Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 6 из 88



Вот только некоторые примеры.

Предъявив Тараки после его возвращения из поездки на Кубу требования о незамедлительном снятии со своих постов четырех министров, Амин наверняка рассчитывал на отрицательную реакцию, так как Ватанджар, Гулябзой, Сарвари и Маздурьяр были самыми близкими и верными для Тараки соратниками. Но Амину как раз отказ Тараки и был нужен. Используя свою сеть, он срочно распространяет слухи (а в Афганистане они срабатывают сильнее, чем ОРТ или НТВ у нас) о том, что Тараки от него, Амина, отвернулся, что он ему не верит, а верит четверке, которая предала ДРА и действует в ущерб государству. «Слухачи» договорились даже до того, что Тараки якобы готовит убийство Амина, но Аллах-де этого не допустит. Через два дня об этом говорили по всей стране, во всех провинциальных городах. Народ возмущался: как может Тараки отворачиваться от Амина, ведь видит Аллах, что Амин служил Тараки верно и вдруг — такая неблагодарность… После отстранения Тараки от власти и разгона всех его сторонников Амин публикует письмо ЦК НДПА членам партии, в котором «все ставит с ног на голову», извращает все факты и события, обливая Тараки помоями. Вот лишь один фрагмент гнусного клеветнического «письма» Амина, но и он достаточно красноречив:

«Попытка Н. М. Тараки осуществить террористический заговор против товарища Хафизуллы Амина провалилась… Товарищ Х. Амин проявил свою принципиальность, разоблачая культ личности Тараки. Активные сторонники Тараки — Асадулла Сарвари, Саид Мухаммед Гулябзой, Шир Джан Маздурьяр, Мухаммед Аслан Ватанжар — всячески способствовали утверждению культа личности Тараки. Он и его группа желали, чтобы значки с его изображением носили на груди халькисты. Товарищ Х. Амин решительно выступал против этого и заявил, что даже В.И.Ленин, Хо Ши Мин и Ф. Кастро не допускали подобного при своей жизни. Н. Тараки при согласии и с одобрения своей банды хотел, чтобы города, учреждения, улицы были названы его именем. Кроме того, предпринимались усилия в целях сооружения большого памятника Н.Тараки, что вызывало резкий протест со стороны товарища Х. Амина… Банда Тараки постепенно самоизолировалась, перестала подчиняться председателю Совета министров страны и действовала как независимая группа во главе с Н. Тараки».

15 сентября, после «покушения» на Амина, произошел окончательный разрыв между Тараки и Амином, а уже 16 сентября это письмо было направлено из ЦК НДПА во все партийные организации. Весьма и даже сверхоперативно. Как в анекдоте о ретивой пожарной команде, которая выезжает к месту пожара за пять минут до его начала.

Все изложенное в «письме» выглядит примитивно и грубо, но это действовало. И все происходит с точностью наоборот: не кто-нибудь, а именно Амин надрывался и создавал этот, так сказать, культ. Для чего? Чтобы создать хорошую цель для последующего обстрела и внедрения лжи в народную память. Но, как известно, замыслу Амина не суждено было сбыться, а его самого постигла справедливая кара.

Что касается «банды» из четырех министров, то это прекрасные государственные деятели, истинные патриоты своей Родины, преданные народу Афганистана. Лично каждого я отлично знал. Особое уважение у меня вызывал Гулябзой и Ватанжар. Они служили своему народу и никакой личности не прислуживали никогда. Сожалею, что сейчас эти замечательные люди и их семьи, находясь в России на положении беженцев, бедствуют, как бедствует и весь афганский народ в итоге американской «заботы», проявляемой вот уже более 20 лет. США подключают все новые и новые силы для поддержания пожара в Афганистане. В последние годы им верно прислуживают за хорошие деньги талибы, которые ради наживы готовы уничтожить всех своих соотечественников.



