Магфиг. Дилогия

– Что там? – я вопросительно посмотрел на кота, который буквально впечатал свой взгляд в окошко.

– Вон, – Батон ткнул лапой в сторону толпы. – Слева от фонарного столба, мяу.

Я посмотрел туда и замер, ибо у края перрона стоял человек, облаченный в знакомый монашеский балахон. В этот момент поезд дернулся и двинулся с места, медленно набирая ход, а незнакомец отвернулся и вдруг исчез. Я аж мотнул головой и вопросительно посмотрел на кота: мол, не привиделось ли мне это? Судя по ответному и не менее ошалелому взгляду Батона – нет.

– Так, детям ни слова, – сказал я коту, едва мы вошли в свое купе. – И надо как‑нибудь связаться с академией, чтобы сообщить об этом. Знаешь способ?

Кот задумчиво подергал себя за правый ус, потом почесал промеж ушей, затем зачем‑то пожевал кончик хвоста, после чего бессильно развел лапами.

– Ясно, будь тут, пойду поищу нашего проводника, может, у него какой способ имеется. Кстати, жест с хвостом был лишним, – бросил я, выходя из купе.

– Просто там была, мяу, колючка, – донеслось мне вслед.

Проводник оказался на месте и в ответ на мой вопрос только покачал головой, сообщив, что ничем не может мне помочь.

– Дело в том, что поезд, по сути, движется в пространстве Манбраха и никакой вид связи отсюда невозможен, так что придется потерпеть до следующей станции.

Я молча кивнул и, заказав чаю, вернулся.

– И? – спросил кот.

– Мы в пространстве Манбраха, и связи нема, – пояснил я и сразу добавил: – Вот только не спрашивай меня, что это такое, сам не знаю, но звучит красиво и загадочно.

Кот согласно мявкнул и, пристроившись у окна, принялся наблюдать за проносящимся мимо пейзажем. Я же вновь вышел в коридор и пару минут бродил по нему, пытаясь немного успокоиться. В принципе, пока предпринять было ничего нельзя, да и тревога, возможно, была ложной, хотя, с другой стороны, случай в замке… Нет, дело тут явно нечисто. Как говорят умные люди: «Надо думать о лучшем, но готовиться к худшему. То есть сделать три вещи: вырыть бомбоубежище, купить танк и запастись провиантом, дабы отсидеться подольше». Впрочем, мне этот совет в данном случае не особо подходил, хотя от танка я бы не отказался. Бандура, конечно, здоровая, но с ней (точнее, в ней) как‑то на душе спокойнее и уютнее было бы.

– О чем задумались, Ярослав Сергеевич? – Голос проводника вернул меня на грешную землю.

– Да так, – улыбнулся я, – о том о сем…

– Ясно, – улыбнулся в ответ старик. – Они ведь знаете какие живучие, бывает, прихлопнешь одного, думаешь, избавился, ан нет, глядь, опять тут как тут.

– Вы это о чем? – Я удивленно посмотрел на проводника.

– О тараканах, конечно, – с маленькой заминкой ответил тот. – Совсем, сволочи, одолели, и, главное, даже магия их никакая уже не берет, даже не знаю, что и делать.

Он тяжело вздохнул и покачал головой.

– Впрочем, действительно, что я об этих тварях вспомнил, я же вам чайку‑то принес, горяченького. Пойдемте почаевничаем, заодно вашу новую историю послушаю.

Я молча кивнул и послушно направился вслед за стариком, попутно размышляя о его странных словах – тараканов в поезде ведь явно не было.

К счастью, все мои волнения оказались напрасны, и дальше ничего странного со мной и моими спутниками не случилось. В мире эльфов я пробыл всего пару дней, в основном любуясь местными лесными красотами, благо Глайдуэль устроила нам хорошую экскурсию. Кстати, впервые мне не пришлось что‑то делать или кого‑то спасать, ну, разве только Теодора из реки, так как оказалось, что наш юный оборотень не очень хорошо плавает. А так пару дней на солнце у небольшой хрустально‑прозрачной реки, да под песни юных эльфиек, что они любят распевать вечерами, сидя у воды… хорошо… даже уезжать не хотелось. Правда, все же один минус был, мяса местные эльфы не ели, а жевать каждый день салаты, запивая их приторно‑сладкими нектарами, как‑то не очень. Батон тот вообще скис, ибо ему даже рыбу не дали половить, точнее, разрешили, но с условием, что он будет делать это естественным способом, без всяких приспособлений. Когда «это», опутанное с ног до головы водорослями, с безумным блеском в глазах и гольяном в зубах, явилось обратно, меня аж чуть кондратий не приобнял, думал, очередное чудо‑юдо – порождение тьмы откуда‑то вылезло. Грей, загоравший рядышком, тоже не разобрался и шандарахнул навскидку песочным шариком, так что бедный котейка второй раз за свою жизнь изобразил «кошачью растопырку», на этот раз на груди проходившего мимо эльфа. Эх, хорошо отдохнули, от души, как говорится.

