Откровение

- ...господь наш Бог, - выкрикнул он по-английски, и в следующий миг отлетел от священника, перевернулся через голову и упал плашмя на большой серый камень в добрых двадцати футах. Но быстро встал, встряхнул головой, приходя в себя, и продолжил скандирование на чужом языке со скоростью записного аукциониста. Одновременно он приближался к священнику, раскинув руки и пальцами выписывая в воздухе какие-то символические знаки. И тут отец Эндрюс начал меняться.

Тело его начало расширяться, пухнуть, на руках и на лице кожа начала лопаться, а затем стала рваться одежда.

- Нет! - панически вскрикнул брат Элиас.

У отца Эндрюса начали стремительно расти волосы - со скоростью нескольких футов в секунду - и быстро достигли земли. Изначально пепельно-русые, они на глазах превращались в угольно-черные. Кривая кость вылезла из живота священника. Новые огромные черные глаза вытолкнули настоящие, и те повисли на тонких ниточках на опухших щеках. Руки священника выбросило из плечевых суставов, как взрывом, и вслед за фонтанами крови из образовавшихся отверстий вылезли две толстые жилистые артерии. Стали появляться и множиться новые ноги.

Брат Элиас, не прекращая безумного скандирования, метнулся к крестам, которые воткнул в землю перед началом метаморфоз с телом отца Эндрюса.

Тело священника стало делиться надвое. Из появившейся расщелины хлынула чернильно-черная жидкость.

- Я ТВОЙ БОГ, - успел произнести рот отца Эндрюса, и голова тоже начала раскалываться надвое.

Брат Элиас метнул крест в то, что еще оставалось от фигуры священника.

Боль и внезапная потеря жизненной энергии. Ощущение силы равной или превышающей его собственную.

Понимание.

Страх.

Ударил сильный порыв ветра - и крест начал съеживаться и чернеть. Из отца Эндрюса раздался вопль боли и агонии такой силы, что Гордон с Джимом зажали уши ладонями, боясь оглохнуть.

Проповедник швырнул второй крест в деформированное тело отца Эндрюса, на этот раз - в голову. Тело повалилось наземь. Вновь и вновь повторяя последние слова ритуального заклинания, брат Элиас метнул два оставшихся креста в живот священника.

Сила отступила туда, откуда возникла, ее знание внезапно исчезло, ее притязания пропали, ее казавшаяся безграничной власть быстро истощалась. Она вернулась в себя. Теперь она стремилась лишь выжить.

Молнии черной энергии рвались с крестов, лишая цвета окружающую действительность. Кресты таяли на глазах, превращаясь в изогнутые спирали. Энергетические молнии, с каждым разом становясь все слабее, растворились в нависших черных облаках.

Двое гигантских младенцев все еще ползли, и Джим по нескольку раз выстрелил в каждого, прежде чем они застыли и непонятным образом растворились в земле, оставив после себя лишь комки сероватой слизи.

Горячий ветер внезапно сник. Гордон с шерифом, тяжело дыша, переглянулись. С безумно колотящимися сердцами они молча двинулись по рассроченной земле туда, где недвижно лежал брат Элиас.

11

Испустив безумный вопль, черная фигура доктора Уотерстона исчезла в языках пламени. Обугленная кожа превратилась в хлопья, но прежде, чем фигура полностью исчезла, Марина успела заметить нечто блестящее, белое, похожее на червяка.

Пламя исчезло так же мгновенно, как и возникло. Младенец, стоявший у нее между ног, внезапно выронил нож и упал на колени, словно вдруг утратил координацию движений.

Все остальные создания, заполнившие кухню, одновременно превратились в бессмысленно тыкающихся во все стороны слизняков. Марина, будучи еще не в силах пошевелиться, поняла, что спасена.

Из глаз потекли слезы.

12

Когда подошли Джим с Гордоном, брат Элиас уже сидел, покачиваясь, словно в состоянии грогги. Поддерживая за руки, они помогли ему встать. На лице проповедника появилась улыбка - настоящая, открытая улыбка.

- Вы хорошо сработали, - сказал он. - Оба. Потом его взгляд упал на то, что осталось от тела отца Эндрюса, и улыбка погасла. Следы безумных мутаций, которые перед концом претерпело тело священника, исчезли, и окровавленные останки выглядели несомненно человеческими. Кресты пропали бесследно.

