Сашенька

щипцы и стремглав выскочили из комнаты.

— Неужели было так необходимо их выгонять? —

спросила

Ариадна

дрожащим

голосом,

слезы

накатились на ее накрашенные глаза.

— Ты увидишь Распутина? — Цейтлину было не до

сантиментов.

— Да, я сегодня встречаюсь со Старцем. После

полуночи. И перестань говорить о нем в таком

насмешливом тоне, Самуил. Когда монгольский лама

доктора Бадаева загипнотизировал меня в Доме

духов, он сказал, что мне необходим особый учитель.

Он был прав. Старец помогает мне, подпитывает

меня духовно. Он говорит, что я невинная овечка в

жестоком мире, говорит, что ты подавляешь меня.

Считаешь, мне сладко здесь живется?

— Речь идет о Сашеньке, — запротестовал барон, но

Ариадна уже разошлась.

—

Помнишь, Самуил, когда я пошла на балет, все

бинокли были обращены в мою сторону, а не на

сцену? «Что надето на баронессе Цейтлиной?

Посмотрите на ее глаза, на драгоценности, на ее

прекрасные плечи…» Когда на меня смотрели

офицеры, они думали: какая красивая, породистая

кобылка — за такую не страшно и грех взять на душу!

Неужели ты не гордился мною, Самуил? А сейчас —

взгляни на меня сейчас!

Цейтлин разозлился, подскочил:

— Ариадна, речь сейчас не о тебе. Попробуй понять,

мы говорим о нашей дочери!

— Извини, я слушаю…

— Мендель бежал из ссылки. — Барон увидел, как

супруга улыбнулась. — Ты знала, да? Что ж, скорее

всего, это по его милости наша дочь попала в тюрьму!

Он опустился на колени возле дивана и взял Ариадну

за руки.

— Слушай, Протопопов ничем не может помочь.

Даже Штюрмер, председатель Совета министров,

бессилен что-либо сделать

— его вот-вот сменят. Все в руках императрицы и

Распутина. Поэтому на этот раз я хочу, чтобы ты

пошла к Распутину — хочу, чтобы ты пошла к нему! Я

рад, что тебя там принимают. Скажи, что ему сегодня

повезло. Только ты можешь помочь, Ариадна, только

ты. Просто пойди к нему и умоляй их всех —

Распутина, друзей государыни, хоть самого черта,

чтобы Сашеньку освободили!

— Ты посылаешь меня на задание? — Ариадна

отряхнулась, как кошка после дождя.

— Именно.

— Посылаешь меня с политической миссией? Мне

это нравится. — Она замолчала, и Цейтлин чуть ли не

слышал, как в ее мозгу, пока она что-то решала,

вращаются колесики. — Я докажу тебе, что я хорошая

мать.

Она встала с кровати и потянула за шнур звонка.

— Девочки, быстро сюда! Мы на задании. — В

будуар, робко

оглядываясь на барона, вошли

горничные. — А ты, Самуил, чем займешься?

— Буду держать нос по ветру и отправлюсь к князю

Андроникову. Там сегодня все собираются.

Ариадна зажала в ладонях лицо супруга. От ее

пряного дыхания и аромата туберозы у барона

защипало в глазах.

— Самуил, мы с тобою на секретном задании.

Хотя ее кожа от алкоголя и опиума огрубела, лицо

оставалось прекрасным. У нее были пухлые губы,

красивые плечи и ноги, ее не

портил даже

выступающий живот. Несмотря на все изъяны, Ариадна

оставалась женщиной, для которой плотские утехи

стояли превыше всего. Сейчас, с потекшей тушью на

ресницах, она была похожа на Клеопатру, опьяненную

наркотиком.

— Самуил, я могу взять «Руссо-Балт»?

— Возьми. — Цейтлин обрадовался, что она поедет

на лимузине. Он встал с колен и поцеловал ее.

Ариадна затрепетала от удовольствия, открыла

крышку

своих

золотых

часов,

усыпанную

бриллиантами, достала из тайничка

египетскую

сигарету, посмотрела на барона.

