Руины (ЛП)

Схватив свой меч обеими руками, Дорн снова и снова наносил удары. Его товарищи так же неустанно нападали, пока, наконец, чешуя существа не превратилась в месиво из ожогов и кровавых ран, а его внутренности вывалились из ран в животе. Дракон бездны скончался.

Дорн взглянул на Кару, присевшую у головы трупа. Он хотел убедиться, что она в порядке, и, хотя их противник исцарапал и искусал ее, кажется, так и было.

Она подарила ему оскал, в котором он признал улыбку дракона, выражавшую одновременно любовь и легкую насмешку.

Затем она повернула голову, указывая на что-то новое, что еще никто не заметил.

— Берегитесь! — закричала она.

Поворачиваясь в сторону опасности, Дорн принял боевую стойку: железная рука впереди, меч отведен. Дракон прыгнул на него. Он выглядел словно щитовой, серебряная чешуя которого из-за какой-то болезни поблекла, растрескалась и покрылась ржавчиной.

Он изрыгнул туман из мелких красноватых капелек. Атака не подействовала на человеческую половину Дорна, но его искусственная рука осыпалась кусочками ржавчины. Железная нога подогнулась, и он упал.

Используя все разнообразие навыков певца клинка — заклинания силы и скорости, отвод глаз — Тэган зигзагами летел к смоляному дракону. В тот момент существо сосредоточилось на Боевом Танцоре, но это могло измениться в любую секунду.

— Сейчас? — спросил Дживекс или, скорее, его бесплотный голос. Он старался быть в невидимости как можно больше и появлялся только тогда, когда нападал.

— Сейчас, — сказал Тэган.

Слева от смоляного словно бы вышел из собственного заклинания невидимости или телепортировался Тамаранд. Адский змей повернулся к иллюзии и еще больше открылся справа. Тэган подлетел сбоку и нанес удар мечом Рилитара. Узкое лезвие глубоко погрузилось в плоть рептилии.

Смоляной обернулся в его направлении и взмахнул крыльям, собираясь отлететь и занять удачную для атаки позицию.

Дракон с оглушительным ревом выплюнул поток раскаленного пепла. Атака встряхнула и слегка оглушила авариэля, но он уклонился от струи, задевшей его только краем, а Дживекс, исчезнув еще раз, избежал ее полностью.

Боевой Танцор устремилась вниз и рванула смоляного когтями, сиявшими магией. Вероятно, чары повышали их остроту, потому что казалось, что вся передняя лапа бронзовой погрузилась в тело глубинного змея и вдернула несколько окровавленных позвонков.

Искалеченный, неспособный махать крыльями или сделать что-нибудь еще, смоляной с визгом устремился к земле.

Хотя некоторые части ее тела были неестественно вывернуты, словно кости были сломаны, Боевой Танцор развернулась и полетела в очередную битву. Тэган последовал было за ней, но заметил, что творилось на земле. Уилл, Павел, Целедон, Дригор, и некоторые из тентийцев вбегали в барбакан.

Он понял, что их уход с поля сражения имел смысл. Целью всей кампании было уничтожение бешенства. Они должны были сделать это, что бы ни случилось.

Встал вопрос: присоединиться ли ему и Дживексу к поискам или продолжать сражаться здесь? Где они будут нужнее? Мгновение он не мог принять решение, но воющий дракон решил это за него.

Тощее черно-фиолетовое существо с рядом шипов на плечах и шее свернуло свои узкие крылья и нырнуло к дальнему концу ворот во внутреннем дворе. Если бы он напал на людей, застигнутых врасплох в проходе, то узкое пространство не дало бы им возможности избежать его магии или дыхания.

Тэган протянул руку.

— Хватайся!

Невидимые когти Дживекса вцепились в руку, и авариэль произнес заклинание, чтобы переместить их в пространстве.

Прорицание — обычно длительный процесс, который проводят в спокойной обстановке и с помощью заранее приготовленного хрустального шара, зеркала, или чаши воды. У Бримстоуна было совсем немного времени, иначе успех уже не принесет никакой пользы. Он должен был сосредоточиться, несмотря на сражение, вспышки пламени и кислоты, какофонию звуков и ноющее беспокойство, что какой-нибудь враг решит напасть на него, беспомощного в трансе. В качестве фокуса он имел в своем распоряжении только часть обветренной грязно-белой стены замка.

