Дипонегоро

Я хорошо знаю историю. Так поступал великий Бабек, вождь персов и азербайджанцев. Он правил двадцать два года. Его армия насчитывала двести тысяч человек. У него не было даже конницы, не было осадных орудий, но он побеждал арабских халифов…

Историю вождя крестьянского восстания Бабека знал и Дипонегоро. В свое время он очень внимательно прочитал арабскую хронику о Бабеке.

Вождь крестьян — хуремитов Бабек, выросший среди нищеты, невежества и угнетения, в IX веке поднял восстание. На территории иранского Азербайджана он создал государство, в котором было уничтожено право собственности, землей владели те, кто ее обрабатывает, богатство перешло к бедным, женщина считалась равноправной с мужчиной.

«Между богатыми и бедными могут быть только меч и борьба», — говорил Бабек в первые годы правления. Его погубил предатель-феодал.

Когда семьдесят потомков всех султанов Джокии, возглавляемые Мангкубуми, Беи и Киаем Моджо, пришли в хижину, где отдыхал Дипонегоро, и объявили волю народа, принц Свободы нахмурился.

— Вы предлагаете мне короны всех княжеств — и древних и современных, хотите провозгласить меня заместителем аллаха на земле, маленьким богом.

Справедливо говорил Киай Моджо о Бабеке. Бабек объявил себя богом и требовал поклонения от крестьян и окружающих. Я думаю, что Бабека погубило не предательство: он еще раньше сам погубил себя, потребовав божеских почестей. Зачем человеку титулы и почет, если его родину терзают враги? Будем готовиться к битве за Плерет…

Кокосовый орех достигает своей полной величины спустя двести пятьдесят дней после цветения пальмы, а полной зрелости — после четырехсот пятидесяти дней.

Еще не поспели те орехи, что в прошлом году гроздьями висели на тонких стволах пальм Селаронга, а народная армия Дипонегоро уже превратилась в могучую силу, созрела для серьезных боев. И не помогут де Коку подкрепления, которые подбрасывает ему генерал-губернатор из Богора, Семаранга и Мадуры…

Борьба за Плерет началась 16 апреля 1826 года и закончилась только 9 июня. Почти два месяца сдерживал де Кок натиск повстанцев. Очень скоро генерал понял, что его заманили в ловушку.

Дипонегоро очень бережно расходовал силы. Его отряды лишь изредка совершали смелые налеты на позиции врага. Этими конными отрядами руководили Киай Моджо, юный Сентот и сын Беи Правиракусума.

Тут, под Плеретом, Дипонегоро и смог впервые по-настоящему оценить полководческий талант Сентота.

Кто научил ребенка всем премудростям страшного дела — битвы? Он не бросался на врага сломя голову, хотя и прослыл в короткое время удальцом. Он действовал очень расчетливо, умел сосредоточить в нужный момент и в нужном месте больше сил, чем было в этот момент и в этом месте у голландцев, очень быстро подмечал каждый промах в действиях противника. Сентот стал бичом для голландских обозов. Его ударная группа одевалась в латы голландских кирасир и потому могла среди дня подъезжать к обозам на весьма близкое расстояние. Когда голландцы обнаруживали обман, было уже поздно. Пришлось де Коку даже издать специальный приказ, по которому артиллерии и кавалерии запрещалось отрываться от транспортов. За голову Сентота назначили большое вознаграждение.

Окруженная со всех сторон, голландская армия стала испытывать недостаток в продовольствии и зарядных ящиках. Слишком уж щедро расходовались боеприпасы в первые дни. Но стоило голландцам сделать попытку прорваться к Джокьякарте, как они встречали мощные заслоны.

9 июля Дипонегоро перешел в решительное наступление. Голландские полки были смяты, растерзаны. На солдат обрушились тучи копий и дротиков. В гуще столкнувшихся грудь с грудью людей то там, то здесь появлялся Дипонегоро на черном арабском жеребце. Бамбуковые копья и клеванги скрещивались с голландскими штыками и шпагами.

С остатками войск де Кок и ван Геен устремились не в Джокьякарту, а в Дексо. Но отряды Сентота и Киая Моджо обошли голландцев и разбили их наголову. Генералы, потеряв все, бежали в Суракарту.

Дипонегоро вернулся в свою резиденцию в Дексо. К нему подвели пленных.

