Страница 202 из 279
Они ехали недолго. За краем торговой улицы, в дальнем от реки конце, Лена увидела просторное двухэтажное здание, без всяких украшений — как говорится, стекло и бетон. Оно выглядело тяжело и неуютно среди деревянных строений и пальм городка. Перед зданием стояло множество машин — к удивлению, Лена увидела среди них дорогие «мерседесы», «тойоты», даже один «ягуар». Борис с раннего детства увлекался автомобильчиками, с ним было легко: если день рождения — подари новую машинку, и ребенок счастлив. Поэтому Лена знала все марки автомобилей, хотя ей это совсем не было нужно.
— Ты плачешь? — спросил полковник.
— Нет, это случайно. Плохая мысль… плохое воспоминание… — Она хотела поделиться с полковником своими мыслями и понимала, насколько это пусто и неинтересно для всех, кроме нее.
И неожиданно для себя сказала:
— Мой сын, который умер… он любил автомобильчики.
— А какая машина у него была? — спросил полковник. Он не понял ее и представил себе молодого человека, который любит гонять в автомобилях.
Не дождавшись ответа, полковник пошел внутрь здания. Несколько угрожающего вида охранников стерегли проход в зал, но полковника никто не остановил. Сени тоже прошел с ним.
Во внутреннем зале по стенам шли подсвеченные витрины, в них на бархате лежали различного вида и размера драгоценные камни.
Возле витрин ходили разного вида люди с записными книжками или даже радиотелефонами и изучали камни. Но, видно, большинство уже насмотрелись, и потому они перешли в комнату со стульями, похожую на просмотровый зал в небольшом доме отдыха, там они сидели и ждали — Лена их видела через открытую дверь.
— Здесь, — сказал полковник, — будет аукцион драгоценных камней. Нет женщины, которой это было бы неинтересно.
— Мне не очень интересно, — сказала Лена.
— Не может быть, — ответил полковник и подошел к крайней витрине. — Вот здесь ты видишь рубины, в центре большой камень, каратов в тридцать, из Верхней Бирмы.
Рубин был неинтересен — темный камешек, как галька.
— Некоторые не отшлифованы, — объяснил полковник. — Но некоторые уже прошли гранильную фабрику.
А Лена смотрела на покупателей.
Рядом с ней стояла пара — сошедшая со страниц какой-то светской хроники. Седой, загорелый, подтянутый мужчина был одет в формальный костюм, при галстуке — даже уголок платка торчит из верхнего кармана. И леди при нем тоже не поскупилась на строгий английский костюм. Откуда они?
— Сюда приезжают солидные люди со всего мира, — сказал полковник. — Здесь самые хорошие и дешевые камни. Лучше, чем на Цейлоне. Посмотри на толстого мужчину за нами.
Там стоял толстый пожилой китаец в зеленом камуфляжном костюме без погон или знаков различия. Он навалился животом на край витрины и казалось
— вот-вот раздавит ее.
— Это генерал Лю, — сказал полковник. — Он очень любит камешки. Но не выносит меня.
Полковник засмеялся, и толстый генерал услышал смех. Он резко обернулся, как на звук выстрела. Прищурился, разглядывая в полумраке зала источник смеха. Разглядел полковника и поднял толстую, обтянутую тканью руку, приветствуя его.
— Как я рад, — сказал генерал. — Как я рад! Так давно не видел уважаемого туана полковника.
Он говорил по-английски. Негромко, но в благопристойной тишине аукционного зала каждое слово было слышно, как по микрофону.
Легонько оттолкнув джентльмена, генерал подбежал мелкими шажками к полковнику, протягивая ему обе руки.
Полковник поздоровался. Лену генерал не замечал. Он перешел на незнакомый язык — тайский или китайский, Лена не разбиралась в этом. Она стояла, не смея отойти, чтобы не сочли это за невоспитанность. Ведь совершенно неизвестно, что же делать честной русской женщине, которая стоит между двумя восточными владыками.
Разговор между полковником и генералом Лю был недолог. Неожиданно они вновь перешли на английский язык.
— Я хочу представить вам мою знакомую миссис Елену.
Генерал расплылся в улыбке, которая была недоброй и зубастой.
— Я знаю все о миссис Елене, — сказал он. — У нас есть много общих друзей.
