Страница 51 из 99
Невольно… Почему же не наоборот – вольно?..
Руководимые разномастными «т. Фриче», сами того не подозревая, казахские «пролетарские писатели» подрывали национальную культуру, поскольку «т. Фриче» выкрикивали на каждом углу свои приказы, приравнивающие все национальное к националистическому. «…Нашей молодой казахской общественности следует учиться не у Абая, а у Маркса, Плеханова, Ленина и других классиков марксизма… Мы считаем, что одна из первоочередных задач партийной организации Казахстана на идеологическом фронте состоит в том, чтобы покончить с абаизмом как с обычным буржуазным хламом. Потому в кратчайший срок необходимо мобилизовать все культурные силы партийно-советской общественности Казахстана против учения Абая и его современных единомышленников», – писал Ильяс Кабулов 2 августа 1928 года в «Советской степи».
Филипп Исаевич Голощекин с присущей ему настойчивостью в преследовании врага продолжал кампанию травли Магжана Жумабаева и других «старых» казахских писателей. 23 мая 1928 года, выступая с докладом на собрании кзыл-ординского партактива, он говорил:
«Тов. Бухарин в своем докладе на съезде ВЛКСМ приводит выдержку из стихотворения Джумабаева, который рассматривает проведение железной дороги в Казахстане (того, что действительно поднимает культуру, создает развитие производительных сил) как лишение всего старого. Когда мне до сих пор говорили, что есть течение у некоторых казахов против Туркестано-Сибирской желдороги, я не верил. Я этого и не мог представить себе. Но вот теперь, когда прочел это, я подумал, что да, есть, и я считаю, что их путь приведет… к лозунгу самоопределения буржуазного и с неизбежной зависимостью от буржуазии».
Ох, уж этот «любимец партии» и покровитель искусств! И когда только успевал оглядывать литературные дали – от Москвы до самых до окраин! Еще за год до того, как под его всевидящее око попалось стихотворение Магжана Жумабаева, Бухарин разразился в газете «Правда» (12 января 1927 года) «Злыми заметками», в которых фактически дал команду открыть кампанию, направленную против русских крестьянских поэтов. Под предлогом борьбы с «есенинщиной» – поэзию С. Есенина он определил как «причудливую смесь из «кобелей», «икон», «сисястых баб», «жарких свечей», березок, луны, сук, господа бога, некрофилии… и т. д., все это под колпаком юродствующего квазинародного национализма» – развернулась травля русской национальной литературы. (Понятен выстроенный Бухариным ряд образов, где смешаны Господь Бог и иконы с кобелями и суками – ведь в отрочестве Николай Иванович хотел стать не кем-нибудь, а самим антихристом!) Еще раньше, в марте 1926 года – задолго до сталинских репрессий – был расстрелян один из друзей Есенина поэт Алексей Ганин, написавший поэму против Троцкого (заметим, что «всевластный» Сталин в 1934 году лишь сослал Осипа Мандельштама, который написал стихи, направленные против него, и только спустя три года смог упечь поэта в лагерь, а уж кто-кто, но Коба славился мстительностью и вряд ли хоть слово забыл Мандельштаму).
Нет такого термина – бухаринские репрессии, но, кто знает, быть может, именно этому могущественному в те времена политику и одновременно одному из влиятельнейших членов коллегии ОГПУ обязана не только русская словесность уничтожением целой своей линии – крестьянской литературы, но и казахская литература – уничтожением лучших своих писателей, объявленных сначала «националистами», а потом «контрреволюционерами» и незаконно осужденными еще в 1929 году.
