Страница 42 из 61
Несколько лет назад от причалов Канна, держа курс в открытое море, отвалил небольшой катер. На борту его столпились репортеры, представители местных властей, руководители Морского клуба в Жуэн-ле-Пэн и главные герои этого дня — французские аквалангисты Андре Портлатин и Пьер Лапорт.
Дело в том, что незадолго до этого Морской клуб пообещал послать своих аквалангистов на глубину ста пятидесяти метров. Баллоны заряжались обычным сжатым воздухом.
Свидетелями сенсации и должны были стать участники этого рейса.
Но вот кораблик остановился. На палубу вынесли трос, размеченный через каждые десять метров бирками, и торжественно опустили его за борт. Вслед за тем Андре Портлатин и Пьер Лапорт отправились под воду.
Наступает томительное ожидание. Все то и дело смотрят на часы. Время как будто остановилось…
Спустя десять минут после спуска оба пловца появились на поверхности и, еле волоча ноги от усталости, поднялись по трапу. У Лапорта носом шла кровь. Несколько бодрее выглядел Портлатин, руки его крепко сжимали шесть последних меток — указателей глубины от ста до ста пятидесяти метров! Небывалый успех!.. Смущенные рекордсмены принимают поздравления журналистов, однако отвечать на их вопросы не спешат.
— Все подробности — завтра, на пресс-конференции, — отвечают корреспондентам организаторы погружения и торопятся подписать официальный акт об установлении нового рекорда в глубинах.
На следующий день конверт с протоколом доставляют на пресс-конференцию. Андре Портлатин сам распечатывает его и зачитывает текст.
Громкий хохот одних — их было явное большинство — и возмущенные возгласы других сопровождают обнародование этого необычного документа.
Портлатин сообщает, что он и Лапорт спустились да глубину тридцати трех метров. Далее Лапорт подтянул трос, а Портлатин, как ягоды с виноградной лозы, обобрал с него все метки, указывающие о глубине. Что касается кровотечения из носа, то Лапорт расквасил его по собственной инициативе, для большего правдоподобия их мнимого подвига.
Чего же ради занялся мистификацией Морской клуб и, отказываясь от славы, уже на следующий день публично разоблачил и высмеял свое вчерашнее «достижение»?
Незадолго до описанного события Французская национальная федерация подводных изысканий опубликовала специальное обращение, в котором она призывала остерегаться рекордомании.
— Все врачи и специалисты считают, что погружения с аквалангами на сжатом воздухе опасны уже на глубине шестидесяти метров. Акваланги самое большее пригодны на глубине девяноста метров, — предупреждала Федерация. — Пребывание на глубине свыше ста метров почти наверняка грозит смертью.
Руководители Федерации всерьез и не без основания опасались, что бессмысленная погоня за рекордами, противоречащая самому духу подводных изысканий, не приведет к добру.
Несколько раньше парижанин Андре Шаневье опубликовал статью, где утверждал, что он, пользуясь аквалангом, достиг у Корсики глубины ста тридцати метров. Это достижение официально подтверждали несколько очевидцев. Примеру такого опытного аквалангиста, каким, несомненно, был Андре Шаневье, могли последовать другие, менее подготовленные пловцы или вовсе новички.
Чтобы скомпрометировать, осмеять погоню за рекордами и поставить под сомнение достижение Андре Шаневье и прочих охотников за сенсациями, и осуществили свое курьезное погружение Андре Портлатин и Пьер Лапорт. Организация этого погружения — и не без умысла — была точно такой, как при спуске Андре Шаневье.
Позднее, возмущенный недоверием, Шаневье пытался доказать правдивость своего рекорда и предпринял новое погружение, несмотря на дружеские предупреждения не делать этого.
Шаневье не достиг и восьмидесяти метров. Он возвратился на поверхность весь побелевший и задыхающийся. Изо рта его текла кровь.
— Я едва не погиб! — только и мог сказать он.
