Страница 19 из 20
Начиная с мая 1942 года старший лейтенант П. Д. Гудзь занимает должность заместителя командира батальона, а после его расформирования в июле 1942 года он — уже в звании капитана — назначается на должность командира 574-го танкового батальона 212-й танковой бригады, входящей в состав войск Донского фронта. В ноябре того же года капитану П. Д. Гудзю присваивают чин майора и назначают на должность заместителя командира 8-го отдельного гвардейского танкового полка прорыва. Однако долго в этой должности П. Д. Гудзь прослужить не смог, так как уже в следующем месяце был ранен.
В одном из боев танк Гудзя загорелся. К тому же слетела гусеница и боевая машина застыла на месте. А на броне уже гудело пламя от вспыхнувшей солярки, угрожая проникнуть внутрь машины, начиненной боеприпасами. Подоспевшие танкисты спасли экипаж, а своего командира с шестью проникающими ранениями срочно отправили в госпиталь. После таких ранений в боевой строй не возвращаются. Но майор написал рапорт лично Верховному Главнокомандующему и добился своего. Он был направлен на фронт.
Новым местом службы майора П. Д. Гудзя стал 5-й отдельный гвардейский танковый полк прорыва, входивший в состав войск Юго-Западного (впоследствии 3-го Украинского) фронта, в котором он в мае 1943 года принял должность заместителя командира.
И снова бой за боем. При подходе к Запорожью, чтобы обеспечить стрелковым подразделениям форсирование Днепра, необходимо было захватить плотину ГЭС. Двое суток шла ожесточенная схватка. Когда достигли цели, из засады внезапно выскочил «Тигр». Завязалась пушечная дуэль. Вдруг танк, в котором находился Гудзь, потряс удар огромной силы. Членов экипажа охватило пламенем. Заряжающий и стрелок были убиты. У Гудзя повреждена левая ключица и раздроблена кисть левой руки: она болталась на одной жилке. «Боль затуманила сознание, и в поле зрения прицела „тигры“ расплылись, как на воде радужные пятна солярки.
— Нож!
Механик-водитель вынул финку.
— Отрезай.
Не смогу, товарищ подполковник…
А „тигры“ все ближе, ближе: сейчас они будут давить бегущих по оврагу пехотинцев. А ведь пехота верит, что КВ их поддержит.
— Приказываю!
— Лучше расстреляйте!
— Нож. Дай нож!..
Трясущимися руками механик-водитель передал финку, и подполковник Гудзь перерезал себе сухожилие. Кисть — уже чужая, — выскользнула из комбинезона. Теперь все внимание — „тиграм“. Вот один подставил борт. Послушно сработала педаль спуска. От выстрела танк вздрогнул — и вражеская машина, охваченная пламенем, замерла на песчаной отмели.
— Заряжай!
Щелкнул клин затвора. Второй „Тигр“ все-таки успел развернуть свою пушку, и командир увидел ее черный кружок ствола. „Тигр“ и КВ выстрелили друг в друга почти одновременно…
Когда он очнулся, до сознания дошло, что уже вечер и бой идет в отдалении, а он лежит около танка, в свежей воронке от авиабомбы. Рядом сидит на корточках механик-водитель. На коленях у него автомат. Заметив, что командир пришел в себя, обрадовано доложил:
— А второго вы тоже…»
У читателя наверняка сразу же возникнет вопрос: а были ли «тигры»? Ведь после Курской битвы причисление едва ли не любого немецкого танка к «тигриному» классу стало в Красной Армии массовым явлением. Что ж можно сказать твердо — «тигры» были! Именно в это время и именно в этом месте, в районе плотины Днепрогэса вел бои 506-й немецкий тяжелый танковый батальон. Конечно КВ, скажем прямо, не «тянул» против «Тигра» в танковой дуэли, но поскольку описанный бой велся на короткой дистанции шансы выравнивались. Ну а такому опытному танкисту как Павел Гудзь ничего не стоило поразить «Тигр» с первого выстрела. Так что можно с уверенностью утверждать, что в этом бою он действительно подбил два «Тигра», причем из подбитого танка и с оторванной кистью левой руки! Тот факт, что в журнале боевых действий 506-го тяжелого танкового батальона мы скорее всего не найдем никакого подтверждения этому, ровным счетом ничего не значит. Как уже упоминалось, немцы учитывали только свои безвозвратные потери, подбитые же танки в их отчетах вообще не фигурируют.
