Страница 27 из 98
Вот и сейчас, когда нас прилетело трое, да четверо уже были на основной площадке, здесь было уже не развернуться. Поэтому, представившись нам, трое из четырех «аборигенов» отошли к миномету, а мы устроились на снарядных ящиках, которые на большинстве застав являются главной составляющей «мебели»: они были и стульями, и столами, и лежаками для сна, и сундуками.
После того как мы осмотрели местность и сориентировались, капитан обстоятельно доложил нам о боевой работе заставы. А она была «кладом» для нас и «костью в горле» для мятежников, поскольку застава полностью контролировала одно из важнейших направлений и подступов к Кабулу. Учитывая, что дальность полета реактивных снарядов, которыми банды обстреливали столицу, была около 20 км (от 15 до 24-х — в зависимости от вида), а застава стояла в 15 км от Кабула, то у противника оставалось всего 5–9 км. Но и это расстояние застава полностью просматривала, простреливала или же вызывала огонь артиллерии, которая закреплена за этой заставой, а при необходимости — и боевые вертолеты. Все подходящие на этом направлении ущелья были засыпаны противопехотными минами (так называемыми «лепестками»), которые в ночное время расчистить фактически было невозможно, в дневное же время любая появившаяся в этом районе группа обстреливалась жесточайшим образом. Словом, это направление было закрыто от обстрелов столицы почти на сто процентов. И таких застав было много.
Но душманы отыскивали любые пути и всячески изощрялись, чтобы не дать населению города жить спокойно. Они не только находили площадки для запуска реактивных снарядов (по 20–40—60 и более штук в залпе), но и умудрялись «проталкивать» их в город. И хотя такие случаи были единичными, но они производили эффект. Так, например, произошло, когда на учебном центре (на восточной окраине Кабула) собралось руководство страны, Вооруженных Сил ДРА (МО, МВД и МГБ), руководство советнического аппарата и всех советских представительств в Афганистане. Проводились показные занятия, как вдруг засвистели реактивные снаряды и начались взрывы на территории учебного центра. Занятия были прекращены на два часа. Все были приглашены в зал учебного корпуса, где должна была проходить научно-практическая конференция по проблемам укрепления безопасности республики. Конечно, органы МГБ и МВД должны были обеспечить и гарантировать безопасность. Хорошо, что в итоге этого, по сути, террористического акта никто не пострадал. Но то, что оппозиция имеет своих осведомителей в окружении высших органов власти (только они знали о предстоящем высоком сборе), было ясно как день. Площадка с реактивными снарядами была оборудована прямо во дворе одного из домов, в семи километрах от учебного центра (хотя все дома и дворы на этом направлении должны были быть на контроле).
Вторым не менее эффективным для мятежников случаем был уже упомянутый факт обстрела советского представительства МВД в ДРА. Тогда среди бела дня на центральной магистрали, в оживленном районе Кабула, на глазах у сотен людей подъехал пожилой афганец на телеге, нагруженной травами и сеном, не торопясь, остановил свою повозку на обочине дороги прямо против резиденции советских советников МВД, расположенной через дорогу, выпряг ослика из упряжки, сел на него верхом и спокойно поехал по городу. А минуты через три-пять из телеги, зловеще шипя, с огненным шлейфом начали вылетать реактивные снаряды и рваться тут же, на территории и на зданиях наших советников МВД. Это, конечно, произвело впечатление, хотя жертв не было. На мой взгляд, все обошлось вот так благополучно чисто случайно.
Многие возмущались: как так, в центре города, среди бела дня?! Задавали наивные вопросы, к примеру: как допустили, чтобы снаряды «РС» попали в Кабул? Ведь на каждой входящей-выходящей дороге стоит по три-пять контрольно-пропускных пунктов! Как будто для кого-то было секретом, что завоз в город этих снарядов осуществлялся с помощью подкупа, шантажа, угроз и силы. Предлагались крупные суммы денег, чтобы машина не проверялась. Завоз обычно шел с наступлением темноты или перед рассветом! Делать это среди ночи было опасно, потому что в городе комендантский час и КПП или патрули часто сразу стреляли. Если на КПП от денег отказывались, то им угрожали тем, что их родственники, которых называли поименно, так как все заранее изучалось, будут перебиты. Если и это не действовало, начинали угрожать им самим. В конце концов задний борт закрытой машины — фургона откидывался, оттуда «высыпались» девять-десять душманов, которые с ходу бесшумным оружием перебивали весь пост, отрезали телефон, быстро убирали трупы с видного места и отправлялись дальше.