Это заявление не вызвало сомнений…
Фредерик Дюма, который всецело поддержал предостерегающее обращение Федерации, без дипломатии назвал рекордоманию идиотизмом.
— Самое страшное заключается в том, что любой смелый и невежественный новичок может при желании погрузиться и на глубину трехсот метров. Море не оказывает сопротивления, но и не предупреждает об опасности, — говорил он.
Один из тех, кто отдал жизнь за рекорд, — флоридский аквалангист Хоуп Рут.
Погружение контролировалось корабельным эхолотом. Было очевидно: Хоуп Рут достиг намеченной глубины пятисот футов — ста пятидесяти двух метров!
Однако это оказалось последним «делом», в котором участвовал Хоуп Рут, адвокат по профессии. Напрасно ожидали его на корабле. Автор рекорда погиб, и тело его бесследно исчезло в океане…
Потери были знакомы и французским аквалангистам. При одном из первых испытательных погружений с аквалангом на глубину погиб Морис Фарг.
Накануне Фарг легче других выполнил трудный спуск под воду. Ему и поручили возглавить следующее глубоководное погружение.
На этот раз глубина моря превышала сто метров. Привязав к талии сигнальный трос, Фарг спрыгнул в воду и начал быстро погружаться, время от времени посылая о себе знаки на поверхность — подергивая сигнальный трос. И вдруг сигналы прекратились. Один из аквалангистов тотчас же бросился в воду. Другие, стоявшие наготове, стали тянуть за сигнальный трос.
Морис Фарг был без сознания. Загубник его оказался вырванным изо рта, а легкие полны воды. Очевидно, Фарг стал жертвой глубинного опьянения.
В течение долгих часов трудились товарищи, надеясь спасти Фарга. Но все оказалось напрасным. Морис Фарг умер, не приходя в сознание.
Когда же товарищи подняли спусковой трос, то увидели подпись Фарга, поставленную им на самой последней бирке. Он достиг глубины ста двадцати метров. Фарг доказал, что такие спуски возможны, но сопряжены со смертельным риском даже для самых опытных и искусных подводных пловцов.
Несколько раньше погиб шведский инженер Арне Заттерстрём.
Молодого ученого увлекла мысль использовать для дыхания… водород. Ведь гелий и сейчас не очень-то дешев.
Арне Заттерстрём создал газовый коктейль, подобный ныне прославленным гелиевым смесям, но только в роли газа-наполнителя выступал не инертный газ гелий, а водород.
Например, на глубине тридцати метров, под давлением четырех атмосфер, очень хороша была газовая смесь, содержащая четыре процента кислорода. Однако на меньших глубинах, пока газовая смесь была недостаточно сжатой, этого скудного пайка кислорода не хватало и человек задыхался.
«Как избежать этого? — думал Заттерстрём. — Увеличить содержание кислорода? Но ведь такой коктейль становится опасным взрывчатым веществом…»
Решить эту задачу оказалось труднее всего.
Почти четыре года готовился изобретатель водородного коктейля, прежде чем уверовал в успех, составил необходимые рецепты смеси и расписание погружений.
И вот Арне Заттерстрём совершает свое первое экспериментальное погружение в открытом море.
Вначале при спуске подавался сжатый воздух. На глубине тридцати метров Заттерстрём сделал остановку, ожидая, пока чистый воздух вытеснится водородной смесью. Затем он продолжал опускаться и благополучно достиг глубины ста десяти метров. Без особых осложнений происходило и возвращение на поверхность.
Столь же удачны оказались и последующие спуски на еще большие глубины.
Здесь, прервав наш рассказ, сделаем небольшое отступление. Отметим, что идею использовать водород для дыхания почти сто лет назад высказал А. Н. Лодыгин. В 1871 году русский инженер впервые в мире предложил автономный дыхательный аппарат, в котором использовалась искусственная кислородно-водородная смесь. К сожалению, этот интересный замысел А. Н. Лодыгина в то время до конца не был реализован.