Жертва Вдовы

— Я вижу, ты самостоятельно занялся раскопками, — сказала она вкрадчиво. — Нашел что-нибудь интересное?

— Ничего. — Он пренебрежительно махнул рукой. — Просто пустая дыра.

— Лжец.

Преллин ухватила его за подбородок и вздернула кверху, заставляя посмотреть ей в глаза. Подобно большинству женщин-дроу, она была выше, он не доставал ей даже до плеча. Красные глаза горели под вечно нахмуренными, сходящимися бровями. Ее руки были более мускулистыми, чем у него, огрубевшие ладони в мозолях. Маленький арбалет, прикрепленный ремешком к ее предплечью, был заряжен, и заостренный наконечник находился неприятно близко от щеки К'арлайнда. Если он повернет голову, эта штука выколет ему глаз.

— Однако, — шепнула Преллин, — мне нравятся мальчики с огнем в глазах. Огнем… — Ее свободная рука поползла вниз, ему между ног, — который загорается по моему приказу.

Она поцеловала его. Крепко. К'арлайнд почувствовал, что отвечает на ее прикосновение. Исходящая от нее опасность возбуждала, как свободное падение. Она намеревалась овладеть им. Сейчас. А закончив, она накажет его — за то, что посмел самостоятельно вести раскопки. Не порка, как причитается обычным парням Дома, нет, что-нибудь похитрее. Ранящее заклинание, возможно, которое будет жечь его тело, подобно укусам тысяч крохотных пауков.

Он надеялся лишь, что дело того стоит.

Преллин повалила К'арлайнда навзничь прямо на камни и уселась сверху. Она провела пальцем по его носу, помедлив на том месте, где он был сломан десятилетия назад. Потом она рывком распахнула на нем рубаху.

Как бы К'арлайнд ни был возбужден, он отчаянно нуждался кое в чем другом — в информации.

Флиндерспелд отсиживался в проломе, не желая вылезать. Он и сделался почти невидимым, хотя кольцо, которое носил гном, позволяло К'арлайнду слышать каждую его мысль, когда хозяину будет угодно. В данный момент Флиндерспелд мысленно качал головой по поводу безрассудной страсти К'арлайнда к Преллин — женщине-дроу, которую, гном знал это, хозяин боится не меньше, чем он сам. Еще Флиндерспелд выжидал момент, чтобы улизнуть и припрятать магические трофеи, найденные хозяином.

Флиндерспелд бывал порой чуть-чуть усерднее, чем следовало бы.

К'арлайнд установил контроль над телом своего раба и заставил Флиндерспелда сбросить магическую маскировку, выползти из укрытия и попытаться ускользнуть.

Глубинный гном привлек внимание Преллин. Она поднялась, забыв про лежащего на камнях К'арлайнда. Ее глаза так и впились в подвеску.

— Дай мне это, — приказала она.

К'арлайнд заставил Флиндерспелда колебаться.

— Ты слышал ее, раб, — резко бросил К'арлайнд, садясь. — Отдай это ей!

Сбитый с толку Флиндерспелд взглянул на хозяина. Что тот затеял? Обычно маг требовал от гнома где-нибудь спрятаться, дабы сберечь все добытое добро для себя.

К'арлайнд, теряя терпение, мысленно подтолкнул его. Рука глубинного гнома дернулась вперед. Подвеска, которую Флиндерспелд держал за цепочку, закачалась взад и вперед, как маятник.

Преллин потянулась было схватить ее, но вдруг отпрянула, словно та была намазана контактным ядом.

К'арлайнд поднялся на ноги. Благодаря кольцам он чувствовал, что до Флиндерспелда начинает доходить. Хозяин хотел, чтобы Преллин увидела серебряную подвеску. Еще глубинный гном недоумевал, почему жрица так испугалась ее.

К'арлайнд изобразил полное неведение.

— Что такое? — спросил он Преллин. Он подошел к Флиндерспелду и нагнулся рассмотреть кулон поближе, делая вид, будто впервые видит его. — Интересная эмблема на клинке, — заметил он, протягивая руку к вещице. — Круг и меч. Если не ошибаюсь, это символы…

Единственным предупреждением стало шипение стали — звук оружия, вытаскиваемого из ножен. Он отдернул руку в тот самый миг, как меч Преллин перерубил цепочку, которую держал Флиндерспелд. Не сделай К'арлайнд этого, и клинок, вполне возможно, рассек бы ему кисть. Подвеска звякнула о камни.

