Обманы Локки Ламоры

— Послушай меня, мальчик! Мы только-только начинаем наши отношения, и не стоит обижать меня подозрением в излишней глупости. Запомни: на свете есть три человека, которых ты никогда не сможешь провести — ростовщик, шлюха и родная мать. Поскольку твоя мать мертва, я занял ее место. Таким образом, не стоит кормить меня сказками и строить из себя невинную овечку. — Голос священника был очень серьезен. — Ты сам прекрасно знаешь, чем расстроил своего бывшего хозяина.

— Он сказал, что я недостаточно осмотрителен.

— «Осмотрителен»! — передразнил Цепп. — Отличное слово. В самом деле, никто не упрекнет тебя в излишней осмотрительности. Учитель все мне рассказал.

Сидя над маленькой кучкой монет, Локки вскинул на священника большие, широко распахнутые глаза, в которых блестели слезы.

— Все?

— Именно так, все. — Цепп смерил мальчишку долгим испытующим взглядом, затем вздохнул. — И сколько же пожертвовали сегодня Переландро добрые граждане Каморра?

— Примерно двадцать семь медных баронов.

— Хм… Значит, чуть больше четырех серебряных солонов. Негусто. Однако это выгоднее, чем любая другая форма воровства.

— Вы крадете эти деньги у Переландро, отец?

— А как же иначе, мой мальчик? Я ведь вор, забыл, что ли? Только не такой, как ты, а гораздо лучше. Видишь ли, в Каморре полным-полно идиотов, которые делают много лишних движений, пытаясь украсть пару медяков… а заканчивают тем, что их вывешивают на веревке. И все оттого, что они воруют РУКАМИ.

Священник презрительно сплюнул.

— А чем тогда воруете вы, отец Цепп?

Бородатое лицо священника расплылось в улыбке. Он постучал себя по лбу, затем по зубам.

— Своими мозгами и хорошо подвешенным языком, мой мальчик. Именно так — мозгами и языком! Тринадцать лет назад я пристроил задницу на этих ступеньках, и с тех пор благочестивые придурки Каморра ежедневно несут мне свои медяки. К тому же слава обо мне идет от Эмберлина до самого Тал-Верарра. Да что в этой славе… звонкую монету я люблю куда больше.

— А разве это удобно? — спросил Локки, оглядывая обшарпанную комнату. — Жить здесь и никогда не выходить наружу…

— Это убогое помещение так же соотносится со всеми угодьями храма, как твоя нора на Сумрачном холме — со всем кладбищем, — хохотнул Цепп. — Повторяю, мы необычные воры, Ламора, и методы у нас совсем иные. Обмануть, сбить с толку — вот наши способы заработать на жизнь. К чему потеть, когда можно всего добиться при помощи умной лжи?

— Тогда получается… что вы вроде как «живцы».

— Можно сказать и так. Хотя сходство здесь такое же, как между бочкой горючего масла и щепоткой красного перца. Возможно, теперь ты начинаешь понимать, почему я выкупил тебя, невзирая на то, что здравого смысла в тебе не больше, чем в пучке моркови. Ты прирожденный лгун, гибкий, как спина акробата. Полагаю, я смогу сделать из тебя настоящего вора… если решу, что тебе можно доверять.

Священник снова остановил на мальчике взыскующий взгляд, и Локки почувствовал: надо срочно что-то сказать.

— Мне бы очень хотелось этого, — прошептал он. — Что я должен делать?

— Для начала — честно рассказать о том, что натворил на Сумеречном холме. Чем ты умудрился так рассердить своего хозяина?

— Но вам же и так все известно…

— Известно. Однако я хочу услышать это от тебя. Мне нужен подробный и правдивый рассказ, без всякой путаницы и умолчаний. Если ты попытаешься что-то скрыть — а я это сразу пойму, — вини себя одного. Я сочту тебя недостойным моего доверия, а дальше… твоя судьба уже висит у тебя на шее.

— И с чего мне начать? — спросил Локки.

