Жанна д'Арк

"Предприняли вылазку в сторону Сен-Лу, и завязалась перестрелка, – рассказывает Луи де Кут. – Именно во время этой атаки укрепления были заняты; по дороге Жанна встретила многих раненых французов, что огорчило ее. Когда Жанна подъехала к месту, англичане готовились к обороне. Как только французы увидели Деву, они криками приветствовали ее, и бастида и крепость были взяты".

Первый военный успех, не имеющий, конечно, большого значения, но это первая победа. Ведь Жанне прежде всего надо было перебороть уныние, которому поддались защитники Орлеана, так что расположенная к востоку от города бастида Сен-Лу, построенная на старой римской дороге[45], на которую выходили Бургундские ворота, недалеко от Сен-Лу на Луаре, знаменует уже начало перелома. Но для Жанны это также и первое столкновение с жестокостью войны. Об этом свидетельствует ее духовник Жан Паскерель и повествует ее паж.

"Жанна сильно горевала, – говорит он, – она оплакивала этих людей, умерших, не исповедовавшись". Ее реакция – исповедаться самой, затем "всенародно призвать всех солдат исповедаться в своих грехах и возблагодарить Бога за одержанную победу".

На следующий день, в четверг, был праздник Вознесения. Вернувшись домой, Жанна заявила, что "она не станет воевать и вооружаться из уважения к празднику; в этот день она хотела исповедаться и получить святое причастие (евхаристию), что она и сделала". Во всяком случае, она воспользовалась этой новой вынужденной передышкой, чтобы послать последнее предупредительное письмо англичанам. Вероятно, она отправила три предупреждения подряд, как того требовал обычай, но мы не располагаем текстом второго письма, которое могло просто-напросто повторять текст первого, посланного из Пуатье. Письмо, написанное в четверг на Вознесение, короче и решительнее:

"Вы, англичане, не имеете никакого права на это французское королевство. Царь Небесный повелевает вам и требует моими устами – Жанны Девы – оставить ваши крепости и вернуться в свою страну, ежели вы этого не сделаете, я вам устрою такое сражение, о котором вы будете помнить вечно. Вот что я вам пишу в третий и последний раз, и больше писать не стану. Подписано:

Иисус Мария, Жанна Дева".

Ниже была сделана не лишенная юмора любопытная приписка:

"Я бы послала вам письмо учтиво, но вы схватили моих гонцов, вы задержали моего герольда по имени Гийенн. Соблаговолите вернуть мне его, а я пришлю вам нескольких из ваших людей, захваченных в крепости Сен-Лу, так как погибли там не все".

Возможно, Гийенн и Амблевиль отправились со вторым предупредительным письмом, текста которого у нас нет. В нарушение законов военного времени о неприкосновенности всех герольдов одного из них взяли в плен. Поэтому Жанна воспользовалась необычным способом, чтобы передать это третье предупреждение:

"Она взяла стрелу, ниткой привязала к ее концу письмо и приказала одному лучнику пустить стрелу в сторону англичан, крикнув при этом: "Читайте! Вот вам известия!" Англичане получили стрелу с письмом, прочли его, а прочитав, принялись громко возмущаться: "Это известия от арманьякской потаскухи!" При этих словах, – добавляет Жан Паскерель, рассказавший эту историю, – Жанна начала сокрушаться и горько рыдать, призывая на помощь Царя Небесного. Но затем она утешилась, поскольку сказала, что получила известия от Господа. А вечером после ужина она повелела мне на следующий день встать раньше, чем в день Вознесения, потому что она исповедуется мне на рассвете, что она и сделала".

Эта пятница после Вознесения станет днем неожиданностей. Жанна исповедалась, прослушала обедню; она настроена сражаться, но сталкивается с сопротивлением губернатора Орлеана Рауля де Гокура, охранявшего ворота и запретившего выходить из города. Почему? Капитаны порешили не идти на штурм в этот день; вероятно, они посчитали, что на некоторое время можно удовольствоваться успехом, достигнутым в Сен-Лу. А Жанна думала по-другому.

"Она считала, что солдатам вместе с горожанами следует выйти из города и штурмовать бастиду августинцев. Многие воины и горожане разделяли ее мнение. Тогда между Жанной и сиром де Гокуром начались пререкания: "Хотите вы того или нет, солдаты пойдут и добьются того, чего они уже добились ранее".