Размышляя над тем, как его жена превратилась в

избалованное дитя, он дал ей прикурить и прикурил

сам потухшую сигару, которую держал в руках.

— Тогда я пошел, — откланялся он, наблюдая, как

его супруга затягивается, потом открывает рот, чтобы

выпустить голубой дымок.

— Удачи, Самуил, — пожелала она.

Ему нельзя опоздать на прием к князю Андроникову

— на карту поставлено Сашенькино благополучие — и

все же он остановился и оглянулся, прежде чем

закрыть за собою дверь.

— Как сидит это платье? А это? Посмотри, оно

колышется, когда я иду. Люда, видишь? — смеялась

Ариадна, пока горничные хлопотали вокруг нее. —

Скажи, Нюня, правда же, остальные наряды блекнут

перед платьем месье Уорта? Не могу дождаться, когда

появлюсь в нем в «Аквариуме»…

Сердце у Цейтлина защемило, барон понял: как

только его супруга выйдет за порог этого дома, она

напрочь забудет и о нем, и о Сашеньке.

8

Всю ночь Сашенька льнула к необъятной Наташе и

молилась о том, чтобы ее вытащили отсюда.

Женщина захрапела, а когда перевернулась на бок,

столкнула с матраса Сашеньку, которая была настолько

напугана, что боялась пошевелиться. Сашенька лежала

на студеном каменном полу, но была рада даже

этому — рядом с Наташей она находилась в

безопасности. Губа, по которой ее ударили, раздулась, а

руки дрожали от страха. Она все еще боялась, что это

чудовище снова набросится на нее или ночью в

бешенстве запинает ногами. У всех заключенных есть

ножи. Сашенька вглядывалась в полутьме в клубок

женских тел — одна лежала, полуобнаженная, со

сморщенной грудью и вытянутыми сосками, — от

которого исходили тепло и вонь. Она молилась, чтобы

ее поскорее выпустили.

Снаружи вспыхнули фонари — надзиратель дважды

повернул ключ в двери. В коридоре уборщица елозила

тряпкой по полу. Запах керосина и хлорки перебил

смрад испражнений, но ненадолго. Сашенька, ожидая

скорейшего

освобождения,

прислушивалась

к

каждому шороху, скрипу, лязгу замка, но никто не шел.

Ее ждала бесконечная холодная, пугающая ночь.

— Я получила весточку по «тюремному телеграфу»,

что тебя арестовали, — прошептала Наташа. — Мы с

тобой, считай, родственницы. Я жена твоего дяди

Менделя. Мы познакомились в ссылке. Готова спорить,

ты и знать не знала, что он женился на настоящей

сибирячке, на якутке? Да я вижу, ты вообще не знала,

что он женился. В этом весь Мендель, прирожденный

конспиратор. Мне тоже до сегодняшнего дня было

неизвестно, что у него есть племянница. Как бы там ни

было, тебе он доверяет. Только будь начеку, всегда

существует вероятность…

Наташа глубоко вздохнула и что-то пробормотала на

своем языке. Сашенька помнила, что якуты верят в

шаманов и духов. Какая-то женщина кричала во сне: «Я

тебе глотку перережу!», другая всхлипывала: «Погибла…

погибла… погибла». За стеной в мужской камере

вспыхнула драка, кого-то ранили. Стонущего уволокли,

а надзиратели принесли тряпку, чтобы замыть пол.

Двери открылись и с лязгом закрылись. Сашенька

прислушивалась

к

постоянному

кашлю,

шагам

надзирателей, урчанию в животе у Наташи. Она не

могла поверить, что все это происходит с ней на

самом деле. Несмотря на гордость — она попала за

решетку, — от страха, вони и ночи, которая, казалось,

никогда не кончится, Сашенька готова была прийти в

отчаяние. И все же — разве дядя Мендель не

предупреждал ее, что тюрьма — своеобразное

крещение? И что там шептала перед сном Наташа? Ну

конечно: «Мендель тебе доверяет!»

Именно Мендель был виновен в Сашенькином аресте,

она попала сюда из-за их встречи прошлым летом. Все