Чемпионат

- И что, пока Валентина не трогать, получается? А не сгинет ли он там без нас?

- Да не боись ты! В крайнем случае, запьёт ненадолго – времени четыре дня осталось, плохого ничего не сделается. Это видно, но и повлиять мы не можем. Тебе придётся готовить команду. Не забудь про Олега. Действовать вы должны чётко и слаженно. Давай, переходи на тренерскую, хватит, как мальчишка бегать, - засмеялся Сергей.

Юра задумчиво тёр подбородок.

- А Лера у себя?

- Да, наверное. Сходи, погляди, как чего у неё там. Может, полегчает. А то как-то загрузился сильно Проскуриным, сам весь какой-то растерянный. Соберись, тряпка!

Лера задумчиво глазела в тридэшное изображение, подперев кулачком голову.

- Привет, - тихо зашёл к ней в комнату Юра и, немного понаблюдав за её раздумьями, поздоровался.

- О, Юрка! Привет! Ты чего прискакал? - Лера обрадовалась, и пелена слетела с её глаз.

- Да с Валентином беда, я хотел помощи просить, а Серёга отбрил, сказал, так и нужно, - расстроено плюхнулся в кресло Юра.

- А… Валентин, это Система Катастрофические последствия решила подчистить, вот его и накрыло.

- Да Ганжа мне вкратце объяснил. Только согласно этой логике нас должно в первую очередь вычистить.

- Вижу, он тебе рассказал, действительно. Вот и я гляжу уже второй день, копаюсь в этих хитросплетениях, которые Система постоянно перестраивает и перенастраивает, впутывая в какой-то свой порядок, нам пока плохо видный. Но то, что он есть – это очевидно. И вот здесь она заглаживает не те места, в которые вклинивались те или иные люди, что было бы логичнее.

- Логичнее?

- Ну, да. Вроде вмешались в работу некоего Высшего Разума, теперь он скинул оковы и то искусственное отсекает. Ан нет! Эти изменения как раз мало трогает. А вот если человек сам, собственными усилиями, волей, интеллектом, жаждой деятельности сломил неудачные для него обстоятельства, превозмог сложности, выжил победителем… Тут вот она жирной кистью и закрашивает. Ломая и возвращая на круги. Валя – яркий пример. Но самая подлянка в том, что Система сильнее всего орудует в случаях, когда всякие беды были спровоцированы вмешательством! То есть, она не беды убирает, а преодоление последствий. Прямо Бабя Яга какая-то, - расстроено всплеснула руками Лера. – И пока мы сделать ничего не можем. Одна надежда, что в том клубке перетряхнём заново и направим на «путь истинный».

- Ну, а мы?

- Что мы? А… что мы-то как раз яркие представители тех, кого она должна сейчас ввергнуть в пучину? Да, здесь тоже многое непонятно.

- Ганжа говорит, что, мол, удобно нас «грохнуть» в момент Клубка, что-то там так всё срастётся – или Пан, или пропал.

- Это то, что на поверхности лежит, но сейчас я вот как раз в сотый раз гляжу и не всё понимаю. Если именно в тот момент всё так удобно, но есть риск, что мы вырвемся и повернём в свою сторону, то зачем ждать? Система сейчас действует на разрушение всего, что было построено. Но, повторюсь, разрушения, так сказать, доброго и хорошего, будто действует по указке тех, против кого мы боремся.

- Так, может, это они и есть?

- Нет! Сто раз нет! – отрезала Лера. – Тут чёткая внутренняя организация. «Эти» не лезут, они отодвинуты от дел, как и мы. Так вот. И почему Системе нужно так рисковать своим текущим алгоритмом, если гарантировано можно сделать всё сейчас?

- И почему же?

- А тут пришла мне мысль, что алгоритм и подразумевает это Испытание для нас. Для тебя и меня. Да, ещё люди замешаны в этом. Тысячи людей. Но ответственность на нас - Система подкидывает нам клубочек – нате, распутывайте, если сможете. Сможем, алгоритм рубится в другую ветку и привет! Живём припиваюче. Не сдюжим, катком пройдёт, мы и не пикнем. Всё это, - она кивнула на оборудование, - коту под хвост, не поможет. Здесь, думаю, и причина, что нас не трогает. Даёт шанс, ибо так и задумано в сценарии текущем.

