Страница 56 из 99
Административные меры не дали экономического эффекта, у осужденных (34 121) «баев и кулаков» были изъяты 631 тысяча пудов хлеба и 53 400 голов скота, что составляло всего около одного процента плана хлебозаготовок и 3,5 процента мясозаготовок. Между тем Казкрайком ВКП(б) весной 1929 г. отрапортовал, что план хлебозаготовок удалось выполнить на 84,3 процента, а мясозаготовки увеличить по сравнению с предыдущим годом по крупному рогатому скоту в 1,5 раза, а по овцам в 3 раза.
Ясно, что основная тяжесть по хлебозаготовкам пала на середняка и бедняка. Причем хлеб у многих из них был вычищен подчистую, до последнего зернышка. Обязательным планом хлебопоставок облагались и казахские кочевые хозяйства, вообще не имевшие посевов. Они вынуждены были продавать свой скот и покупать зерно…».[235]
Итак, на десяток с лишним «байско-кулацких преступлений» 34 121 человек осужденных… Впрочем, эта цифра нуждается в кое-каких комментариях, подробностях.
Авторы вышеупомянутой статьи сомневаются, сознательно или бессознательно «представители государственных органов провоцировали обострение борьбы в деревне»? Полагаю, что сомневаться не приходится: разжигание классовой, а вернее – внутриклассовой – войны было основой большевистской политики и проводилось с первых дней советской власти: в Казахстане она же весьма оживилось с появлением Голощекяна. Доказательств этому уже приведено много, а вот свидетельства, относящиеся к 1929 году.
Новый председатель Совнаркома Казахстана У. Исаев подписал 11 сентября указ, согласно которому каждое байское, кулацкое, зажиточное хозяйство должна было сдать все излишки хлеба не позднее 1 ноября 1929 года. Уклонившимся грозил штраф в пределах пятикратного размера стоимости подлежащего сдаче хлеба или же уголовное наказание по статье 61.
Через две недели заготовителей напутствовал сам Филипп Исаевич:
«…А кулак нам не дает; а коммунист не умеет организовать бедноту против него. А мы ему говорим – умей, организуй и дуй этого кулака. (Аплодисменты.) Это ведь организация классовой борьбы; это-огромнейшая классовая задача. А организация красных обозов в тысячу подвод, которые идут в город, навстречу которым выходят из города рабочие и служащие и смыкаются с крестьянином, – разве это не классовая задача?».[236]
Вдохновляющее зрелище красного обоза в тысячу подвод с отобранным у людей хлебом, и навстречу этому обозу, бросив свои станки и конторские столы, выходят радостные горожане – вот что занимает Голощекина, вот чем он хочет купить заготовителей-уполномоченных. И совсем не интересна ему судьба тысяч семей, у которых выгребут семенное зерно, обреченных еле-еле сводить концы с концами, если не голодать. Этакой-то апофеозной картиной вдохновляет он командированных – смычкой грабителей, погоняющих ограбленных, с теми, кто выходит радоваться награбленному.
Коллективный организатор и пропагандист, газета изо дня в день печатает короткие сообщения о заготовках хлеба, словно военные сводки с фронта.
27 сентября:
«Ни на минуту не ослаблять борьбы с кулаком и правоуклонистами (Классовая борьба вокруг хлебозаготовок на местах усиливается. Кулак с каждым днем наглеет)
БОЙ НАЧАЛСЯ
Хлебозажимщики-кулаки зверски оскалились на хлебозаготовительную работу. Новое в кампании-доведение плана заготовок до отдельного двора кулака и зажиточного вызывает свирепое сопротивление антисоветской части деревни. Классовый бой в деревне вокруг нового хлеба разгорается…»
16 октября:
«НА ФРОНТЕ КЛАССОВОЙ БОРЬБЫ Из Семипалатинска сообщают, что в селе Кабанове Шемонаихинского района кулаки занимались систематическими избиениями активистов и батраков. Для этого кулаки организовали особый хулиганский отряд..» Выездная сессия окружного суда вынесла решение: кулаков Евдокима Синарова и Зотея Богатырева, главных руководителей избиения бедноты, расстрелять…» 5 декабря:
РАССТРЕЛ КУЛАКОВ-ТЕРРОРИСТОВ
Петропавловский окружной суд приговорил к высшей мере социальной защиты – к расстрелу – группу кулаков за избиение активных работников, членов Совета, уполномоченных по хлебозаготовкам.
