Алтунин принимает решение

Встречаясь с прежним секретарем парткома, с Игорем Ивановичем Белых, Алтунин думал: вот на таких крепких, многое повидавших и испытавших на своем веку людях, и держится все. Они были как стальные опоры. К Белых чутко прислушивались и директор завода и главный инженер. Мнение его имело огромный вес. Даже неподатливый Лядов всегда смирялся перед Игорем Ивановичем, воспринимал его мнение как выражение воли всей заводской партийной организации.

"А имеет ли такой же авторитет Букреев? — спрашивал себя Сергей. — Способен ли он высказывать так же твердо свои соображения директору или главному инженеру? Испытывают ли они потребность советоваться с ним по важным вопросам или делают это только ради проформы? Ведь Олег годится в сыновья Ступакову..."

Алтунин постарался отринуть эти сомнения. Как бы там ни было, а самому ему объясняться с Букреевым было и легче и даже, кажется, приятнее, чем с Игорем Ивановичем. Букреев остро чувствовал все новое, необходимость нового. В нем угадывалась своя крепость, своя непреклонность.

Удивительный контраст: Скатерщиков и Букреев - люди одного поколения, имеют одинаковое образование, но почему Олег легко воспринимается в роли партийного вожака огромного заводского коллектива, а Петра на этом месте прямо-таки невозможно представить?

Может быть, в самом деле партийные руководители - люди особого склада? Почему мы верим им беззаветно, считаем их совестью народной?.. Многоопытный Юрий Михайлович Самарин может иногда слукавить. Такой же многоопытный Константин Петрович Силантьев ради узкоцеховых интересов способен даже на лицемерие. А вот молодой, по сути, только вступающий на стезю большого партийного руководителя Букреев никогда не позволит себе ничего подобного.

Прощаясь с ним, Алтунин напомнил:

- Завтра у нас в кузнечном соберется партийно-хозяйственный актив.

- Приду обязательно, — пообещал Букреев.

На собрании актива Алтунин не почувствовал атмосферы отчужденности. А это свидетельствовало, что видавшие всяческие виды инженеры и передовые рабочие признали его, понимают, к чему он стремится, и хотят помочь ему. Они как бы "в долг", авансом поверили, что Алтунин с его энергией добьется того, чего не смог добиться Самарин.

Это было и радостно и пугало. Даже Клёников присмирел.

"Вы пока лишь формально замначцеха, а не по существу. Еще нужно стать им, утвердиться..." - ворочались в мозгу беспощадные, даже циничные слова экономиста Пудалова, брошенные им недавно, когда Алтунин хотел призвать его к порядку.

Да, Сергею предстояло еще обрести себя в цеховом коллективе как бы заново, в ином качестве.

Он знал здесь каждого в лицо. Знал слабые и сильные стороны этих людей, их привычки, их прошлое. Клёников, Голчин, Ермаков, Щетинин, Миронов, Шилов были инженерами и занимали в цехе командные посты еще в ту пору, когда Алтунин стоял у парового молота. Наверное, каждый из них претендовал и претендует на что-то большее по сравнению с теперешним своим положением. Тот же Голчин, который сейчас горой стоит за Алтунина! Возможно, некоторые до сих пор считают несправедливостью назначение заместителем начальника цеха только что вылупившегося из института инженера Алтунина.

Но сейчас перед ними выдвинулось на первый план нечто неизмеримо большее: речь идет о судьбе цеха. Вот почему так внимательно выслушали они Алтунина и так деловито обсуждают его предложения.

А говорил он о необходимости искоренить все то, что мешает ритмичной работе цеха: ввести подготовительную смену, упорядочить отношения с инструментальным цехом и другими вспомогательными службами, разместить контролеров ОТК рядом с мастерами на участках - тогда сократятся затраты времени на сдачу продукции, упростить технологические маршруты, положить конец нарушениям технологической дисциплины, опираясь на опыт щекинцев, установить доплаты рабочим за совмещение профессий...

Не Алтунин придумал все это. Сама цеховая жизнь подсказала. Алтунин только правильно уловил веление времени и достаточно ясно сформулировал то, что накипело в душе каждого...