Интендант Жанны подробно описал, что произошло в тот день, – ведь победой были обязаны ей, и только ей: она вышла из города со своими людьми "в правильном боевом порядке" и переправилась через Луару ее стороны Бургундских ворот, где, поскольку бастид; Сен-Лу уже взята, она могла не опасаться нападения с тыла. По левому берегу Жанна направилась к кварталу, который до сих пор называют Сен-Жан-ле-Блан (святого Иоанна Белого). Англичане возвели там другую бастиду на одном из островов Луары – острове Туаль. Французы соорудили мост из лодок, перешли через реку и обнаружили, что крепость покинута англичанами – ее защитники отступили вниз по реке к значительно лучше укрепленной бастиде, которую они воздвигли на развалинах бывшего монастыря августинцев около укреплений, расположенных на мосту и называвших; Турель. Простое отступление, предпринятое с целью перегруппировать силы, поставило французов в невыгодное положение. Приказано отступать.

"В то время как французы возвращались от бастиды Сен-Жан-ле-Блан, чтобы перейти на остров (Туаль), – рассказывает д'Олон, – Дева и Ла Гир оба с лошадьми, переправились на лодке с другой стороны острова и, высадившись, вскочили на лошадей; у каждого в руке было копье. И когда они увидели, что враг выходит из бастиды августинцев и собирается напасть на их людей, тотчас Дева и Ла Гир, которые всегда находились впереди войска чтобы оберегать его, взяли копья наперевес и ринулись на неприятеля. И тогда все последовали их примеру, начали бить врага и силой заставили его от ступить и вернуться в бастиду августинцев… Они сражались, не щадя живота своего, умело окружила бастиду со всех сторон, осадили ее и очень скоро взяли приступом. И там большая часть врагов была убита или взята в плен, а те, кто сумел спастись, укрылись в бастиде Турель у подножья моста. Так в этот день Дева и те, кто был с ней, одержали победу над врагом. И была захвачена мощная крепость, и сеньоры и воины с Девой оставались там всю ночь".

Таким образом, благодаря упорству Жанны была одержана неожиданная победа: прикрывая отступление войск, она спровоцировала штурм, в результате чего мощная бастида, значение которой очевидно, пала. И вновь проявляют себя сторонники бездействия:

"После ужина к ней явился храбрый и видный рыцарь, имени которого я не помню (это сообщает Паскерель, и, возможно, его забывчивость объясняется тем, что он не хочет задеть Рауля де Гокура или же даже самого Бастарда). Он сказал Жанне, что капитаны и солдаты короля все вместе держали совет и сочли, что по сравнению с англичанами их отряды малочисленны и что победу они одержали милостью Божьей, и сказали: "Поскольку мы считаем, что в городе достаточно продовольствия, мы сможем прекрасно продержаться, пока не подойдет помощь от короля. Совет не считает нужным, чтобы завтра солдаты выходили из города".

Жанна, решившая для себя, что эта новая победа является лишь этапом на пути к окончательной победе, в ярости. Ее мало интересует совет, созванный капитанами. Она не ждет новых вестей и вновь обращается к своему капеллану:

"Встаньте завтра поутру еще раньше, нежели сегодня, и старайтесь изо всех сил, как только вы можете, держитесь все время подле меня, потому что мне многое нужно будет совершить, больше, чем когда-либо; и завтра кровь покажется на теле моем над грудью".

На следующий день, в субботу 7 мая, Жану Паскерелю действительно пришлось многое сделать, хотя он и не участвовал в сражении. Чувствовалось, что победа близка. Всю ночь жители Орлеана переправляли на лодках через Луару воинам, укрепившимся в бастиде августинцев, "хлеб, вино и другое продовольствие". На рассвете Жан Паскерель отслужил мессу. Начался штурм крепости Турель, блокировавшей доступ к мосту с октября прошлого года: "И схватка длилась с утра до захода солнца".

45

Упоминание о старой римской дороге связано с тем, что большая часть французского королевства была в свое время римской провинцией Галлией. Завоеванная в середине I в. до н. э. римскими легионами под командованием Гая Юлия Цезаря, Галлия была освоена римлянами и превращена в органичную часть римского цивилизованного общества. Одним из самых замечательных технических достижений римлян было великолепное искусство строительства дорог. Несмотря на то, что со второй половины V в. Римская империя в Западной Европе прекратила свое существование и многое из ее наследия (прежде всего духовного) было уничтожено, построенные римлянами дороги продолжали существовать как в бывшей Галлии, так и в других западноевропейских странах (Англии, Испании, Италии).