- Если бы мы оказались здесь раньше, он бы не погиб, - произнес проповедник. - Надо отнести тело в машину и завернуть в брезент. Похороним по христианскому обряду.

- Это все? - спросил Гордон. - Все кончено?

- Все кончено, - кивнул брат Элиас. - На этот раз - да. Гордон огляделся по сторонам. Кругом лежали вывороченные с корнем деревья, перевернутые булыжники, трава и кусты были смяты, словно по ним прошло стадо слонов. Зияли гигантские ямы. Лишь кое-где виднелись уцелевшие белые кресты. Земля приобрела нездорово-бледный оттенок. Гордон посмотрел на свою руку. Следы от порезов исчезли. Однако в пересохшем рту еще оставался привкус затхлости. Он сплюнул, поймал на себе взгляд шерифа, и они улыбнулись друг другу.

Небо над головой быстро прояснялось.

Брат Элиас нагнулся и взялся за руки отца Эндрюса. Оба, не говоря ни слова, подошли и подхватили его ноги.

Процессия двинулась вниз по склону, к машине.

13

Гордон с братом Элиасом стояли на запруженном людьми дворе лесопилки и наблюдали за тем, как группа мужчин деловито зашвыривает лопатами в гудящую топку котельной мертвые тела маленьких зародышей. День клонился к вечеру, но солнце еще стояло высоко. Подъезжали новые грузовики, люди забирались в кузов и широкими лопатами для опилок сваливали на землю новые тушки. Шериф, стоя на высоком бревне, координировал действия, направо-налево раздавая указания. В работе принимали участие пожарные, работники лесопилки, несколько членов из команды добровольных помощников шерифа. Поблизости вертелся Кейт Бек, щелкая фотоаппаратом и записывая в блокнотик интервью с окружающими.

Интересно, что он сочинит, подумал Гордон.

Еще несколько десятков человек наблюдали за происходящим из-за ограды. Детей практически не было, видимо, родители, не желая, чтобы они стали свидетелями этой кошмарной сцены, разогнали их по домам. Гордон увидел знакомые лица. К изгороди прижался Чар Клифтон, рядом с ним - Элзи Каванау из винной лавки. Точно так, как он видел во сне.

Он оглянулся на брата Элиаса. Несмотря на забинтованное лицо, тот не выглядел ни усталым, ни изможденным. В черных глазах появился странный блеск.

- "Посему, как собирают плевелы и огнем сжигают, так будет при кончине века сего: пошлет Сын Человеческий Ангелов Своих, и соберут из Царства Его все соблазны и делающих беззаконие и ввергнут их в печь огненную". Евангелие от Матфея, глава тринадцатая, стих сороковой.

Гордон поежился и перевел взгляд на котельную. Из трубы валили черные клубы дыма. Многие рабочие натянули на лица медицинские маски, опасаясь вредных последствий. Гордон поднял глаза к небу, боясь увидеть, что дым может приобрести весьма характерные очертания, но черное облако оставалось бесформенным.

Он посмотрел на грузовики, кузова которых еще были битком завалены мертвыми тушками. Наверное, их несколько тысяч. Он поймал себя на мысли о том, сколько должно пройти времени, чтобы все это повторилось вновь, и сможет ли кто-нибудь тогда вспомнить этот конкретный день. Рабочие продолжали швырять тела в топку, шериф выкрикивал команды.

К вечеру дым стал таким плотным, что уже всем рабочим пришлось натянуть маски. Тем, у кого их не было, и окружающим зрителям пришлось разойтись по домам. За дымом никто не увидел, как зашло солнце.

Черный дым, подобно смогу, трое суток висел над Рэндоллом, пока наконец долгожданный ливень не унес его прочь.

Еще три дня потребовалось на то, чтобы очистить улицы от гари и копоти.

Эпилог

1

Близилась осень. Холодало, листва на деревьях уже начала менять цвет. Из окна своего кабинета Джим видел оранжевые и желтые пятна на деревьях вдоль Главной улицы. Дальше к северу, в районе лесопилки, уже кое-где торчали и голые ветки. Шериф смотрел на город и размышлял. Город выглядел абсолютно нормальным, удивительно нетронутым. Ни разрушенных зданий, ни разоренных жилых домов. Только у подножия Зубцов, где была старая свалка, выгорел довольно большой участок леса, но в целом ущерб оказался гораздо менее значительным, чем можно было бы ожидать. Рэндолл в основном был приведен в порядок за считанные дни.