Страница 73 из 99
«Во-первых, мы имели антисоветские выступления русского крестьянства в Зыряновском районе Семипалатинского округа… (организация этого выступления подготовлялась год назад). Во главе – чисто кулацкие элементы, с вовлечением чрезвычайно небольшого количества середняков…
Во-вторых – антисоветские выступления в шести национальных районах Центрального Казахстана, подготовляемые еще с весны прошлого года…
Все выступления представляют значительный интерес с точки зрения анализа борьбы полуфеодалов за старое (сами выступления начались с выборов хана). Основной лозунг – за религию, против коллективизации, против индивидуального обложения, за возвращение конфискованного в 1928 году скота и против классовой борьбы в ауле.
Таким образом, товарищи, основное в этих выступлениях – это борьба полуфеодалов и ишанов за полуфеодальный патриархальный аул.
Они сумели повести за собой аул, бедняцко-середняцкие массы… только на основе и на почве самых глубочайших извращений и ошибок.
…В этих районах ошибки в заготовках, и особенно ошибки в коллективизации, не ослабили бая, а укрепили его. Характерно, что там, где мы связывались с основными массами аула, с бедняками и середняками, они сами выдавали вождей и говорили: они нас натравили, говорят, что коллективизация есть та же конфискация, распространяемая и на середняка, и на бедняка, что все эти безобразия являются следствием общей политики советской власти.
И, наконец, характерно, что эти выступления имели место в кочевых и части полукочевых аулов Центрального Казахстана, что кочевая часть Казахстана меньше всего советизирована…»
Про восстания в Сузаке, в Алакульском районе и Адае Голощекин даже не упомянул.
Впрочем, в том же докладе он сказал, что Адай ликвидирован как округ. С чего бы это?
«Мы поставили задачу – вовлечь казахов в качестве рабочих на Карабугаз, на рыбные промыслы и Эмба-нефть (ясно, какое это «вовлечение» – ленинско-троцкистско-бухаринская воплощенная мечта о трудповинности и мобилизации крестьянской силы в трудчасти. – В.М.). Во-вторых, ту часть населения, которая не может хозяйственно окрепнуть в ауле, – переселить в земледельческие районы. Пока удалось перевести 374 хозяйства, которые все-таки осели, но каких трудов это стоило? Три раза, товарищи, мы их организовывали, давали денег, они доезжали до ста верст от Адая, там они давали достаточное количество тумаков уполномоченному, а сами возвращались обратно. (Смех.)».
374 хозяйства – это всего несколько аулов. А где же десятки тысяч людей, которые жили в округе? Голощекин про это не сказал. Однако в народе, конечно, известно, что адаевцы после восстания в большом числе откочевали в соседнюю Туркмению. А там продолжили вооруженную борьбу в рядах басмачей.
Таким образом, восстания народа прошли по всему Казахстану – от Мангышлака до Алтая и от актюбинских степей до Сырдарьи. Волнения начались в сентябре 1929 года в Тахтакупыре Кара-Калпакской области и Бостандыке Сыр-Дарьинского округа, 1 ноября восстала Батпаккара Кустанайского округа, 7 февраля – Иргиз Актюбинского округа, 26 марта – Сарканд Алма-Атинского округа и т. д. Выступления проходили под лозунгами: «Долой советскую власть, за свободный труд», «Во имя ислама», «Отмена советских законов против баев». Если прежде историки все валили на «кулацко-байские элементы», то ныне уже начали признавать, что «причиной выступлений были принудительная коллективизация, раскулачивание середняков и даже бедняков».[294] Голощекин, в июне 1930 года изображавший народное движение как борьбу полуфеодалов и ишанов, хорошо знал его подлинные причины: еще весной он сообщал Сталину в секретном письме, что раскулачивание доходило до отнятия абсолютно всего необходимого, до последнего куска хлеба.[295]
Мало-помалу становятся известны подробности тех событий. Вот, например, что происходило, судя по архивным данным, в Сузаке.
В январе 1930 года Сыр-Дарьинский окружком партии направил «на места» следующее письмо:
«В связи с решением о ликвидации кулачества как класса мы вплотную подходим к практической работе в этом направлении.
