и умен. Он способен на дружеское участие.

Журналист повернулся к ней, оставив в покое Макса Маккензи.

— Мисс... э...

— Дирлав, — представилась она, — Сара Дирлав. Реакция была мгновенной и не обманула ее ожиданий.

-—Дирлав! Вы сказали...

— Дир-лав. — Салли произнесла свою фамилию неторопливо, по слогам и с подчеркнутым спокойствием.

Журналист кивнул. Она молчала, и он перешел в наступление:

— Вы невеста мистера Маккензи?

Салли рассудила, что пока ей лучше не откровенничать. В конце концов, это дело Макса Маккензи. Она робко взглянула на него и приложила палец к губам.

— Без комментариев, — ответила она и отвернулась, надеясь, что интервью окончено.

— Передайте вашим читателям, — проговорил Макс, обняв Салли за плечи, — что я невероятно счастлив. Я встретил великолепную женщину, и она согласилась разделить со мной жизнь.

«Великолепная женщина» повернула к нему голову, нежно улыбнулась и придвинулась поближе, желая ему подыграть. Сердце у нее радостно дрогнуло. Еще бы, все-таки Макс решил пока держать ее при себе. Приподняв ей подбородок, он легко поцеловал ее в губы и сжал в своих объятиях. От этого поцелуя, вначале показавшегося ей мимолетным и едва ли не небрежным, у Салли перехватило дыхание, а душа ликующе взыграла. У нее было такое чувство, будто он проник в глубь ее существа. Щеки у Салли раскраснелись, а шум в ушах не имел ничего общего с непрестанным ревом моторов.

С Максом тоже что-то происходило: мускулы рук напряглись, а бедро так плотно прижалось к ней, что Салли пробрала нервная дрожь. Когда он отпустил ее, она испытующе заглянула ему в глаза. Если сейчас Макс Маккензи играл роль, то каков же он на самом деле? Сбоку вспыхнул яркий свет. Застигнутая врасплох, Салли сердито обернулась.

— Умоляю вас! — воскликнула она, высвободившись из объятий Макса. — Мне безразлично, кто вы, журналист или нет, но вы не имеете права вторгаться в личную жизнь. Любую личную жизнь, будь то знаменитый мистер Маккензи или столь безвестная особа, как я!

— Вы больше не будете безвестной, — негромко пообещал Март Биллинг. — Огромное спасибо, — проговорил он уже во весь голос и убрал камеру. — Прекрасно, теперь все складывается одно к одному. — С этими словами он скрылся в толпе.

Какое-то время и Макс и Салли молчали. Пытаясь разрядить возникшее напряжение, Салли занялась своим багажом. Такой поворот событий стал ее раздражать. Почему молчит Макс Маккензи? Если ему хочется отделаться от нее, то почему он с таким чувством только что целовал ее? Стоило ему дать ответную отповедь этому журналисту, и сплетням о них был бы положен конец. Не виновата же она, что их пути пересеклись! Но все вышло именно так. Наверное, он ждет от нее извинений? Ну да, конечно, ей надо попросить прощения за то, что она, пусть даже невольно, потребовала от него излишнего внимания к своим проблемам.

Робко потупясь, Салли начала:

— Я виновата в том, что...

— Не надо передо мной извиняться. — Маккензи посмотрел на нее сверху вниз, и, хотя глаза его ничего не выражали, она почему-то была уверена, что он по-прежнему думает о ней. Скорее всего, сердится за ее бесцеремонное вторжение в его жизнь, но воспитание мешает ему сказать об этом прямо.

— Я пыталась дать вам понять, что не рассчитываю на вашу помощь, — добавила она смущенно.

— Так вы и сделали, — отметил он, и по его нейтральному тону нельзя было догадаться, что он чувствует.