Страница 31 из 50
– Тебя только за смертью посылать, – буркнул он и побежал внутрь.
Через три минуты появился недовольный Порейко в сопровождении Одноглазого Джо.
– Что случилось? Тебя полчаса не было.
– С Александрой разговаривали, – сказал я. – О смысле жизни.
– Без шуток! – велел Порейко. – Когда тебя спрашивают...
– А я не шучу. Спросите сами у нее.
– Не о чем вам разговаривать, – сообщил мне Порейко.
Он сел в машину один.
Я обернулся к оставшимся у входа в гостиницу холуям.
– А личная охрана? – спросил я.
– Они сами доберутся, – сказал Порейко. – Им недалеко.
Мы проехали полдороги до его дома, и тут Порейко передумал. Он велел мне поворачивать к гаражу. Он сообщил мне, что обстановка в городе неспокойна – они обсуждали ее с гостями, руководителями центральной организации.
– А в гараже спокойнее? – удивился я. – Это же простой сарай.
– Все же под замком и за воротами – не так легко надругаться.
Я не стал спорить – его воля, тем более что от гаража мне до дома даже ближе, чем от его дома.
Мы быстро доехали до гаража, открыли ворота и загнали машину в сарай. Порейко был молчалив, только рассказал мне, что товарищ Рустем – большой человек в Москве, его знают в ВПК. Но главное – он считает, что в нашей стране пора установить настоящий порядок. Для этого надо уже сейчас готовиться к тому, чтобы подобрать власть, когда она упадет на землю, – а ведь каждый понимает, что наша власть как груша, – перезрела, вот-вот шмякнется.
Когда я запер сарай, он отобрал у меня ключ и сказал, блестя в темноте золотыми клыками:
– Я тебе, Юрик, прости, пока не доверяю. Оставишь тебе ключ, а ты возьмешь ночью машину и уедешь с девочками кататься. Учти, Александре доверять нельзя. Тот мужчина, который этой сучке доверяет, считай – труп в прямом и переносном смысле. Нет, ключ завтра получишь.
– Так что, я за ним к вам домой пойду?
– Не так строго, – засмеялся Порейко. – Тебя в восемь здесь Жора ждать будет. Вы с ним за мной и заедете. Добро?
Мы вышли на улицу.
– Ну что ж, прощайте, до завтра, – сказал я.
– Нет, у меня к тебе просьба будет, – ответил Порейко. – Проводи меня до дому. Уж очень у меня много в этом городе недоброжелателей. Ты не поверишь.
– Чего же вы ваших охранников не взяли?
– А зачем мне охранники, когда ты один десяти стоишь? Стоишь, правда?
– Мне спать хочется, я устал.
– Чего тебе усталость! – Он жестко взял меня за предплечье и повел за собой. – Не отказывай мне, не надо. Мы с тобой ветераны, а ветеран своего командира никогда не бросит на враждебной территории.
– Ничего себе – враждебная территория...
– А тут каждый куст стрельнуть может, – убежденно сказал Порейко.
От него несло алкоголем и луком, он все норовил взять меня под руку, но я не доверял его приятельству.
– Ты мне лучше расскажи свою биографию, – сказал он, – вроде мы с тобой одного поля ягоды, должны все о себе знать, а мне мало что известно. Разве это порядок? Это непорядок.
– Вы уже знаете мою биографию.
– А ты не формально, по-человечески. Например, братья, сестры у тебя остались?
– Есть сестра, в Сызрани.
– Замужем?
– И двое детей. Мужа зовут Георгием, он брюнет, работает в рыбинспекции, у них двухкомнатная квартира...
– Хватит. С ним все ясно. Фамилия Георгия?
– Арутюнян.
У них нет времени проверять. И не будет он проверять. Порейко планирует для меня какую-то другую судьбу.
– А вот когда ты из Африки вернулся, то где жил?
– Я жил в Москве, у любовницы. Мою любовницу зовут Любой, она кончает курсы иностранных языков, сама темная блондинка, глаза серые, шрамов пока не заметил...
– Нормально, спасибо. – Порейко делал вид, что идет нормальная беседа. – Мы и ее проверим. Фамилию не забыл?
– Не забыл. Кузнецова, Любовь Викторовна.
– А теперь расскажи...