Он поклонился — мотнул головой и тут же откатился — жирным шаром — прочь.
— Что он имел в виду? — спросила Лена.
— Наверное, тебе лучше знать… но вернее всего, он блефовал. Он готов на все, лишь бы огорчить меня.
Полковник сморщил лицо в плаксивой гримасе. Он шутил.
— Смотри дальше, — сказал он.
Они перешли к следующей витрине. Здесь лежали опалы. Обычные и звездные.
Это полковник сказал ей, что там — звездные опалы. Никогда Лене не приходилось видеть таких камней. Такой красоты.
Она не удержалась и ахнула.
Камней было два. Одинаковых, крупных, как волшебные глаза — только вместо зрачка горела звезда, дрожа ослепительными лучами. Словно в эти камни вложили по маленькому солнышку.
— Нравится? — спросил полковник.
— Очень нравится. Я никогда не видела и не знала, что такие бывают.
Вот тогда он и сказал, что это — звездные сапфиры. Вообще-то камни не очень дорогие, но такого размера, чистоты и сияния теперь встречаются редко. Вот у моей бабушки, продолжал он, был звездный сапфир с куриное яйцо. Моя бабушка была женой губернатора Чиангара.
Лена не выразила должного почтения. Полковник не стал уточнять, тем более что и сам, может, не знал, с какой целью можно употребить звездный сапфир размером с яйцо.
Цена была указана в батах. Каждый из сапфиров был оценен, если она правильно поняла, в тысячу долларов или чуть меньше. У Лены таких денег уже не оставалось.
— Хочешь посмотреть, как торгуют камнями? — спросил полковник.
— Конечно, хочу, — согласилась Лена. Все равно до темноты еще оставалось время. Она уйдет от него в темноте — надо подняться выше по речке, ей казались, что там были привязаны лодки. Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел, а от тебя, толстый генерал Лю, который плохо на меня смотрел, я тем более уйду.
Кто-то оставил им два места в первом ряду, но полковник отказался от этих мест — они сели в шестом или седьмом ряду сбоку.
— Я люблю смотреть, как торгуются другие, — сказал полковник, — а впереди все тебя видят, а ты — никого.
— Ты хочешь что-то купить?
— Я люблю красивые камни. Они лучше всего — лучше денег.
Наверное, он был взволнован — кто его поймет. Они здесь как индейцы — каменные лица, никаких эмоций. Только оскалятся иногда — и догадывайся: улыбка это или угроза. Впрочем, у генерала Лю это была угроза.
Начали для разогрева, как объяснил Наронг, с партии рубинов, мелких, для торговцев в Гонконге и Сингапуре. Крупные дельцы и коллекционеры — их полковник показывал Лене — пока лениво ожидали настоящих боев.
И бой начался на партии крупного жемчуга, выведенного искусственно, в Бенгальском заливе, на японской фирме в Бирме. Видно, в жемчужинах было нечто особенное. Но стороннему и случайному наблюдателю трудно следить за аукционом, потому что аукционер говорит слишком быстро, он угадывает мимолетные, почти незаметные движения рук или голов спорщиков в зале. Кидает взгляд направо и налево и произносит, словно торопится поскорее закончить эту неприятную для себя процедуру:
— Сто пятьдесят пять справа… сто шестьдесят слева, сто семьдесят пять по телефону…
С телефонами стояли маленькие аккуратные тайки. Сам аукционер был, кажется, китайцем. Высокий, статный, с очень белым лицом и тонкими усиками под носом, как у Гитлера.
Потный неопрятный мужчина с белыми волосами, веснушчатым красным лицом, в мятом, некогда белом костюме вдруг завелся, когда объявили следующий лот
— несколько очень крупных необработанных опалов.
Полковник объяснил шепотом Лене, что происходит и какие камни сейчас идут на продажу.
Мужчина воевал с кем-то, невидным Лене, и в результате потерпел поражение. Опалы ушли к скуластой махонькой женщине, которая была, как сказал Наронг, любовницей промышленника с голландской фамилией.
Вдруг, а прошло, видно, уже полчаса, оживился и Наронг. Он поднимал указательный палец на уровень груди, но аукционер видел эти движения и прибавлял по тысяче батов.