Федин

Речь Федина, посвященная главным проблемам современной идеологической борьбы в сфере художественной культуры, будучи сугубо деловой, была и личным самоотчетом писателя родной партии. Вместе с тем Федин говорил не только как литератор. Еще в начале выступления он пояснил: касаясь искусства, он будет обращаться к творческому опыту не только литературы, но живописи, ваяния, музыки, сцены… На Пленуме Федин говорил как бы от имени всей советской художественной культуры. И хотя в числе ораторов были и другие писатели и деятели искусств, речь старейшины советской литературы произвела на участников Пленума особое впечатление.

Присутствовавший на заседаниях К.В. Воронков вспоминает, что"…после окончания речи Федину была устроена бурная продолжительная овация. Он медленно шел от трибуны по центральному проходу Кремлевского дворца, опустив голову от смущения. Сел на место. Аплодисменты продолжались. Федин встал и поклонился участникам заседания. Он был очень взволнован…"

Отзвуки этой речи запечатлела и почта, полученная Фединым в ближайшие дни. Таково было, например, письмо народного писателя Башкирии Мустая Карима. "Я, как, вероятно, очень многие литераторы нашей страны, — писал М. Карим, — полон благодарности Вам за Ваше выступление на Пленуме ЦК КПСС… Речь великолепно зарекомендовала нашу писательскую общественность партийному активу страны. Сама речь показала, с какими высокими помыслами живут и работают советские писатели".

На развитие культуры направлял Федин и усилия в качестве депутата Верховного Совета СССР, в который был избран в 1962 году.

В пределах Фрунзенского избирательного округа столицы располагалось много учебных заведений, организаций и учреждений культуры. Предвыборные встречи с кандидатом в депутаты состоялись в аудитории Московского университета, в Центральном Доме литераторов, в зале консерватории… Яркой была речь Федина на многолюдном собрании в Библиотеке имени Ленина, этом "Эльбрусе нашей культуры", как он выразился."…Эта библиотека, — сказал Федин, — носит имя человека, который начал культурную революцию, вручил стране новую подорожную в жизнь — имя Ленина". Писатель развивал тему о роли книги и печатного слова в духовном воспитании народа, о повседневном воздействии, которое оказывают такие вот, как этот, тихие читальные залы на окружающую жизнь.

"На днях я проезжал мимо Автомобильного завода имени Лихачева, — говорил Федин. — В начале 30-х годов я видел, как там пустили первый конвейер. Сейчас гигантское пространство застроено цехами. Вся окрестность района перевоплощена… Увидишь такое заново и поразишься — ужель это та самая страна, где я родился?.. Если припомнить начальный период Октябрьской революции, то библиотечное дело было первым рычагом, которым Советская власть начала осуществлять культурную революцию в России… С тех пор библиотека стала огнем, который согревал народ. Она вливала в массы уверенность, что они быстро поднимутся к великим делам, рассеют тьму, веками слепившую их взор…"

Вскоре после завершения выборной кампании Федин опубликовал газетную статью "К новым и новым большим работам!", где заявил о необходимости в будничных конкретных делах воплощать долг депутата. "Вновь избранный состав высшего советского парламента, — писал он, — должен означить собой наилучшую работу всей страны. Эта работа не только представительная, «лицевая», это также творение той повседневной работы, без которой не будет у народа и лица".

Депутатская почта Федина за 1962–1977 годы, когда он представлял в высшем органе государственной власти Фрунзенский, а затем Первомайский и Тушинский избирательные округа Москвы, — это тома и тома переписки… В потоке почты редки случайные обращения. Обычно за письмом — человеческая судьба, ждущая поддержки, дело, не терпящее отлагательства, голос, взывающий к высокому авторитету.

