Маленький Бобеш

А на елочку, если б я был волшебником, я повесил бы конфеты, шоколад, апельсины, игрушки и вообще все, что любят дети. Потом я позвал бы сюда со всего мира ребят, у которых нет дома елки. А какие там были бы свечки! Вот это да! На такую елку нужны были бы свечки с мою руку. Да, не меньше. Может быть, даже еще толще. И как здорово было бы, если б все эти свечки горели! Все кругом сверкало бы, с ветвей спускались бы золотые цепи из настоящего золота. Ведь сделать цепочки из настоящего золота, я думаю, для такого волшебника ничего не стоит. По этому саду бегали бы зайцы и олени и летали птицы. Канарейки там пели бы. И дети тоже пели бы. И получали бы они все, что только ни пожелали бы. А я пожелал бы салазки, как у Миладки, потом ботинки получше, а то в этих уже холодно, потом шапку, только с козырьком, как у одного мальчика из третьего класса. Очень хорошая шапка. И шоколадку, конечно, тоже было бы неплохо. Ну, постой, а для мамы тоже ведь нужно что-нибудь получше. Что бы такое ей?

Недавно она говорила, что у нее нет даже порядочного платка на голову. Стыдно выйти на люди. Значит, для мамы платок. И еще что-нибудь, а то одного платка мало. Ага, я уже знаю, что. Однажды, когда я не захотел есть пустой суп, который дедушка назвал „крейцарским прудом“, и сухую картошку, мама сказала, что она не может сделать, как в сказке: „Столик, накройся!“ Так вот, для мамы я пожелал бы, пожалуй, тот стол, который сам накрывается. Для такого волшебника это ведь тоже, наверное, пустяки.

Отцу? Для него попросил бы пальто, а то он все жалуется на холод. И машинку делать деньги. Недавно он говорил, что, если бы мы сами могли делать деньги, тогда бы нам их хватало. Ведь это было как раз в тот день, когда он сердился, что мама купила мне новый костюм., Так, значит, решено: для отца машинку, делающую деньги. А дедушке? Тому — хорошую трубку. На свою старую он все время сердится. Как нарочно, она воняет и фыркает. Да, от этой трубочки запах! Недавно, когда он щепал лучину, трубка упала, и мне на пальто вылилась из нее черная водичка. А потом целый день от меня пахло табачищем. И ребята в школе нюхали и все удивлялись, что это от меня так пахнет.

Бабушке волшебник пусть даст новые ноги. Она все время говорит, что ей нужны другие ноги. Но в крайнем случае пусть волшебник поправит ей старые. Вот она удивилась бы!

Крестному я дал бы новую избу. Когда он был у нас в последний раз, он все время говорил, что его халупа — как старая развалина. Говорил: „Я бы с удовольствием ее сжег и пошел бы куда глаза глядят“. Ну, крестный, может, на самом-то деле так и не думал. Он ведь шельма, как говорит дедушка. И для нас тоже ведь нужен новый дом. Вот здорово было бы, если бы мы не снимали комнату! Я, господин волшебник, решительно хочу дом, пусть даже самый маленький, но только чтобы мы жили там одни… А, вот я уже и в лесу!»

Бобеш сам не заметил, как и впрямь оказался в лесу. Падал густой снег, темнело, желто-красное солнце уже спряталось за хребтами гор.

«А как у меня пар идет изо рта! Как у дедушки дым из трубки, — думал Бобеш. — Пока еще видно, надо бы присмотреть какую-нибудь елочку». И он стал разглядывать деревца, наполовину засыпанные снегом.

— Слава богу, — сказал он вслух, — ведь у меня с собой перочинный нож! Я могу срезать себе елочку сам. Вероятно, это разрешается. Я думаю, можно. Ведь здесь растут елочки сами по себе. Они, наверное, ничьи. Вот будет Франтишек смотреть на елочку!

«Ай-яй-яй! Я совсем забыл попросить у волшебника что-нибудь для Франтишека. Для него я попросил бы зубки, чтобы он мог сам кусать и мама не должна была жевать для него хлеб и все остальное. Бедняга, он ведь все ест после мамы. Нет, я так есть не стал бы. Фу! Когда я был маленьким, меня, говорят, тоже так же кормили. Неужели мне нравилось? Ну конечно, я тогда был еще глупым… Смотрите-ка, какая хорошая елочка!»

Бобеш опустился в снег на колени. Потом вытащил ножик, отряхнул елочку от снега и начал резать.

