Страница 207 из 215
Молодой человек будто сошел с фотографий, с тех, что Кора рассматривала в этом кабинете полгода назад. Те же очки в тонкой золотой оправе. Он их носит, чтобы казаться умнее, поняла Кора.
Густав сразу ее узнал.
– Дама Орват! – воскликнул он и радостно улыбнулся, и это была улыбка царя Тесея, открытая, добрая и в то же время плутовская, которая всегда напоминала тому, кто умеет смотреть, что с этим человеком лучше все же держать ухо востро.
– Кора, – поправила его она. – Пожалуйста, называйте меня Корой, хотя я совершенно теряюсь, как вас мне называть. Просто господином наследным принцем и вашим высочеством?
– Я тоже умею шутить, – ответил принц. – Вы знаете, мое имя Густав. Хотя, наверное, вам приятнее было бы называть меня Тесеем.
– Для этого вам придется полгода качать мышцы, – бесцеремонно сообщила принцу Кора, и тот не стал спорить.
– Что-нибудь выпьете, принц? – спросил Милодар.
– Пива. – Принц поставил футляр на пол. Он был метра полтора длиной.
– Что там внутри? – спросила Кора.
– Контрафагот, – ответил Тесей, – в свободное время я люблю играть на контрафаготе.
Милодар разлил пиво по бокалам. Себе же нацедил из сифона воды.
– Вы бросили пить? – спросила Кора. – Совсем?
– Мое заявление о переходе в кувейтское подданство рассмотрено благожелательно, – ответил Милодар. – А у нас в Кувейте строгие правила: никаких спиртных напитков.
Малый крейсер «Честь-2», название которого всегда забавляло Кору, потому что она представляла его как честь второго сорта или разряда, стартовал без всяких помех через четыре часа с подмосковного поля.
Крейсер был невелик и автоматизирован. Кроме пассажиров, на нем находилось лишь три навигатора и девица-связист, она же оружейник. Девица была резка в движениях, подчеркнуто сурова, но при этом завидовала Коре и мечтала стать полевым агентом. Имени ее Кора за несколько полетов на «Чести-2» так и не запомнила, потому что команде крейсера на каждый полет выдавали новые фальшивые документы, отчего и сами навигаторы порой не могли оперативно вспомнить детали своей новой биографии.
Каюты Густава и Коры были невелики, но уютны и славно обставлены, включая обильно снабженные бары, содержимое которых также тщательно проверялось и заменялось перед каждым рейсом во избежание отравы. Так что можно догадаться, что на борту этого крейсера передвигался по Вселенной сам комиссар Милодар.
Тесея в первый день Кора почти не видела. Сама она диктовала отчет и отвечала на миллион компьютерных вопросов, касавшихся как альтернативной Древней Греции, так и особенностей ВР-круиза, и, наконец, положения дел на Рагозе.
Перед обедом Кора отыскала бывшего Тесея в гимнастическом зале, этот небольшой зал был любимым детищем Милодара. Тесей крутил колеса тренировочного велосипеда. Кора несколько удивилась, увидев, что, несмотря на худобу и некоторую сутулость, он хорошо сложен, мышцы его вполне рельефны, очевидно, на них нет ни капли жира. По типу мускулатуры Кора скорее отнесла бы принца к стайерам или даже марафонцам, способным к длительным упорным усилиям.
– Вы будете обедать? – спросила Кора.
Густав прекратил крутить педали. Бегущая перед ним на экране дорожка погасла.
– Мы больше не друзья? – спросил Густав.
– Мне трудно воспринимать вас здесь как моего старого протеже Тесея.
– Тот был красив, отважен, непобедим и служил царем, – сказал Густав, слезая с велосипеда и накидывая на плечи махровое полотенце, чтобы идти в душ.
– Какая чепуха! – искренне возмутилась Кора. – Он был милым человеком, и мне очень хотелось бы, чтобы вы от него что-нибудь унаследовали.
– К сожалению, я все помню, – сказал Густав. – Всю свою ту жизнь. Поэтому я ощущаю себя очень старым.