А вот Грея пришлось везти не домой, а к бабушке, что проживала в деревушке, в одном из миров, что примыкали к родному миру мальчика, и оказалась довольно бодрой и милой старушкой. Она постоянно сокрушалась, что ее сын стал супермегазлодеем, хотя, по ее словам, всегда хотел, чтобы было как лучше. А так он очень хороший, очень любит домашние булочки и вообще на него очень много и зазря наговаривают.

Ага, конечно, зря – прямо ангел. До сих пор, как вспомню нашу с ним встречу в замке, вот такенные мураши промеж лопаток. А уж его взгляд из прорезей шлема такой весь «добро‑огненный, до костей пробирающий»… бррр. Да тот тип, который учеников умыкнул, по сравнению с ним – добрый дядюшка, забравший детишек на пикничок.

Кстати, бабушка Грея показала мне детские фотографии его отца, и я, грешным делом, надеялся, что наконец‑то хоть раз увижу лицо настоящего Властителя Тьмы, пусть и в детском возрасте… облом. На всех фотографиях он в шлеме, причем даже сидя на горшке и кушая мороженое. Такое впечатление, что он с ним родился. Хотя нет, шлемы постоянно разные, даже есть один такой гламурненько‑розовый с цветочком, это он заснят в нем на первом свидании с будущей мамой Грея. Мдя, а некоторые говорят, что это я странный или Батон.

В общем, долго мы тут не задержались и уехали на следующий день с полной корзинкой пирожков, которые и слопали в тот же вечер за стаканом чая. Правда, после этого нам пришлось провести бессонную ночь, оккупировав с Батоном поочередке вагонный сортир и постоянно вспоминая нежными словами «добрую» бабушку. А ведь Грей еще намекал, чтобы я не брал пироги, типа, остынут и будут невкусные. Хорошо еще хоть слабительным все обошлось, а то ведь могла и что похуже сыпануть…

У Теодора мы задерживаться не стали, а просто передали его матери, приехавшей встречать сына на станцию, и, поговорив с ней около получаса, пообещали сделать это в следующем году. Надо сказать, что в вагон мы вернулись с большим облегчением. В мире оборотней станция располагалась в таком дремучем лесу, что небо едва виднелось сквозь переплетения ветвей гигантских деревьев. К тому же назвать станцией полусгнивший перрон с покосившимся зданием без окон и следами огромных когтей на стенах, знаете, язык как‑то не поворачивался.

Сама мама Теодора, кстати, очень красивая женщина: высокая, мускулистая, с большой… ну, вы поняли, и миловидным личиком юной девы, встречала нас на перроне в одежде… кхе… да не было на ней никакой одежды. Бедного Батона аж чуть удар не хватил, он весь наш разговор так и простоял столбом, пялясь на прелести женщины, и только кончик хвоста

(который почему‑то торчал дыбом)

нервно подергивался. Надо заметить, что на этот раз наш проводник не уходил с платформы, а все время стоянки поезда простоял рядом с вагоном, внимательно за нами наблюдая, как, впрочем, и другие проводники. Не знаю, чего они боялись, но, по разговору с матерью молодого оборотня, я ничего подозрительного не заметил, как и многие родители, она интересовалась успехами своего сына, а мода на одежду… так она везде разная и оборотням вообще не больно‑таки и нужна.

Вот, собственно говоря, и все, что я могу рассказать о моей поездке. Детишек развез, и поезд наконец‑то уносил меня в мой родной мир, такой привычный и не магический. Наконец‑то я смогу отдохнуть от всего этого сумасшествия и хотя бы на месяц окунуться в привычные серые будни. Хотя, с другой стороны, присутствие Батона не даст мне окончательно об этом забыть, но в то время я надеялся на лучшее, и настроение мое поднималось с каждой минутой. Вагон был абсолютно пустой, так что мы ехали в тишине и гордом одиночестве. Правда, один раз через наш вагон прошли два мальчика и девочка в незнакомой мне форме, и они даже на мгновение остановились перед открытой дверью нашего купе, с удивлением смотря на Батона, пившего в это время чай с самым сосредоточенно‑задумчивым выражением своей морды, однако от предложения присоединиться вежливо отказались.