Флиндерспелд все еще держал крохотный меч. К'арлайнд заставил глубинного гнома положить его на плоский обломок скалы, потом ослабил ментальную хватку, позволяя Флиндерспелду улизнуть. Он не желал, чтобы глубинный гном угодил под горячую руку и пал жертвой гнева Преллин. Если это случится, К'арлайнд останется без раба, а не имея за душой ни гроша, другого он купить не сможет.

— Эта подвеска — священный символ Эйлистри, — бросила Преллин, кривя губы, словно попробовала на вкус нечто отвратительное. — Скажи спасибо, что я не дала тебе коснуться его.

— Спасибо, — учтиво поблагодарил К'арлайнд. И указал: — А этот крохотный меч? Он тоже имеет отношение к вере Эйлистри?

Острием меча Преллин столкнула крошечный меч в глубокую трещину среди камней.

— Это тебе тоже лучше не трогать.

— Я не буду, — заверил К'арлайнд, — но что священный символ Эйлистри делает здесь, в Чед Насаде?

— Должно быть, его притащила сюда одна из ее жриц перед падением города. Время от времени они это делают — спускаются вниз, чтобы попытаться смутить детей Ллос и соблазнить их жизнью в Верхнем Мире.

— Где простаков, попавшихся на эту удочку, конечно, сразу убивают.

Преллин рассмеялась:

— Как мало ты знаешь, мужчина. Последователи Эйлистри действительно приветствуют чужаков в своих рядах.

— Любых чужаков? — переспросил К'арлайнд, думая о своей сестре. — Даже если те верят в Ллос?

Преллин бросила на него острый взгляд. На миг К'арлайнду показалось, что она не ответит.

— Если дроу объявит, что хочет обратиться в веру Эйлистри, то да.

— Но… — К'арлайнд нахмурил брови, пытаясь сформулировать мысль вслух. — Как они узнают, кто лжет, а кто действительно этого хочет?

— Они полагаются на… доверие, — ответила она, произнеся слово из языка наземных эльфов. В языке дроу, ни в повседневном, ни в высоком, не было для него точного эквивалента. — Они раздают эти маленькие мечи всякому, кто попросит. В этом их величайшая слабость, и это показывает, как низко они пали. Доверие между дроу — это все равно что кусок льда в лаве, разве что лед тает дольше.

К'арлайнд почтительно рассмеялся над ее шуткой, хотя прекрасно понимал, что никакие дроу не могут быть столь глупы, как Преллин изображает жриц Эйлистри. Если же она права, то он только что узнал, для чего служат эти крохотные мечи.

— Те, кто позволяет себя обмануть и отворачивается от Ллос, дураки, разумеется, — продолжала Преллин. — Им предстоит столкнуться не только с гневом Паучьей Королевы, но и с ужасами наземной жизни. Солнечный свет ослепляет их, и они становятся жертвами странных болезней. Их доспехи и оружие обращаются в прах, оставляя их беззащитными. Дроу не созданы жить на поверхности. Мы обитатели Подземья — дети Ллос.

К'арлайнд послушно кивнул. Преллин просто повторяла то, чему жриц учили в храме. Его наставники в высшей академии магии, когда К'арлайнд был начинающим магом, пугали еще более ужасными вещами, они учили, что все созданные дроу магические предметы, удаляясь от энергии Подземья, при свете солнца теряют свою силу. Хотя теперь это уже не так, они продолжают предостерегать от путешествий в Верхний Мир.

К'арлайнд, однако, не верил в россказни про болезни и страдания. Слыша преувеличение, он способен был понять, что это именно оно. Однажды он повстречался с дроу, который обитал на поверхности и жил там вполне недурно, даже очень, но это было давно.

Интересно, не преобладали ли сторонники Эйлистри в том наземном месте, куда ведет портал, и не приняла ли Халисстра, если ей удалось уцелеть, эту еретическую веру. Если так, это объясняет, почему она так и не вернулась в Чед Насад. К'арлайнду всегда казалось, что сестра недостаточно искренне поклоняется Ллос.

Он потер подбородок, делая вид, будто задумчиво уставился на камни.

— На этих руинах остались глифы Дома Иш'нил, — сказал он, называя младший Дом, уцелевшие члены которого были теперь для Дома Тех'Кинреллз как бельмо на глазу. — Вы полагаете, что кто-то из этого Дома тайно поклонялся Эйлистри? — Он понизил голос до шепота. — Это не сулит оставшимся в живых ничего хорошего, особенно если про это узнает Жазред Чольссин.