1612 год

Для переговоров с войском самозванец направил своих думных людей Григория Шаховского, Михаила Салтыкова и Федьку Андронова. Попытки выяснить, сколько денег наемники собрали с отведенных им территорий, ни к чему не привели. Столкнувшись с угрозой прямого бунта, «царек» стал «жалобен». «Если б я и хотел, — заявил он, — то неоткуда мне взять денег на уплату жалованья вашим благородиям, потому что вы все взяли у меня из рук! Мне самому еле хватает на пишу!»

Самозванец порывался тайно бежать из лагеря, но за ним бдительно следили и пресекали все действия.

Собрав войсковое коло, наемники избрали из своей среды десять депутатов — «децемвиров». Они должны были в течение трех недель собрать начисленную сумму. Децемвиры не могли исполнить это решение. Но они установили жесткий контроль за доходами и расходами самозванца.

Почувствовав опасность, Лжедмитрий II стал готовиться к побегу из Тушина. Однако его слуга выдал замыслы «вора» Ружинскому. Польское командование отдало приказ о взятии «самодержца» под домашний арест.

Контроль децемвиров резко ограничил права «воровской» думы, приказов и уездных тушинских воевод. Эволюция тушинского движения завершилась. «Воровской» режим стал декорацией для кровавого режима иноземных завоевателей.

Самозванец контролировал огромную территорию. Но в глазах народа тушинские порядки все больше утрачивали привлекательность. Лжедмитрий II не продержался бы и года, если бы общий хаос не подорвал силы правительства.

Гетман Ружинский и его ротмистры отбросили всякие церемонии и распоряжались во владениях «царька», как в завоеванной стране. Они не домогались ни думных чинов, ни вотчин. Им довольно было реальной власти. Как и повсюду, наемников всерьез интересовала только звонкая монета. Самозванец не мог оплатить им «наем» и выдавал грамоты на кормление и сбор налогов.

Без поддержки низов самозванец никогда бы не добился успеха. Но настроения масс стали меняться, когда выяснилось, что за спиной «царька» стоят иноземные захватчики. На собственном опыте народ убеждался в том, что литовские люди и тушинские воеводы несут ему еще худшие притеснения, чем старая власть.

Литва и поляки разбирали города в кормления — «приставства». Солдаты забирали у крестьян лошадей, подчистую вывозили из деревень хлеб и фураж. Сбор провианта и податей сопровождался неслыханным произволом. Тушинская власть была бессильна установить на подвластных ей территориях какой бы то ни было порядок, защитить население от грабежа и разбоя. Сохранилось множество челобитных от детей боярских, крестьян, посадских людей с жалобами на грабежи, истязания и убийства и с мольбами о защите от панов, солдат и казаков из Тушина. Произвол, насилия и убийства носили повсеместный характер. В дневниках поляков можно встретить описания того, как шайки польских мародеров и русских тушинцев нападали на попов, на детей боярских, на деревни, оставляя после себя множество мертвых тел на дорогах.

Насилия вызвали отпор со стороны народа. В Вологде тушинское владычество продержалось несколько недель. Вологжан поддержали жители Галича и Костромы, Двины и Поморья. Ян Сапега нанес поражение полкам князя Ивана Шуйского, но надолго застрял под стенами Троице-Сергиева монастыря. Обеспокоенный событиями на севере, Сапега поручил Лисовскому усмирить восставшие местности. «Лисовчики» заняли Галич, но успех их был непрочен. Получив поддержку царских воевод, городские ополчения очистили Поволжье и в апреле — мае 1609 г. отбросили отряд Лисовского прочь от Ярославля.

Царь Шуйский, запертый в Москве как птица в клетке, не мог использовать наметившийся успех. Пассивная и бездеятельная власть не внушала никому ни страха, ни уважения. Утратив опору даже в ближайшем окружении, царь Василий стал возлагать надежды на помощь извне. Три года король Карл IX слал в Москву гонцов с предложениями направить в Россию воинские силы. Его хлопоты наконец увенчались успехом.

28 февраля 1609 г. посольство от князя Михаила Скопина и представители шведского короля подписали в Выборге союзный договор. Король обязался прислать в помощь Москве наемное войско — 3000 пехоты и 2000 конницы. Царская казна брала на себя содержание армии. Жалованье наемников было определено в 32 000 рублей ежемесячно. Взамен шведы потребовали от русских территориальных уступок. Скопин обязался передать шведам крепость Корелу с уездом.