— Голландцы под охраной будут убирать урожай на крестьянских полях, а этих… казнить на главной площади!

«Эти» — были офицерами сусухунана и Мангкунегоро.

— Но ведь они правоверные мусульмане, сыновья знатных людей! — возмутились Мангкувиджайя и его сын Нотопроджо.

— Ад соскучился по предателям… А ты, Нотопроджо, вел себя, как трусливая птица-носорог: вместо того чтобы сражаться, отсиживался в кустах. Отстраняю тебя от командования. Командовать отрядом будет юный пахлаван Сентот!

Нотопроджо стоял, понурив голову. Позеленевший от злости пангеран Мангкувиджайя выкрикивал:

— Где есть справедливость? Я протестую и требую…

Но его уже никто не слушал: кто станет прислушиваться к голосу человека, сын которого трус?

Узнав, что в Нгленконге появился голландский отряд лейтенанта Губерта, Дипонегорв сразу же послал туда Киая Моджо, Сентота, принца Пурбакусуму и сына Беи. Голландский отряд охранял новых опекунов несовершеннолетнего султана Джокии, назначенных генерал-губернатором вместо Дипонегоро и Мангкубуми.

Сентот один, без охраны, появился на коне у стен Нгленконга и, сложив ладони у рта, закричал:

— Пусть лейтенант Губерт выходит для переговоров! Мы требуем выдачи опекунов.

Сентота обстреляли. Но он ловко увертывался от пуль и не торопился в укрытие. Рассвирепевший Губерт высунулся, навел штуцер на всадника. И в это мгновение чья-то сильная рука метнула копье в голландца. Губерт свалился замертво. Повстанцы ворвались в Нгленконг, вырезали всех до единого. В этом бою были убиты и опекуны малолетнего султана.

Армия Дипонегоро вошла в Джокьякарту. Весь султанат был очищен от голландцев.

Знакомая Тамариндовая аллея. Знакомые ворота, стены, покои. Дворец пуст. Пуст дом резидента и его в помощника. Смиссерт и Шевалье давно отстранены от своих обязанностей; Капеллен отправил их в подчинение генералу де Коку. Де Кок все не может оправиться от поражения. Он прячется в кратоне сусухунана Соло. Армия Дипонегоро тоже понесла значительный урон. И все же задерживаться в Джокии не следует, Нужно идти на Суракарту, покончить с де Коком, продажным сусухунаном и его полководцами Мангкунегоро, Виронегоро, Суменепом, Натакусумой.

Дипонегоро прошел в библиотеку. Давний волнующий запах папирусов, пергаментов, лонтаровых листков и бумаги…

В дворцовой библиотеке хранился, может быть единственный во всем мире, экземпляр старинной арабской книги «Ахбар Бабек» — «Известия о Бабеке». Книгу в незапамятные времена привезли арабские купцы. Книгу не раз читал Онтовирьо, и она всегда наводила на размышления.

Сын бедного крестьянина Бабек поднялся на небывалую высоту: он стал главой невиданного в истории государства крестьян, где все были равны. Почти четверть века жило и боролось государство голытьбы. Его мощь казалась несокрушимой, ибо крестьяне верили своему вождю, шли за ним, оберегали его. Бабека признал и даже установил с ним союз самый могущественнейший монарх тогдашнего мира византийский император, глава великой Римской империю Бабек был жестоким, беспощадным правителем, истинным восточным деспотом-диктатором. Перед ним трепетали не только враги, но и его соратники. Бабеку показалось мало простого человеческого уважения к его делам. Даже лавры халифа, императора, единовластного диктатора его не прельщали. Он, позабыв о тех, кто его вынес к власти, — о бедняках крестьянах, пожелал стать равным богу и объявил себя богом, потребовал преклонения, мистерий в свою честь. Ему стало казаться, что он выше и мудрее всех людей на земле. Он полюбил лесть. А так как темная, неграмотная голытьба не умела тонко льстить — этим искусством в совершенстве владели феодалы, желавшие втереться в доверие к Бабеку, — то Бабек сделал ставку на феодалов.

Он очень плохо кончил, этот Бабек: его государство распалось, друзья отшатнулись от тщеславного живого божка; Бабека предали те самые феодалы, которые умели так тонко льстить, а затем его казнили…