К счастью, тут мы добрались до дома Порейки, и я его не успел придушить. Может быть, мой отчаянный поступок и сорвал бы всю нашу операцию, но принес бы пользу человечеству в целом. Я почему-то вспомнил рассуждения Маркова о том, как прореживают лес. Самый главный сорняк шагал рядом со мной и делал вид, что принимает на веру мои глупости. Но в тот момент я еще не подозревал, насколько он опасен.
Я позвонил, Аркадий не открыл. Наверное, пошел провожать Риту, почему-то подумал я. Я толкнул дверь. Дверь была отперта. Это тоже меня не удивило. Я не знал привычек Аркадия. Но был уверен, что красть у него дома нечего. Так что он вполне мог оставлять дверь открытой настежь. Я прошел на кухню. Там стояли две недопитые чашки. И вот тут я, несмотря на открытые окна, почувствовал запах крови. У меня удивительное, звериное обоняние, я никому в этом не признаюсь, скорее во избежание шуток. Я вошел в комнату, уже зная, что они убили Аркадия. Впрочем, к такому выводу давно надо было бы прийти. Надо было бы прийти к такому выводу, а не гулять по ночным улицам, создавая алиби Порейке, как будто он был моим задушевным другом.
Аркадий лежал в углу между тахтой и стеной, опершись спиной о прикроватный столик. Он, видно, отступал от них, но не звал на помощь, что-то не позволяло ему звать на помощь. Он отступал, потом отступать больше было некуда, и они его достали и зарезали. Причем он видел, что они хотят сделать, отбивался и хватался руками за лезвие – его пальцы были окровавлены и изрезаны.
Они разрезали ему горло большим кухонным ножом.
Нож валялся тут же, они бросили его.
Но я сначала сел на корточки и стал щупать пульс, потом приподнял веко; это был пустой труд: Аркадий был мертв уже несколько минут, а может быть, и полчаса – я не знаю, с какой скоростью охлаждается тело, тем более в такой теплый вечер. Тело еще было теплым.
Я знал, что есть телефон у соседа.
Я вышел на лестничную площадку и постучал в дверь напротив. Но не сильно, не тревожно, как мне хотелось, а заставил себя позвонить робко и коротко, будто я пришел занять соли.
В двери был глазок, меня долго разглядывали, потом мужской голос спросил:
– Чего тебе?
– Я напротив живу, – сказал я, – я брат Аркадия.
– Ага, – сказал голос, – я тебя видел.
– Скажите, откуда можно позвонить?
– А зачем?
Господи, ну в какой стране я живу!
– С Аркадием несчастье, мне нужно вызвать «Скорую».
– Подрались, что ли?
Чтобы слышать друг друга, нам приходилось говорить громко, почти кричать, но моего собеседника это совершенно не смущало.
– Да вы скажите, где телефон?
– Нет телефона, – сказал голос. – А ты в больницу сходи.
– А где больница?
– А как выйдешь из подъезда, так поверни направо и по тропке, по тропке, не отклоняйся, еще два дома будет, там спросишь.
Я понял, что пользы от него больше не добьюсь, и кинулся бежать.
Тропинка повела меня сквозь заросли сорных кустов. В кустах кто-то возился и страстно подвывал.
– Эй, где больница? – крикнул я.
В кустах замолчали, затаили дыхание.
– Я тебя спрашиваю! – крикнул я и двинулся в кусты в направлении голоса.
– Вы правильно идете, – ответил девичий голос, – скоро дорожка асфальтовая будет.
В больнице было сонно, пустынно, а дежурный врач ушел домой спать. Так объяснила сестра – единственное существо в белом халате. Но из больницы мне удалось по крайней мере дозвониться до милиции. Этот город безобразно рано ложился спать, его даже не волновали поздние телевизионные сериалы. Но постепенно моя деятельность возвращала его к жизни – медсестра побежала в соседний дом будить шофера «Скорой помощи», я дозвонился еще и до врача, врач пытался отговориться от выезда, раз мой брат мертв, но я припугнул его, сказав, что не уверен в его смерти. А вот если он умрет в ближайший час, то я дойду до министра.
Шофер «Скорой помощи» был в майке и тренировочных брюках, но по крайней мере он не тянул время и не изображал невинную жертву моего заговора. Вместо врача, которого мы так и не дождались, поехала ночная медсестра. Когда мы прибыли, милицейский «газик» как раз подъехал к подъезду. Возле квартиры стояла небольшая толпа, какие-то люди, видно соседи, ходили по квартире, милиционер стал их гнать. Он сказал мне доверительно: