Спартак

— А ты вспоминаешь иногда, Спартак, арену, свои выступления мурмилоном? — спросил вдруг Крикс.

Спартак посмотрел на него с удивлением:

— Очень далекое ныне прошлое… Что ты вдруг о нем вспомнил?

— Не знаю, — ответил Крикс задумчиво. — Вспомнился вдруг наш ланиста Батиат… все происходившее с нами в его школе…

— Иногда… — Спартак на мгновение прикрыл глаза, словно стараясь сосредоточиться, — очень редко… иногда мне снится арена амфитеатра в Капуе… мое первое выступление… Мне попался опытный ретиарий… Он сумел набросить на меня сеть… В тот день я едва не погиб… я просто чудом вырвался! Позже я никогда так не рисковал, как в первый раз! Всегда я проявлял величайшую осторожность, на каждый бросок противника отвечал молниеносным уходом…

— Все-таки мы многих с тобой убили на арене… — со вздохом заметил Крикс. — Наша слава гладиаторов досталась нам недешево!

— Что толку прошлое вспоминать? — ответил Спартак. — Кому Судьба сулила погибнуть, те и погибли! Если боги существуют, погибшие еще в земной мир вернутся! А нам с тобой надлежит теперь думать не о них, но о предстоящей войне с консулами. Если победим, все будет для всех нас хорошо! А если проиграем борьбу, грозят пытки и несомненный крест! Или вновь нас ждет арена амфитеатра — эта участь Сатира с его людьми после поражения восстания рабов в Сицилии.

— Никогда такого с нами больше не будет! — покачал Крикс головой. — Путь назад отрезан, нам с тобой — в особенности! Наш путь: или победа, или смерть в сражении! За меня не беспокойся: ни при каких обстоятельствах я не сдамся, чести своей не уроню!

Два вождя повстанцев обнялись на прощание и по-братски расцеловались.

— Будь осторожен, дорогой Крикс! — напутствовал Спартак товарища. — Не доверяй на слово никому! Не полагайся на знамения и предсказания! Ничем не руководствуйся, кроме разума!

Крикс улыбнулся.

— Будь спокоен, Спартак! Говоря словами поэта,

Я пройду и меж зубами змея

И в конце концов останусь цел, —

В лапах я бывал у львов, а все же

Ускользнуть от них всегда умел!

Рожки всех легионов дали сигналы: «Внимание! Знамена поднять!» Знаменосцы, вырвав древки из земли, на лихих конях выехали вперед. Воины, в последний раз поцеловав близких, заняли свои места в колоннах, выровняли ряды. Новые сигналы привели всю огромную массу людей в движение: поплыли над головами, трепеща на ветру, знамена: фракийские — с изображением дракона, кельтские — с изображением кабана, германские — бога грома Тора и покровителя героев — Геракла, двинулась на рысях конница, за ней — пехота, потом — обозы…

Так они расстались, чтобы не увидеться больше никогда. Крикс, как и было задумано, с 30 тысячами пехоты и 1800 человек кавалерии остался на юге. А Спартак с 40 тысячами пехоты и 2400 человек конницы двинулся на север.

Армия шла быстро (обозы были минимальными) и по пути беспощадно разоряла неприятельскую территорию. Рабовладельцы, наскоро собрав самое ценное из имущества, в панике бежали в Рим. Толпами, в траурной одежде, беглецы являлись в сенат и молили самых влиятельных сенаторов найти управу на мятежных рабов.

По ночам с городских стен часовые видели огненное зарево на далеком горизонте — это, все сокрушая на своем пути, шла страшная армия Спартака, рассылая повсюду десятки «летучих» отрядов.

И многие годы спустя воспоминания об этих ужасных днях все еще были живы в памяти римлян. И поэт Гораций Флакк, сын богатого отпущенника, родившийся на юге Италии, где совсем еще недавно властвовали восставшие, в книге своих од позднее вспомнил о Спартаке:

Мальчик, скорее беги за венками,

Дай нам елея, вина, что при марсах созрело,

Если от полчищ бродящих Спартака что уцелело.

Только теперь наконец все соперничавшие группы в сенате сообразили, как плохо обстоят дела. Раньше, по словам сенаторов, их беспокоил лишь «недостойный позор рабского восстания» (Плутарх). Теперь же в глазах всех Спартак стал «велик и грозен».