Цеховому экономисту Пудалову следовало бы выступить с экономическим обоснованием назревших внутрицеховых реформ. Или хотя бы не изображать из себя этакое "оппозиционное меньшинство".

Но Пудалову показалось, что он должен "дать отпор". Как можно обследовать, а тем более существенно изменять работу цеха в отсутствие "хозяина", когда тот болен!.. Не кощунственно ли это?..

- Мне нравится пафос товарища Алтунина, — начал Пудалов. — Как говорил Мопассан, человеческий мозг подобен цирковой арене, где вечно кружится бедная лошадь.

- К чему бы это? — подал реплику начальник участка Голчин. — Говорили бы по существу...

- Я никому не мешал высказаться, прошу и мне не мешать, — огрызнулся Пудалов. — Объясните, товарищ Алтунин, а зачем нашему цеху ритмичность? Мы и при сегодняшней нашей аритмии не в состоянии загрузить сполна высокопроизводительное оборудование. Вы хотите бороться с ветряными мельницами, и я с цифрами в руках докажу это. Поймите же наконец, что цех живет на дефиците. На дефиците! Как можно при этом ратовать за научное планирование и организацию ритмичной работы, за непрерывность, пропорциональность, прямоточность, добиваться увеличения пропускной способности цеха? Зачем?.. И на кой черт нам новации плановика Авдониной - "стандартплан", "условное изделие", планово-учетные карты? Нетрудно извлечь со склада и установить в диспетчерском бюро электронную картотеку. Не очень сложно на первый взгляд сократить внутрицеховой документооборот - товарищ Алтунин собирается решить эту задачу пересадкой всех участковых плановиков в мою рабочую комнату... Боюсь, однако, эти "дерзания" сразу же разобьются о нашу неподготовленность к ним: на участках ведь то отсутствуют нужные материалы, то нет заготовок, то технологическая оснастка оказывается непригодной. Хочешь не хочешь, а мы вынуждены запускать детали в производство случайными партиями, исходя из наличия заготовок и степени потребности в тех или иных изделиях. Никакая электронная картотека нас от этого не избавит. Мы с вами жилы рвем, увеличиваем количество переналадок, а съем продукции с единицы оборудования все равно остается низким. И пока штамповка будет вестись случайными партиями, количество переналадок оборудования не уменьшится. Может быть, кто-нибудь хочет мне возразить? Буду рад.

Всю эту тираду экономиста Алтунин выслушал спокойно, даже с улыбкой. Так же спокойно вел себя и секретарь парткома Букреев.

Все ждали, что скажут они в ответ на выступление Пудалова.

Алтунин поднялся, хотя до этого, как и все участники совещания, говорил сидя. Уперся ладонями в стол, сказал убежденно:

- Все, чем пугал нас здесь Игорь Евсеевич, — сущая правда. Мы поверили бы вам, Игорь Евсеевич, даже без цифр, которыми вы собирались сокрушить мое донкихотство. Но нельзя отменить требования технического прогресса. Да и не нужно их отменять. Мы хотим жить с перспективой. Есть ли выход из того далеко не блестящего положения, которое создалось в кузнечном цехе? Думаю, есть. Если бы мы, к примеру, объединили наш цех с кузнечным цехом Второго машиностроительного, то хроническая недогрузка исчезла бы сама собой: нам пришлось бы обслуживать оба завода. Одновременно облегчилось бы решение вопроса и о специализации производства. Я уверен, что ликвидировать или, на худой конец, существенно уменьшить хронические недогрузки кузнечного оборудования нам помогло бы переключение нашего цеха на формообразование деталей без последующей обработки их в механических цехах. Этим мы сразу убьем трех зайцев: обеспечим себя крупносерийными заказами, ослабим острую нехватку станочников и миллионы рублей сэкономим...

Встретив отрицательное отношение к объединению кузнечных цехов со стороны Лядова, Алтунин думал, что и партийно-хозяйственный актив отнесется к этой идее скептически. Но он ошибся.