Культура начинается с быта. Много просьб об улучшении жилищных условий. Ведь Федин — депутат от густонаселенных и новостроящихся районов Москвы… Запутанные пенсионные дела… Призывы вмешаться в работу учреждений медицины, образования и торговли… Предложения о сохранности памятников старины и культуры…

И вот уже депутат наводит справки… Ответ избирателю, чаще всего личный, от руки. И — письма в райисполкомы, в ведомства. Тут же подшиты копии нередких официальных решений: просьба исполнена… Каждодневный ходатай по чужим делам при всех других обязанностях — легко ли это? Но такую заботу поручили ему избиратели. "Помогать нашим людям, которые действительно нуждаются в помощи, — говорил Федин, — это и есть самое важное в деятельности советского депутата независимо от того, кто он — слесарь, инженер или писатель… Таким представляется мне долг истинного слуги народа".

В феврале 1967 года за выдающиеся заслуги перед советской литературой и в связи с 75-летием со дня рождения Федин был удостоен звания Героя Социалистического Труда.

Третье издание сборника "Писатель. Искусство. Время", вышедшее в 1973 году, обильно дополнено литературно-критической публицистикой разных жанров. Это работы о Т. Шевченко, Ф. Шиллере, Вс. Иванове, О. Форш, Ф. Гладкове, А. Гайдаре, Н. Погодине, В. Бределе, А. Барбюсе, X. Лакснесе, М. Шолохове, Я. Ивашкевиче и др. Уже один этот перечень говорит о том, что перо писателя не уставало трудиться. Однако здоровье ухудшалось…

Впервые заявив о себе летом 1965 года, болезнь в дальнейшем медленно, но неуклонно отнимала одно за другим — сначала возможности дальних поездок, потом возможность выходить из дому, потом ограничила даже передвижения внутри дома. Образ больного, но не сокрушенного недугом Федина запечатлел К. Симонов. Таким он видел писателя в феврале 1977 года, в день его 85-летия."…Старость… пощадила его дух… — пишет Симонов. — В тот день восьмидесятипятилетия мы сначала тревожно и даже боязливо следили за тем, как его близкие помогали ему перейти из кабинета, где он нас встретил, в соседнюю комнату, в последние годы превращенную в маленькую семейную столовую на верхнем этаже дачи. Здесь он хотел нас принять, с рюмкой водки в руке, сидя во главе стола на привычном для себя месте. Опаска, с которой мы, толпясь, шли позади него во время этого медленного передвижения, за столом сразу исчезла. Нет, хозяин не бодрился, помнил и о своих годах, и о тяжести своего физического состояния, и не пробовал делать вид, что ему легко дался этот переход из кабинета в столовую, — но при всем этом оставался самим собой, Фединым.

Так же слушал, чуть склонив набок голову и вдруг вскидывая внимательные глаза прямо в лицо говорящему; так же, как и всегда, говорил, на ходу дотачивая до совершенства фразу и где-то в придаточном предложении вдруг оперяя ее шуткой; так же, как всегда, пил не что-нибудь другое, а именно водку… И в глазах его за тот час или полтора, что мы у него сидели, несколько раз промелькнуло нечто привычно озорное… Потом мы ушли, а Федин еще остался за столом вместе с подъехавшими к этому времени товарищами из его избирательного округа".

В мае 1977 года журнал «Коммунист» опубликовал статью Федина, которой суждено было стать его последним выступлением в печати. Она называлась "Наши крылья. Слово к шестидесятилетию Октября". "Коммунизм, реальные приметы которого художник видит в нашей действительности, действительности развитого социализма, — писал Федин, — это наши крылья".

Константин Александрович Федин скончался 15 июля 1977 года.

"Пламенный патриот социалистического Отечества, — говорилось в правительственном некрологе, — К.А. Федин стал вдохновенным певцом революции, с большой художественной силой рассказал о главных этапах завоевания и строительства новой жизни… Лучшие произведения К.А. Федина составляют наше драгоценное национальное достояние, широко известны во всем мире… Признанный классик советской литературы, человек огромной культуры и личного обаяния, К.А. Федин будет вечно жить в памяти народной".