Схема представляется простой: Голощекин, который в своих целях уже «использовал» национальную интеллигенцию и теперь задумал ликвидировать ее (вспомним его многозначительные слова: «Мы можем отбросить этих временных союзников» – совершенно очевидно, что значит отбросить в словаре палача), подсунул Бухарину цитату из стихотворения М. Жумабаева, чтобы на всю страну ославить своих «националистов», то есть подвести базу под их арест и заодно заручиться поддержкой з Москве, в Политбюро. Не мог же Бухарин, который по-казахски не разумел, сам усмотреть политическую «блошку» в произведении казахского поэта! У политиков случайностей не бывает. Разумеется, это вовсе не исключает того, что Филипп Исаевич получил разрешение на арест большой группы виднейших интеллигентов Казахстана от человеколюбивого Кобы, но то, что расправа произошла – как теперь выражаются – с подачи Голощекина, не вызывает сомнений… Судя по всему, это была артподготовка перед коллективизацией: перед тем как ломать народную хребтину – крестьянство, надо было избавиться раз и навсегда от тех его духовных вождей, кто никогда и ни при каких условиях не пошел бы на соглашательство с властями…
19 апреля 1929 года «Советская степь» напечатала письмо «О творчестве писателей-казахов». Оно сопровождалось небольшим редакционным предисловием:
«В редакцию газеты «Правда» и в редакционную коллегию «Литературной энциклопедии» группой товарищей послано письмо-протест по поводу ошибок, допущенных «Энциклопедией» в отношении оценки творчества отдельных писателей-казахов. Ввиду большого общественного интереса этого письма приводим его полностью».
Что ж, и сегодня не меньший интерес вызывает судьба писателей, о которых шла речь в этом письме, поэтому приведем его в основных подробностях:
«Уважаемые товарищи!
…По нашему мнению, совершенно не по-марксистски дана оценка произведениям Ауэзова и Байтурсунова.
Прежде всего об Ауэзове. В «Литературной энциклопедии» пишется, что он «современный выдающийся писатель, в художественных произведениях отличается изумительной чуткостью и исторической правдивостью…» Мы считаем, что это все по меньшей мере незнание, непонимание и самого Ауэзова, и его творчества.
Во-первых, Ауэзов при Колчаке, будучи одним из активных деятелей восточной Алаш-Орды, не мог и не боролся с Колчаком, а наоборот, как известно, вся тогдашняя Алаш-Орда, в том числе и Ауэзов, боролись в союзе с Колчаком против большевиков, против советской власти…
Правда, после прихода советской власти Ауэзов переходит на сторону последней, вступает в партию и одно время занимает должность секретаря КирЦИКа, но тем не менее и в политике, и в литературе Ауэзов остается буржуазным националистом – идеологом казахского байства. В 1922 году Ауэзов за антипартийную алаш-ординскую идеологию исключается из партии… уходит на литературную и педагогическую работу. Продолжает он эту работу и по настоящее время…
Во всех своих произведениях он видит казахский быт глазами казахского бая, тоскующего о прошлом, воспевает казахскую старину-азиатщину, восхваляет казахских ханов, легендарных богатырей, «мудрых» биев, почетных аксакалов и феодальных рыцарей, и причем всегда их выставляет положительными типами, достойными уважения, подражания и сегодня (см. «Кара-коз», «Энлик-Кебек»…). Мало этого. Писатель Ауэзов эту явно реакционную идеологию проповедовал и в своей «критике»…
Не совсем верна оценка… и о Байтурсунове. Правда, Байтурсунов до революции был одним из руководителей казахской национальной интеллигенции, вел борьбу против царской политики, и тогда он объективно являлся прогрессивным буржуазным революционером в казахской действительности.
Однако все это еще никому не дает права говорить, что «Байтурсунов – выдающийся казахский поэт»… Им он не был. Он был и остается публицистом.
Байтурсунов… остается буржуазным националистом – идеологом казахского байства. …Он проповедовал контрреволюционную идеологию… Современная казахская общественность считает Байтурсунова одним из вождей той реакционной алаш-ординской интеллигенции, которая вела и ведет борьбу против нашей партии и открыто защищает казахское байство.
В интересах исправления ошибки, допущенной редакционной коллегией «Литературной энциклопедии», просим поместить это наше мнение на страницах «Правды».
С коммунистическим приветом У. Исаев, И. Курамысов, Г. Тогжанов, С. Сафарбеков, У. Джандосов, X. Юсупбеков, А. Байдильдин».
Кампания травли подходила к концу. Об остальном – аресте, следствии и приговоре 14 казахским писателям и представителям культуры – тогда ни слова не сообщили, несмотря на то, что другие сфабрикованные процессы (Шахтинское дело, дело Промпартии) в подробностях освещались в печати. До сих пор об этом сообщают не более чем в общих словах. Вот выдержки из «Заключения комиссии ЦК Компартии Казахстана по изучению творческого наследия Магжана Жумабаева, Ахмета Байтурсынова и Жусупбека Аймаутова».