Но вернемся к заставам. Методы и способы действий личного состава застав сводились не только к контролю и защите огнем охраняемых объектов и не только к своей защите в случае атак мятежников, но и оказанию помощи соседям. В таких случаях в боевых действиях участвовала выделенная для этого часть сил заставы — она атаковала и наносила удар с тыла по моджахедам, наседающим на соседнюю заставу (или на остановившуюся на дороге нашу колонну), и эта помощь часто оказывалась решающей. Связь между всеми заставами была очень надежной, так же как и с подходящими колоннами.
Важнейшей задачей всех наших застав, особенно в тех районах, где поблизости от них стояли населенные пункты, было проведение (точнее — содействие проведению) в жизнь политики национального примирения, которую объявило руководство ДРА с января 1987 года. Надо отметить, что и до этого наши заставы мирно жили и отлично сосуществовали с местными жителями. А поскольку народ в кишлаках был очень бедным, а каждая застава всегда могла помочь населению предметами первой необходимости, то, естественно, люди с благодарностью смотрели на наших солдат и офицеров. Фактически с 1980 года с населением устанавливались добрые отношения. А начиная с 1987 года наши военнослужащие уже участвовали в разъяснении сути политики национального примирения. Солдаты из среднеазиатских республик, особенно таджики, очень хорошо говорили на дари, поэтому, когда надо было помочь русскому офицеру, становились переводчиками, да и сами были отменными пропагандистами.
Как-то я взял несколько офицеров и провел с их помощью выборочно инспектирование застав на всех трех направлениях. Главной целью ставилось проверить: действительно ли каждая застава стала неприступной крепостью, к чему мы стремились много лет; способна ли она самостоятельно вести боевые действия по защите объекта (участка дороги) и оборонять себя; проводит ли застава пропаганду политики национального примирения и каковы результаты?
В целом результаты были хорошие. Конечно, одни заставы были получше обустроены, посильнее, в том числе духом, другие — послабее. На направлении Кушка — Герат — Кандагар особенно запомнилась застава номер 7. Она стояла на кургане, на северной окраине Герата. Начальником заставы был среднего роста, крепко сложенный капитан. Представляясь, назвал свои звание, фамилию, а затем, подумав, добавил: «Николай Павлович». Так мы его и величали. Он был не только настоящим командиром и в хорошем смысле — хозяином заставы, но и хозяином положения всей местности вокруг в радиусе 15–20 километров. В его распоряжении были три боевых машины пехоты с 20-мм автоматическими пушками (командир частенько направлял их с десантом для оказания помощи попавшим в беду), два бронетранспортера с крупнокалиберными пулеметами, два танка в окопе (один сектором стрельбы на север, второй — на юг), три крупнокалиберных пулемета, установленные на позициях, и четыре снайпера. Но самое главное — у него была артиллерийская батарея 122-мм гаубиц с неограниченным количеством снарядов. Поэтому Николай Павлович по первой же просьбе афганских друзей, которые имели с ним связь, и, разумеется, по командам нашего руководства нещадно «гвоздил» душманов из орудий. Но надо сказать, что и заставе доставалось от мятежников капитально. Она фактически постоянно обстреливалась реактивными снарядами и минометами. Весь курган был изрыт воронками. Следы разрыва снарядов имелись и в расположении заставы. Несмотря на добротную защиту, личный состав нес потери. Противник хотел «выжить» заставу. Но нам оставлять эту высоту было нельзя — она доминировала над местностью на десятки километров вокруг.