Говоря об ухищрениях Амина, который старался очернить Тараки и вознести себя, мне хотелось бы его действия сопоставить с тем, что в свое время происходило у нас — как до Афганистана, так и после. К примеру, XX съезд КПСС (март 1956 г.), где фактически центральное место заняли «разоблачительный» — как у Амина в сентябре 1978 года на пленуме ЦК НДПА — доклад Хрущева «О культе личности и его последствиях» и принятое по этому поводу постановление. Если это постановление вы сравните с той профанацией, которая изложена в письме ЦК НДПА от 16.09.78 г., то найдете полное сходство. Разве что у Хрущева масштабы и уровень изложения малость повыше, но суть, то есть ложь и грязь, — одна и по содержанию, и по методу действий. Правда, Амин действовал при живом Тараки, чтобы тем самым убить его морально-психологически, а потом и физически. А Хрущев действовал через три года после смерти Сталина, чтобы выкорчевать даже имя его из памяти нашего народа и человечества, а себя возвеличить и провозгласить отцом «демократической оттепели». Мы помним эту «оттепель»: из тюрем выпустили по амнистии всех подонков общества, страна превратилась в экспериментальную площадку, где ломалось и перестраивалось всё и вся — сама партия, Вооруженные Силы, экономика. Вот и рождались двойные обкомы, грабилась травопольная система земледелия, а кукуруза насильно насаждалась чуть ли не за полярным кругом.

А начал Хрущев разоблачать культ Сталина только через три года после его смерти потому, что потребовалось как раз столько времени, чтобы убрать со своего пути всех неугодных себе и замести следы после себя (особенно в киевских и московских архивах). И Хрущев был такой же «деятельный», как Амин. И наоборот.

Или возьмите нападки Амина на четырех государственных деятелей — Гулябзоя, Ватанжара, Сарвара и Маздурьяра. И у Хрущева была группа оппонентов, которую можно было сломить только хорошо спланированной и «обоснованной» ложью. И Хрущев создал такое дело — «Об антипартийной группировке Маленкова, Молотова, Кагановича и примкнувшего к ним Шепилова». По иронии судьбы, и там, и там четыре лица. Ну как можно, к примеру, прилепить ярлык антипартийности Вячеславу Михайловичу Молотову, который был членом партии ВКП(б) с 1906 года, с 1917-го он член Петроградского ВРК, с 1921-го — секретарь ЦК ВКП(б), а с 1930-го — Председатель Правительства СССР! В годы войны Молотов являлся первым заместителем Председателя Совмина, который возглавлял Сталин. Как и другие соратники Ленина и Сталина, Молотов создавал Советский Союз, внес огромный вклад в его развитие. Знал экономику лучше всех в стране (после него это мог сделать только А. Н. Косыгин) и отдал всю свою жизнь служению Отечеству и партии. И этому человеку, уже на седьмом десятке жизни, бросить обвинение, что он фракционист и выступает против партии?! Что может быть подлее и гнусней? Ну, какой он антипартиец, если выступил со своим мнением по вопросам дальнейшего развития страны? Наоборот, к нему надо было прислушаться, как и к Маленкову. Тогда не было бы столько и таких чудовищных, гигантских перекосов и «нововведений» Хрущева, которые подрывали устои социализма и мощь страны. Да и вообще Хрущев ведь не партия. И если у Молотова расходятся мнения с Хрущевым, то это не значит, что мнение Молотова расходится с партией.

А если взять последнее десятилетие, то и здесь можно провести аналогию с действиями Амина. Например, Государственный Комитет по Чрезвычайному положению (ГКЧП) выступил в августе 1991 года против политики Горбачева, направленной на развал СССР, выдвинул свою программу стабилизации обстановки и сохранения Союза, а Горбачев и Ельцин бросили его членов в тюрьму. Однако то, что одного из участников процесса по делу ГКЧП оправдали, а других, не определив, есть ли вина или нет, амнистировали, — это говорит о мерзкой лживости, на которую пускаются во имя своих целей гнусные предатели типа Горбачева и Ельцина. Афганские амины точно такие же.

Тогда в момент перехода в Генеральный штаб Вооруженных Сил СССР сложившаяся ситуация в Афганистане обрушилась на меня, как громадная волна. Я обязан был знать не просто общую обстановку, но врасти во все ее детали, потому что обязан был ежедневно давать справку о происходящем в этой стране и вносить свои предложения, которыми мог бы воспользоваться министр обороны на встрече с Л. И. Брежневым или на заседании Политбюро. Изучал все, естественно, ночами — днем всё бурлило и для размышлений времени практически не оставалось. Хорошо, что офицеры на это направление были подготовлены сильно, начиная с начальника направления генерала Владимира Алексеевича Богданова. Кроме того, хорошую помощь в личной подготовке мне оказали мидовцы, особенно Георгий Маркович Корниенко, а также кагэбисты и, естественно, в первую очередь, Владимир Александрович Крючков — в то время он был начальником Первого Главного управления КГБ, которое занималось внешней разведкой.