Ничего не получалось. Ножик вырывался из рук. Пальцы у Бобеша так окоченели, что он должен был каждую минуту на них дышать. И все-таки ему было отчего-то очень тепло. Вдруг он почувствовал нестерпимый голод. Такой голод, что даже голова закружилась. Он перестал резать и схватился за живот.

«Вот бы поесть!» Минутку он еще резал, а потом попытался подрезанную елочку сломать. С трудом удалось ее надломить. Но она осталась все-таки висеть на каких-то тесемках. Бобеш пришел от этого в отчаяние. Он задыхался, чувствовал нестерпимый голод, напрягал все свои еще слабые силы. И наконец елочка была все-таки в его руках.

— Ну вот, уже готово! — обрадовался он. И так же быстро, как и голод, на него напал сон.

Бобеш боролся с ним, почти насильно открывал глаза, но сон настигал его и завладевал им все больше и больше.

А отец все не идет и не идет! Если бы пришел отец, он сразу взял бы Бобеша на руки или посадил бы на спину. А может быть, и «на коня» посадил бы! Бобеш очень любил, особенно когда был поменьше, кататься «на коне», то есть у отца на плечах. Он так хорошо научился кататься, что даже не держал отца за шею и все равно с плеч никогда не падал… И так Бобеш с елочкой, маленькой елочкой в руках, уснул от усталости. Уснул, словно провалился. А зимой уснуть на снегу очень опасно. Но этого Бобеш, конечно, не знал. Совсем не догадывался, что уснуть зимой на снегу — верная смерть. Если бы он знал, наверное, больше бы старался прогнать сон. Может быть, отправился бы обратно домой, где мать и без того уже от страха за него вся тряслась. Ведь настал уже вечер, а мальчика нигде не было.

Бобеш тем временем видел во сне волшебника, который исполнял все его желания. И как раз в тот момент, когда волшебник построил для всей семьи прекрасный дом с садиком, с зелеными клумбами, Бобеша вдруг стал кто-то трясти, какая-то неведомая сила, и он услышал голос:

— Вставай, малый, вставай, что ты здесь делаешь? Ты чей?

Бобеш никак не мог оторваться от своего прекрасного сна, но понимал, что спрашивают его.

— Наверное, малыш уснул. Где только у людей голова? Пустить такого ребенка в лес! Ну, опомнись, парень, на-ка вот, глотни из бутылки.

И Бобеш почувствовал на своих губах холодное горлышко бутылки. Он еще толком не понимал, дает ему эту бутылку волшебник или просто человек, но уже пил. Однако едва он сделал первый глоток, как сразу же проснулся и закашлялся, потому что в бутылке была водка.

— Ну хватит, парень, проснулся.

В сиянии луны, которая уже взошла, Бобеш увидел чье-то лицо. В первый момент он решил, что это Безручка, потому что именно его напомнила ему водка. Но это был не Безручка, а незнакомый рабочий, возвращавшийся с фабрики.

— Ты чей же? Ведь ты, наверное, весь промерз? Твое счастье, парень, что я тебя нашел, а то бы ты во сне замерз.

— Я вас боюсь! — И Бобеш расплакался.

Бобеша вдруг охватил ужас, потому что весь лес при свете луны совершенно изменился.

Сзади послышались шаги и голос:

— Добрый вечер!

— Добрый вечер, — ответил бородатый человек. — Я вот здесь нашел мальчугана. Спал на снегу.

— Э, папа!

— Бобеш!

Это и в самом деле был отец, который только сейчас возвращался с фабрики.

— Так это ваш мальчик? — удивился рабочий.

— Боже мой, откуда ты взялся? Что тебе взбрело в голову? Кто тебя послал?

Бобеш рассказал отцу все как было, но зубы у него стучали так, что отец едва разбирал слова. К тому же Бобеш все никак не мог очнуться от тяжелого сна.

— Бобеш, не спи, расскажи мне что-нибудь.

— Я хочу есть! Я бы сейчас все поел, сколько бы ни дали.

— Подожди, у меня вроде остался кусок хлеба.

— На, возьми-ка вот, у меня здесь булка, — сказал рабочий и подал Бобешу булку.

Бобеш взял булку и с жадностью на нее набросился. Булка ему нравилась сейчас больше всяких сластей. И, когда он ел, ему казалось, что сон у него проходит, глаза не так слипаются.

— Папа!

— Что, Бобеш?

— Ты взял мою елочку?