Уральский окрсуд приговорил к расстрелу влиятельного бая Омралиева Рахмана… Он сделал покушение на убийство члена комиссии содействия хлебозаготовкам т. Ханхажина.
Кулак Ваганов Иван пытался утопить в речке батрака Саянина – активного общественника… Уральский окрсуд приговорил Ваганова к расстрелу.
Приговор в отношении всех приведен в исполнение».
…Даже не кровь за кровь проливала власть, а кровь за удар кулаком, за попытку пролить кровь (да и какой была эта попытка, если ни бай Омралиев, ни кулак Ваганов, судя по всему, не убили и не утопили активистов).
Сколько было таких «террористов», которых шлепнули только ради острастки, чтобы запугать «хлебозажимщиков»!..
Верные ленинцы во главе с «лучшим ленинцем т. Сталиным» похоронили нэп; Голощекин с новоизбранным вторым секретарем крайкома Измуханом Курамысовым (32 года, из семьи актюбинского земледельца, бывший батрак, рабочий на оренбургских бойнях, с 25 лет партийный работник) и новым председателем Совнаркома Уразом Исаевым (30 лет, из семьи уральского батрака, бывший милиционер, с 20 лет партийный работник) думали о том, как выбить недостающий до выполнения плана хлеб и загнать кочевников в колхозы, заставить жить оседло.
«Великий перелом» народной хребтины уже был намечен, и хлопот хватало.
По плану развития колхозного движения в Казахстане предлагалось довести за 1929 год число колхозов с 2315 до 3215, вовлечь в совместное хозяйствование 18 668 семей с 34 000 едоками. К концу года в колхозах должно было быть 41700 семейств с 194 490 едоками, или 3,1 процента всего населения края против 1,6 процента в 1928 году.
Сначала было намечено за пятилетку вдвое увеличить число колхозов, с тем чтобы к 1933 году объединить 4 процента крестьянских хозяйств. Однако наверху такие темпы посчитали отнюдь не большевистскими, и вскоре план был изменен – коллективизировать решили 16-18 процентов хозяйств, то есть вдесятеро увеличить число колхозов. О добровольности и постепенности колхозного строительства речь уже не шла.
Темп коллективизации, намеченный для всей страны, особенно нереален был для Казахстана и подобных ему районов, где половина населения вела кочевой или полукочевой образ жизни. Но там, где имелась директива, законов и здравого человеческого смысла не существовало. Уже в 1929 году первоначальный пятилетний план перевыполнили почти вдвое: процент коллективизации сельского хозяйства стал 6,9.
«Советская степь» завела очередную боевую рубрику – «На фронте колхозного строительства».
11 сентября газета сообщала в заметке «Коллективизация бедноты»:
«В Саркандском районе Алма-Атинского округа создан фонд коллективизации бедноты. Фонд составляется из 25 процентов конфискованного имущества на почве хлебозаготовок».
Довольно-таки туманное определение: что за имущество отбирали во время заготовок хлеба?
В тот же день:
«В ответ на захват КВЖД крестьяне многих селений, насчитывающих по тысяче и более дворов, организуют мощные колхозы».
14 октября передовая статья похожа на захлебывающийся от радости рапорт:
«ДЕНЬ УРОЖАЯ И КОЛЛЕКТИВИЗАЦИИ
Рост колхозов в Казахстане идет быстрым темпом, опережая отдельные районы Советского Союза. Если в 28 г. мы имели 2315, то в 29 г. уже 4348 колхозов…
В прошедшие годы день урожая праздновался в разное время по разным районам. Теперь же ежегодно трудящиеся массы будут праздновать в день 14 октября «день урожая и коллективизации».
На этой же странице газета писала:
«Рост колхозного движения сопровождается усиленным сопротивлением со стороны байства, кулачества и духовенства, выражающимся в насилиях, убийствах, поджогах и разложении колхозов изнутри…».
В ответ на это предлагалось еще более усилить темпы коллективизации и вовлечь не менее 80 тысяч новых хозяйств в колхозы, из них более половины «за счет казахского населения».
235
Казахстанская правда. 1989, 14 января.
236
Советская степь. 1929, 22 сентября.