Он скоро понял, что в этих условиях была бесполезна большая часть приемов, которыми он владел. С помощью всех приемов медитации, которые он когда-либо учил, вампир не мог бы сделать свой разум достаточно пассивным, спокойным и восприимчивым.

Так что пусть это и не было общепринято, он попытается сделать противоположное. Положиться на страсть и потребность вместо ясности. Он порылся в своих воспоминаниях о Саммастере. Вспомнил ложные обещания. Агонию экспериментов, которые превратили его в нежить, отнимая у него дневной свет, обычное мясо и напитки и другие бесчисленные свободы и удовольствия, которые живые считают само собой разумеющимися. Заключительное предательство, когда, в конце концов, Саммастер решил, что вампир был непригоден унаследовать мир, и стало понятно, что маг ожидал, что тот станет пресмыкающимся лакеем для тех, кто сможет.

Бримстоун подпитывал и нагнетал свою ненависть, пока та не разожглась отчаянно как никогда ранее, а затем вытолкнул ее наружу для поиска ее объекта. Утопая в мучительном экстазе, в злобе, которая ждала столетия, чтобы достигнуть своего заключительного выражения, он понятия не имел, сколько времени прошло, но в конечном итоге, серая полоса тени, темное и неясное начало видения, появилась на бледном камне с обитыми краями.

Ржавый дракон — хотя и слишком поздно, Дорн признал существо из рассказов, которые он слышал — напал на него, выпустив когти. Полуголем знал, что он должен попытаться откатиться с его пути, но эта мысль казалась отделенной от его воли и того, что оставалось от тела.

Ясный высокий голос Бэримель быстро произнес слоги на каком-то тайном языке. Сила затрещала в воздухе, и холмистая поверхность задрожала. Стена пульсировавшего света замерцала в воздухе, перемещаясь и поворачиваясь, чтобы перекрыть дорогу ржавого дракона к его цели. Прекратив атаку, дракон расправил крылья и поднялся выше, чтобы преодолеть препятствие.

Рэрун продекламировал заклинание следопыта, затем выпустил стрелу, которая погрузилась в живот ржавого дракона по оперение. Рептилия зашипела.

Джанната атаковала ее пылающими стрелами из жезла. Взмыв в воздух, Кара поразила врага дыханием.

Они все поранили существо, но недостаточно, чтобы остановить. Оно развернулось для новой атаки, а два адских дракона скользнули вниз, чтобы помочь ему. Перевес был явно на их стороне, но, все еще ошеломленный и замедленный, Дорн даже не пробовал подняться и помочь товарищам. Да и что он мог бы сделать, даже если бы сумел?

Дракон ржавчины развернулся. Дорн понял, что тот старался сдержать Кару и не дать ей возможности помочь людям и дварфу на земле. Она начала обходной маневр, а драконы бездны сложили крылья и спикировали.

Жуткий крик прозвучал где-то в небе. Драконы бездны вздрогнули и применили свое дыхание преждевременно, никого не задев. Они падали, но уже не пикируя, а переворачиваясь в падении, и с грохотом врезались в землю, оставшись лежать разбитыми и неподвижными.

Затем раскат грома ошеломил ржавого дракона и помешал ему уклониться, когда Кара снова направила в него сгусток своего дыхания. Это прикончило его, и он тоже упал.

В это время Дорн разглядел, кто помог им. Вовлеченный в борьбу в воздухе по меньшей мере с четырьмя противниками, Нексус, тем не менее, заметил опасность, угрожавшую его союзникам, и использовал волшебство, чтобы помочь им. Он обернулся назад и ударил одного из своих противников вызванными заклинанием градинами.

Кара в спешке приземлилась около Дорна тяжелее, чем обычно. Рэрун также примчался к нему.

— Насколько все плохо? — спросила дракон-бард.

Он изо всех сил попытался собраться с мыслями, чтобы оценить свое состояние. Его рука полностью разрушилась. Часть ноги уцелела, но это была тонкая уродливая палка, онемевшая и тяжело сгибавшаяся в колене. Остальное железо с левой стороны, даже пластины его бригантины и поножах были рыжими от ржавчины. Больше не было защиты, особенно против клыков и когтей дракона. Казалось горькой насмешкой, что только его меч остался невредимым после нападения ящера.