— Например, с твоих недавних проступков. Я знаю, что на Сумеречном холме существует один закон, непреложный для всех братьев и сестер. Тем не менее, по словам Учителя, ты дважды его нарушил, хотя и сумел замести следы.

Лицо у мальчишки вспыхнуло, он потупился и уставился на свои пальцы.

— Не смущайся, Локки. Старый Делатель Воров рассказал мне, что ты подстроил убийство двух мальчиков с Холма. Причем так хитро, что даже он не смог схватить тебя за руку. — Священник задумчиво посмотрел на мальчика со смертельной меткой на шее. — Меня интересует, зачем ты их убил, а также то, как ты это сделал. Я хочу услышать ответы из твоих собственных уст, и немедленно.

КНИГА I. ЧЕСТОЛЮБИВЫЙ ЗАМЫСЕЛ

Глава 1. Игра с доном Сальварой

У Локки Ламоры было незыблемое правило: хочешь, чтобы мошенничество удалось на славу, — потрать три месяца на планирование, три недели на репетицию и три секунды на то, чтобы обмануть жертву. Сегодня отведенные три секунды ему полагалось провести в удавке.

Локки стоял на коленях, а вокруг шеи у него была обвита пеньковая веревка, которую держал стоявший за его спиной Кало. Выглядело сие вполне убедительно — и веревка, и багровый след на шее… Конечно, Локки понимал, что ни один нормальный каморрский убийца не станет пользоваться веревкой — для того, чтобы надежно пережать горло клиенту, существует проволока или шелковый шнурок. Но если дон Лоренцо Сальвара, наблюдая их постановку с расстояния в тридцать шагов на протяжении секунды, сумеет отличить фальшивку от настоящего убийства — что ж, значит, они сильно недооценили свою жертву. А тогда вся затея в любом случае летит к черту.

— Не видно его пока? И Жук не сигналит? — еле слышно прошипел Локки и издал несколько эффектных булькающих звуков.

— Пока ничего — ни сигнала, ни дона Сальвары. Ты дышать-то можешь?

— Все нормально, — прошептал Локки. — Потряси меня как следует для пущей убедительности.

Они находились в узкой аллее за старым храмом Благих Вод. Где-то неподалеку за оштукатуренной стеной слышалось журчание священных водопадов храма. Локки снова подергал грубую веревку у себя на шее и бросил взгляд на стоящую в нескольких шагах кобылу. К ее спине были приторочены солидные на вид тюки, призванные изображать торговый груз. Лошадь они взяли Кроткую, безупречно глупую и бесстрастную. Ее молочно-белые глаза смотрели с абсолютным безразличием — ни любопытства, ни страха. Даже разыграйся на ее глазах настоящее убийство, она бы и ухом не повела.

Драгоценные секунды истекали. Солнце уже поднялось высоко и теперь раскаленным шаром светило с белесого неба. Жидкая грязь, в которой стоял Локки, подсыхала и цементом стягивала его бриджи на коленях. Жеану Таннену было еще хуже: он валялся неподалеку в том же самом месиве, согласно сценарию, изображая второго потерпевшего, а над ним застыл Гальдо, в любой миг готовый нанести ему мнимо сокрушительный удар по ребрам. Они ждали уже по крайней мере минуту — ровно столько, сколько второй близнец душил Локки.

Предполагалось, что дон Сальвара вот-вот пройдет мимо злополучного тупика и, увидев зловещую сцену, бросится спасать несчастных торговцев. Скорей бы он появился и избавил актеров от затянувшегося ожидания!

— Где носят боги этого проклятого Сальвару? — прошипел Кало на ухо Локки. Со стороны казалось, будто он ему угрожает. — И куда подевался Жук? Так мы целый день проторчим здесь среди дерьма. Или, не приведи Благодетель, дождемся, что кто-нибудь в самом деле пройдет мимо!

— Прекрати паниковать, — прошептал в ответ Локки. — Помни о двадцати тысячах полновесных крон и не выпускай веревку. Лично я могу хоть целый день провести в удавке, если это необходимо.

Утром назначенного дня все шло замечательно — даже учитывая неизбежное волнение юного вора, впервые допущенного к участию в столь сложной операции.