Ввиду явной опасности ситуации сенат объявил чрезвычайное положение. Тотчас в различных пунктах города, на Капитолии, в аристократическом квартале на Палатинском холме, где жили самые знаменитые римляне — М. Красс, Кв. Гортензий, Л. Катилина и др., во всех других важных пунктах города были размещены сторожевые пикеты. Повсюду стали рассылать многочисленные отряды, состоявшие из ветеранов, знатных граждан, верных вольноотпущенников и рабов. Им поручалось следить за всем, что происходит вокруг. Ночью патрули прочесывали весь город и подвергали арестам подозрительных. Во все стороны отправлялись вербовщики и уполномоченные сената для набора новых воинов. Были установлены награды за доносы, вскрывавшие тайны заговоров, направленных на оказание помощи Спартаку (рабам — свобода и деньги, свободным — деньги и безнаказанность за участие в заговоре).

Среди всех этих мероприятий, обеспечивавших безопасность, наибольший спор в сенате вызвал вопрос о кандидатуре нового полководца для войны со Спартаком. Был рассмотрен список наиболее видных командиров, находившихся в тот момент в Италии:

1. П. Сервилий Исаврийский (121—44 гг. до н. э.), легат Суллы, бывший консул, победитель пиратов в 79 году и племени исавров в Киликии (78–75 гг. до н. э.), «лучший знаток всякого рода войны и опытнейший государственный деятель» (Цицерон);

2. Г. Курион (118—53 гг. до н. э.), командир правого крыла в войске Суллы, легат, консул 76 года, бывший наместник Македонии (75–73 гг.), победитель дарданов, сумевший проникнуть до Дуная;

3. Л. Мурена-отец (113—? гг. до н. э.), командир левого крыла в войске Суллы в 1-й Митридатовой войне, предводитель римских войск во 2-й Митридатовой войне (83–82 гг.), единственный из римских полководцев, сумевший получить триумф за войну, которую он не выиграл. Цицерон, вспоминая об этом, говорит, что, мол, Митридата он «после многих жестоких столкновений оставил значительно приниженным, но не усмиренным»; в 73 году в ранге претора по поручению сената воевал с пиратами, но и тут не добился успеха;

4. Л. Гортензий-отец (? — гг. до н. э.), бывший претор Сицилии, командир центра в войске Суллы на войне с Митридатом и марианцами;

5. Г. Антоний Гибрида (105—? гг. до н. э.), начальник конницы в войске Суллы. В 83 году, оставленный своим полководцем управлять Грецией, разграбил ее (за что был в 76 году привлечен Цезарем к суду, но коллеги оправдали его). Участвовал в проскрипциях марианцев, после чего жил как богатый человек;

6. Сервилий Гальба — командир легиона в войне Суллы с Митридатом; отец его прославился тем, что вызвал в Испании знаменитое восстание Вириата (150–130 гг. до н. э.);

7. Л. Минуций Басилл — командир легиона в войске Суллы на войне с Митридатом, активный участник кампании против марианцев.

8. М. Красс, легат Суллы на войне с марианцами. Кроме этих лиц, назывались и другие имена: консулов 72 года Л. Геллия и Гн. Лентула, преторов Кв. Аррия, П. Консидия Лонга (все они прошли через войну с Митридатом и марианцами; начав службу военными трибунами, постепенно поднялись до более высоких чинов).

При оглашении этих имен сенаторы горестно вздыхали. О причине их тогдашней удрученности Цицерон два года спустя (в 69 г.) сказал так: «Военное дело перестало быть приманкой для молодежи; храбрые воины и выдающиеся полководцы перевелись, отчасти умерши естественной смертью, отчасти пав жертвою гражданских междоусобиц и прочих несчастий, обрушившихся на наше отечество, — а между тем столько войн необходимо требует нашего участия, столько их возникает внезапно и непредвиденно!..»

Вот именно по этой-то причине и вздыхали в 72 году сенаторы. Не было среди всех возможных кандидатов ни одного, кто в силу своих исключительных достоинств и положения устраивал бы всех.

После ожесточенных препирательств решили направить против Спартака Геллия и Лентула, консулов того года. Решение оказалось не из легких (первый принадлежал к группе Помпея, а второй — к аристократическим реформаторам), но выхода у сената не было. Кроме того, проконсульской властью был облечен П. Сервилий Исаврийский и вслед за незадачливым Муреной отправлен на борьбу с пиратами.