В округе создана тройка из представителей – секретаря окружкома ВКП(б), председателя ОкрИКа и начальника ОГПУ.
Задача ставится – немедленное выселение с места жительства кулачества, и в первую очередь в районах сплошной коллективизации.
Необходимо сейчас же приступить к учету контингента кулацких хозяйств. Учет проводят органы ОГПУ в строго секретном порядке, отнюдь не базируясь на материалах лишь налогово-учетных органов, а допускается сбор побочных сведений о том или ином кулацком хозяйстве.
При учете кулацких хозяйств не упустите из виду прибывших из других районов и осевших в вашем районе раскулаченных, каковых также надо взять на учет, как в равной степени взять на учет и вообще всех раскулаченных.
Учет кулацких и раскулаченных элементов проведите в срочном порядке, однако учет этот должен носить полный характер при точном определении о принадлежности каждого хозяйства к кулацкому классу.
Срок этой работы десятидневный, материалов учета к нам не высылайте. Настоящее письмо подлежит возвращению в ОК ВКП(б) по прочтении и не позднее как через сутки. Кулсартов».[296]
Недосмотренный Марксом, но усмотренный Лениным и Сталиным «кулацкий класс» начали в спешном порядке учитывать и арестовывать, заодно в дома заключения попал «большой процент бедняков, батраков и середняков». Все это происходило в районе, «наиболее отсталом как в экономическом, так и в культурно-бытовом отношении», где «однолемешный плуг является новостью», а «главным средством производства в деле обработки земли является «омаш» и «кетмень», где «процент неграмотности в некоторых местах достигает 99 процентов; бедняцко-батрацкая часть населения, наиболее забитая, живет в самых наихудших условиях, вследствие чего большой процент населения болеет всякими социальными болезнями». В справке комиссии крайкома, составленной после подавления восстания, сообщалось также: «Некоторые аулы голодают (12, 13, 14 и 6, 8, 9), вследствие чего употребляют «жоу-жумыр» (корень растения), и не исключена возможность массового забоя скота. С другой стороны, такое состояние отражается на политическом настроении… В некоторых местах имеются случаи административного подхода, особенно по сбору семенного зерна (например, в некоторых аулах у бедняков отобрали последний пуд муки)… Во многих местах неправильно обобществили мелкий скот, коров и т. д.».
По рассказам, восставший Сузак поначалу расстреливали из пушек, установленных неподалеку, на вершине Коктюбе. Перед этим над селением пролетел на малой высоте аэроплан-разведчик – в него швыряли камни, дубинки. Полк чоновцев поливал толпу свинцом… Судили всех скопом. Каждому взрослому – по 10 лет, лишь бы родом был из Сузака. Судили и в соседних селах, суд заседал в красной юрте, арестованные же сидели рядом на земле. Говорят, в одном селении выкрикнули всех по фамилии, каждому всучили по «десятке», а про какого-то чабана забыли. Он сидел-сидел, не дождался своего имени и сам вошел в юрту. «А меня что же не выкликаете?» – «Тебя? Ах да… Ну, и тебе – десять лет…»
Впрочем, вот материалы из архивов чимкентских чекистов. Из Аулие-Аты в Чимкент, в Окротдел ОГПУ:
«…Подготовка велась вне всяких сомнений, но чрезвычайно непродолжительное время. Выступление ускорили произведенные вами аресты. Возможно, руководители предполагали, что аресты связаны с раскрытием нелегальной работы и что-де все равно арестуют, и поэтому выступили…
Местное население, видимо, расценивало и расценивает все наши шаги с точки зрения «только налогов», «взять» и пр.
Мне думается, что без большой крови мы не построим советской власти в Сары-Су. Чем больше будет уничтожено баев в районе, тем лучше. По существу, до настоящего времени хозяевами положения были баи и власть была у них… Разгром баев 28-го года был недостаточен н даже незначителен».
294
См.: Голод в казахской степи. Алма-Ата, 1991. С. 143.
295
Там же.
296
Здесь и далее, что касается Сузакского восстания, см. Ленинская смена. Алма-Ата. 1991, 27 февраля.