Царь Василий рассчитывал на помощь обученной и закаленной в боях шведской армии. Однако Карл IX планировал разгромить поляков в России, избежав больших потерь. Его вербовщики обшарили задворки всей Европы. Они нанимали немцев, французов, англичан, шотландцев и спешно переправляли их на русскую границу, где они переходили на содержание царя.

10 мая 1609 г. Скопин покинул Новгород. С ним было до 3000 русских воинов и 5-тысячный шведский корпус. Тушинцы пытались остановить Скопина под Тверью, но были разгромлены.

Наемники тотчас потребовали вознаграждения. Не получив денег, они немедленно взбунтовались и ушли к границе. В армии Скопина осталось 300 шведов. Позже число их возросло до тысячи.

Опираясь на земское движение, Скопин развил наступление. Отряды воинских людей стекались к нему со всех сторон. В Торжке воеводу ждала 3-тысячная смоленская рать. Вслед за тем в его армию влились отряды из Ярославля, Костромы и поморских городов. Численность полков Скопина возросла до 15 000 человек.

К северу от Москвы главным центром сопротивления тушинцам оставался Троице-Сергиев монастырь. Обитель была обнесена мощными стенами с высокими башнями. Гарнизон насчитывал более 2000 бойцов, включая 700 дворян и сотню стрельцов. В обороне крепости участвовали монахи, а также крестьяне из окрестных деревень. Защитники монастыря предпринимали частые вылазки, нанося чувствительные удары противнику.

Прошел год. В ходе непрерывных боев гарнизон понес огромные потери. Запасы пороха подошли к концу. Защитников монастыря косили моровая язва и цинга. Численность гарнизона сократилась до нескольких сот человек. Слабые духом призывали сдать крепость неприятелю.

Пережившая осаду инокиня Ольга — Ксения Годунова писана: «От скорби я еле жива и, вероятно, больна, как и все здешние монашки. Мы… ежечасно ждем смерти, ибо среди нашего гарнизона царит великое колебание и измена… за грехи наши здесь свирепствует моровая язва: всех мучат тяжкие, смертные страдания. Ежедневно хоронят от двадцати до тридцати и больше покойников. Да и те, что живы, совсем ослабели и как будто без ног». Измена была подавлена воеводой. Из Москвы прибыли подкрепления. Оборона монастыря длилась 16 месяцев. Историю обороны подробно описал на страницах «Сказания» келарь монастыря Авраамий Палицын, участник событий.

Сохранилось письмо некоего Авраамия гетману Сапеге. Автор письма монах выражал готовность признать «царя Дмитрия». Подозревают, что письмо написал Палицын. Однако подозрения подобного рода беспочвенны. Автор письма называл себя архимандритом и писал гетману из Москвы. Авраамий Палицын никогда не был архимандритом и во время осады находился в обители.

Архимандрит советовал Сапеге продолжать осаду Троицы и сообщал, что москвичи «сидеть не хотят долга в осаде, на Москве обряд будет Шуйскому скора». В слове «обряд» звучала ирония: инок подразумевал скорое свержение царя Василия.

Приближение армии Скопина вызвало тревогу в литовском стане под Троицей. Сапега попытался разгромить Скопина в районе Калязина, но потерпел поражение в ходе двухдневного сражения 18–19 августа 1609 г.

Успех Скопина не привел к решительному перелому в ходе военных действий из-за того, что международное положение России катастрофически ухудшилось. Страна подверглась нападению со стороны крымских татар, а затем Речи Посполитой.

После смерти Лжедмитрия I Шуйский направил в Крым посла, с тем чтобы возобновить мирные отношения с ханом. Но посол был захвачен повстанцами и казнен в Путивле. Восстание в южных городах прервало русско-крымские дипломатические сношения. С весны 1609 г. Крымская орда пришла в движение. В июле наследник хана Джанибек с многотысячным войском вторгся в русские пределы. Прежде татары, осуществив грабительский набег, быстро уходили в степи. На этот раз они продвигались к Москве не спеша, сжигая по пути села и забирая в полон русское население. Разгромив Тарусу, крымцы перешли Оку. Их отряды появились в окрестностях Серпухова, Коломны и Боровска.