Кора внутренне согласилась с ним. Старость Густава была в тоне его голоса, во взгляде, в том, как он осторожно и выверенно двигался и даже поворачивал голову. В отличие от Коры Густав не сохранил ни загара, ни мышц – они были им как бы получены в начале Игры, как бутсы или теннисная ракетка. И теперь сданы бутафору. Раны и шрамы Коры были внешними, Густав же получил свои на всю жизнь, только для этого надо было заглянуть ему в душу.
– Скажите, вам субъективно понятно, сколько времени мы с вами там прожили? – спросила Кора уже за обедом.
– Я жил там дольше, чем вы, потому что вырос в Трезене.
– Вы помните и это?
– Смутно. Я думаю, что эта программа – как бы предварительные условия игры, заложенные в мою память в момент входа в роль.
– Тогда у вас нет оснований чваниться годами и веками. Я же тоже прилетела вслед за вами, как только стало известно, что на вас готовится покушение.
– И тогда познакомились с моей тетей?
– И вашей будущей супругой, – позволила себе улыбнуться Кора. Ей было любопытно, как воспримет ее слова Густав. Что он успел узнать после возвращения? Что он помнит? Что он понимает?
– Я ознакомился с вашим отчетом, – сказал Густав. – И внутренне сравнил его с собственными воспоминаниями.
– И не совпало?
– Отчет – это как медицинское пособие. Скелет.
– А факты – кости?
– Факты совпадают, – улыбнулся Густав и поправил указательным пальцем дужку очков. Совсем как царь Тесей. – Меня спасло то, что вы, госпожа Кора, побывали на Рагозе и знали их всех в лицо.
– Не всех. Для меня загадочен четвертый член бригады.
– Не узнали? – спросил Густав. – Может быть, вы его не видели в Рагозе?
– У него тоже династические соображения?
– Мне давно следовало бы догадаться, – сказал Густав. – Я никуда не годный глава государства. Я не разбираюсь в людях!
– Неправда! – возмутилась Кора. – Я наблюдала за вами много лет! Вы отлично разбираетесь в людях!
Густав замер с ложкой в руке. Он смотрел на Кору так, как царям не положено смотреть за обедом на своих охранников.
– Я в тебе никогда не разбирался, – произнес он после того, как Кора увидела и впитала этот взгляд, ощутив щекотание под ребрами. – Но во мне всегда сидело опасение, что ты намерена кинуть меня через бедро.
– Ну вот и все испортил, – расстроилась Кора. – Мы чуть было не перешли на лирическую ноту.
– Тебе это было неприятно?
– Нет, царь Тесей.
– Не надо. Мне грустно сознавать, насколько я жалок после обратного превращения.
– Глупости! – заявила Кора. – Пустые выдумки. Я видела, как ты работал в тренировочном зале. У тебя нормальное мужское тело. Даже смотреть приятно.
– Если бы ты не была древней гречанкой, – сказал Густав, – я бы наверняка растерялся от такого замечания.
– Я не только древняя эллинка, – сказала Кора. – Но есть подозрение, что я – воплощение Персефоны, хранительницы царства мертвых.
– Чепуха! – рассмеялся Густав. – Это тебя пугали глупцы, а ты, наверное, как и положено полевому агенту, не любишь читать. Кора-Персефона – покровительница цветения, расцвета жизни. Именно поэтому каждую осень мрачный Аид затягивает ее обратно в царство мертвых. До весны.
Они перешли в маленькую кают-компанию. Кора споткнулась о футляр с контрафаготом. Густав открыл горячий бар и извлек из него две чашечки кофе, Кора – хороший коньяк из другого бара.
– Твой Милодар – сибарит, – сказал Густав.
Они сидели на небольшом диване, невероятно мягком и расслабляющем. И Кора никак не могла понять, почему она оказалась на этом диване, когда ей можно было бы сесть в кресло по другую сторону низкого столика.
– Тебя не стесняет наша одежда? – спросил Тесей.
– Еще как стесняет! – призналась Кора. – А кто тот человек, Бронзовая Маска?
– Мы его увидим… Я тебе его покажу. Нет смысла называть его имя сейчас, если оно ничего не говорит.
– Жаль. Это как в плохом детективе – главный убийца появляется в последний момент со стороны, потому что автор не придумал, кому отдать пальму первенства.
– Обычно это бывал дворецкий, – напомнил Густав.
Он чуть-чуть подвинулся к Коре. И замер, как бы проверяя реакцию птицы глазами кота.