- Так выходит, и «невидимое вторжение» было спланировано Системой?! – поразился догадке Юра.

- Здесь я бы поостереглась утверждать, так можно впасть в крайний фатализм и рождение Иисуса сюда приплести. Всё-таки что-то мы сами тоже делали, думаю. И сейчас, как нас не подталкивают, от прежних действий отказываться не должны. Просто тебе нужно потренировать ребят эти дни, сыграть. Дальше всё равно будут мощные пертурбации и всё сильно поменяется. Ты же у меня сможем тренером, а? – она встала со стула и села на колени к Юре.

- Да куда ж мне деваться... Ребята-то не виноваты, они хотят играть и побеждать. Надо, думаю, им сказать про спецназовцев этих американских.

Весь оставшийся вечер, сидя один, надевши тужурку для тепла, попивая горячий липовый чай, Юра прикидывал план тренировок. Он ещё попытался несколько раз дозвониться Проскурину, но тот был недоступен. Задача, на первый взгляд, была несложной. Три дня занятий и ещё заминочный день перед игрой. Всё это было ему знакомо, придумывать вряд ли что-либо стоило, времени было мало. Важно было не растерять физическую форму и не переборщить с нагрузками.

Но всё же Боброву хотелось изюминки. На фоне всех этих слов про особенность момента и места, ему казалось странным попытаться сыграть обычную игру. Пусть и с нечестными приёмчиками (это тоже, в общем-то, было привычно) от американцев, с полным отсутствием люденов, с некими помехами в электромагнитном поле. «Нужна зацепка, идея, нужна», - терзал он себя мыслью, уставившись в стену, положив перед собой лист бумаги. В геоноуте у него была приставка футбольного тренера, позволяющая в удобной трёхмерной форме моделировать абсолютно всё, что касалось игры. И иногда он прикидывал своё видение футбола на этой программе. Но сейчас Юре хотелось думать именно за чистым пока листком. На лист должны были лечь неуклюжие по выражению мысли, но важные по сути. Он чувствовал, что важные, но на наткнуться на них никак не мог.

Вспомнилось детство.

С одной стороны реку жёлтой подковой огибает обрывистый берег, с другой вонзается полуостров длинного пляжа; он возится возле воды, размывая крутой берег из маленького ведёрка. Где-то наверху мама готовит костровой обед, отец стучит топором. Время тянулось безмятежно, дни складывались правильными кирпичами, плотно прилегая друг к другу…

На листе рука сама начертила кривоватые прямоугольники пазлами западающие друг в друга. Юра повнимательнее пригляделся к тому, что начертал. «Точно! Нужно попасть в пазы!». Дальше на листок стали падать обрывки фраз и дум, фиксируясь неровным почерком. И, когда уставшая Лера, зарумянившаяся с мороза вошла в дом, он плотно исчеркал весь лист словами, стрелочками и кружочками.

- Правильно, вычерчиваешь Систему на листочке, - хихикнула Лера.

- Решил, что вашим мозгам требуется свежая мысль, - кивнул Бобров, осклабившись.

И с утра же он начал приводить свои мысли к делу.

- Так, парни, Анатолич сильно приболел, полномочия делегированы мне, у нас тут всё равно анархия. Надеюсь, вы будете непротив, если до воскресенья я вами слегка поруковожу? – он собрал команду и объявил им о текущих планах. Возражений не было. Как не было и люденов, их отправили на покой, проку в них никакого не было. Юра поведал о том, какие ожидаются неприятности от «Гэлакси», как специальный отряд будет вытаптывать всякие помехи в лице московитов.

- Так ведь мы же и тренировались от них ускользать, мяч не держать подолгу, - подал голос Ребров.

- Лёш, всё ты правильно говоришь, и продолжим в том же духе. Но будет нам подмога и от наших друзей из «Рыси», иначе нас растопчут. И есть ещё одна задумка. – Он стал расписывать свои мысли с того самого исписанного листочка. Ребята иногда хихикали, иногда бурчали, слышались и возражения, и одобрения. Но, в целом, авторитет Боброва был непререкаем и достаточно высок, чтобы внедрить самые бредовые идеи. – Тогда, что ж? Если принципиальных возражений нет – за работу! Попробуем что-то успеть за эти три дня. Потому что в субботу мышечное расслабление. Максимальная работа будет уже в игре. Давайте, девочки, побежали!