Тяжелейшее ранение не разлучило гвардии подполковника Гудзя с армией. Получив протез руки, он снова вернулся на фронт и стал успешно командовать 5-м отдельным гвардейским тяжелым танковым полком. А в мае 1944 года он был зачислен слушателем командного факультета Военной академии бронетанковых войск, которую в 1947 году окончил с золотой медалью. После учебы в адъюнктуре работал преподавателем. Затем был заместителем и начальником кафедры тактики высших соединений, руководил спецгруппой по разработке ряда научных трудов, связанных с совершенствованием боевой готовности бронетанковых войск. В конце 1953 года П. Д. Гудзь назначен начальником кафедры атомного оружия. Как специалист-ядерщик, принимал активное участие в подготовке и проведении учений в Тоцком. Здесь он провел передовой отряд — танковый полк — через эпицентр атомного взрыва.
В специальной группе Генштаба П. Д. Гудзь разрабатывал проблемы стратегического развертывания вооруженных сил в случае ядерной войны. Возглавлял межведомственную правительственную комиссию по принятию на вооружение новой боевой машины пехоты.
Самоотверженный труд на благо Родины и её Вооружённых Сил на протяжении 50 лет был отмечен многими орденами и медалями СССР, России и других стран, в числе которых значатся: два ордена Ленина, орден Красного Знамени, орден Трудового Красного Знамени, орден Александра Невского, орден Отечественной войны II ст., два ордена Красной Звезды, орден «За службу родине в ВС СССР» III ст., орден «За заслуги перед Отечеством» 4 ст. и др. Однако самой главной своей наградой Павел Данилович Гудзь по праву считает Золотую медаль Героя Советского Союза, полученную им за ратные подвиги в годы Великой Отечественной войны по прошествии нескольких десятилетий после её окончания.
Генерал-полковник в отставке Павел Данилович Гудзь умер 5 мая 2008 года в Москве.
Зиновий Колобанов
Зиновий Григорьевич Колобанов родился в 1913 году в селе Арефене Вачевского района Нижегородской губернии. По окончании восьми классов средней школы учился в техникуме. В 1932 году по комсомольскому набору был призван в ряды Красной Армии. В 1936 году с отличием окончил Орловское танковое училище имени М. В. Фрунзе. Осенью 1939 года, когда началась советско-финляндская война, он командовал танковой ротой в 20-й тяжёлой танковой бригаде.
Бригада эта одной из первых вышла к линии Маннергейма, причем рота Колобанова оказалась на острие удара. Именно тогда Колобанов первый раз горел в танке. В бою у озера Вуокса он снова вырвался со своей ротой вперед, и опять пришлось спасаться из горящего Т-28. Третий раз он горел при рейде на Выборг. Тогда-то Зиновию Григорьевичу присвоили звание Героя Советского Союза. Только награду не успели вручить. В ночь с 12 на 13 марта 1940 года был подписан мирный договор между СССР и Финляндией. Узнав об этом, солдаты двух ранее противостоящих армий устремились на встречу друг другу для «братания». Не все командиры и политработники смогли удержать своих бойцов от этого шага. Начальников строго наказали. Среди них оказался и Колобанов. Последовали арест, трибунал, лагерь. Вспомнили о Колобанове, когда немецкие войска летом 1941 года уже подходили к Ленинграду. Армии не хватало квалифицированных кадров. Тогда из гулаговских лагерей выпустили многих опытных военачальников и командиров. Попал в список помилованных и Зиновий Ко лобанов. В офицерском звании его восстановили, но рангом ниже. Фактически из заключения, пробыв на переподготовке всего ничего, он прибыл в 1-ю танковую дивизию Ленинградского военного округа.
Боевые машины танкисты получали на Кировском заводе. Здесь же, на заводе, в отдельном учебном танковом батальоне формировались и танковые экипажи. Каждый из них вместе с рабочими принимал участие в сборке своей машины. Дистанция обкатки была от Кировского завода до Средней Рогатки, после чего машины уходили на фронт.