Магфиг. Дилогия

Все. Я краем уха выслушал объявление Фурина о том, что парад окончен, а теперь начинаются массовые празднества и гуляния в честь гостей, и, извинившись, покинул балкон.

Неделя работы ради каких‑то тридцати минут самого действия. Я вздохнул и, улыбнувшись миленькой служанке, направлявшейся к балкону с подносом, уставленным различными бутылками и фужерами, отправился в свою комнату.

Из открытого окна доносилась веселая музыка, и я, прикрыв его, не раздеваясь, завалился на кровать. Почему‑то страшно захотелось домой, холодного пива и… бананов. Тьфу ты, сколько уже месяцев прошло после тех приснопамятных опытов Гоймерыча, так нет, все еще хочется иногда скушать парочку‑другую.

В дверь постучали. Я вздохнул и, приняв вертикально‑сидячее положение, разрешил войти.

– Можно, нер? – спросила Эрнеста, заглядывая в приоткрытую дверь.

– Конечно, заходи. – Я подождал, пока юная вампирша зайдет в комнату, и обеспокоенно спросил: – Что‑то случилось?

– Нет, – мотнула она головой, отчего из ее прически вылетела одна из заколок и исчезла где‑то под стоящим у стены шкафом. Девочка проследила взглядом за ее полетом и, пригладив выбившуюся прядь, улыбнулась. – Я пришла сказать вам спасибо. Герцог в восторге и зовет отца с собой в столицу, дабы вынести на всеобщий пример при личном присутствии Его Верховенства.

– Ну, значит, все хорошо. – Я облегченно вздохнул. – Как там ребята?

– Веселятся. А Гай вон за дверью ждет, прилип как хвост.

– Что ж ты его так? – улыбнулся я.

– А что он… сам такой… – пробормотала вампирша, отводя глаза и густо краснея.

– Эрнеста, – во все еще приоткрытую дверь просунулась голова Гая. – Ребята ждут, ты скоро… ой, нер, здравствуйте.

– Сгинь! – рявкнула девочка, заставив голову мальчика исчезнуть.

– Эрнеста, ну так же нельзя, – сказал я. – Видно же, как он к тебе относится, ты с ним как‑то поделикатней бы, что ли.

– Я стараюсь, – вздохнула та, – но он… непутевый он какой‑то.

– Ясно.

Я пристально посмотрел на девочку, стараясь сдержать рвущуюся на лицо улыбку.

– Кстати, я думаю, что ты ко мне не просто так пришла поблагодарить. Говори уж, что опять задумали?

Вампирша покраснела еще больше и несколько секунд молчала, бросая в сторону двери красноречивые взгляды.

– Ну, в общем, Гай хочет попросить разрешения остаться у меня на каникулы, – наконец протараторила она, набравшись храбрости.

– Эээ… – Я оторопело посмотрел на девочку, затем на дверь, за которой топтался Гай, и, задумчиво почесав верхушку своей «тыковки», спросил: – А родители в курсе?

– Да, – кивнула Эрнеста. – Мой отец не против, а отец Гая сказал, что пусть он сам думает и обязательно спросит у вас разрешение.

Вот уж спасибо, подставил так уж подставил. Скинул решение проблемы на плечи учителя, типа, если что случится, то во всем я буду виноват, а он останется на коне и весь в белом… повелитель добра и света, блин, не может даже со своим сыном решить. У парня тут первая (

или какая там по счету?

) любовь, гормоны из ушей, а папочка просит чужого дядю решить данный вопрос… зла не хватает.

– Да уж. – Я вздохнул.

– Ага, – кивнула Эрнеста и тоже вздохнула.

– И что, все так серьезно?

Девочка пожала плечами:

– Не знаю, нер, я в себе еще не разобралась, однако мне с ним как‑то… – Она замялась. – Не знаю, как сказать, нер, но Гай такой непутевый и порой беспомощный, что иногда охота защитить его ото всех…

Вот она, женская сущность. Мы, мужики, ради их ласкового взгляда и нежной улыбки будем гордо выпячивать грудь, бить в нее кулаками и вообще изображать дикий первобытный ужас, дабы показать, какие мы могучие, сильные и готовы на любые подвиги ради прекрасных дам, на вид таких хрупких и ранимых. А если, не дай бог, падем духом, оступимся или проиграем в бою… хе… Это мы, мужики, наивно думаем, что они слабый пол, – однако влюбленная женщина способна на многое… Да ради своего защитника… да если кто его обидит… да на британский флаг или японское солнышко, нужную часть организма супостата – одним рывком, а потом еще по кумполу, да в рыло напоследок, но исключительно в качестве профилактики, ибо ведь не злодейка какая‑нибудь. А после полного уничтожения противника вновь прикинется ласковым, нежным и чрезвычайно ранимым существом, будет заниматься домашним хозяйством и с любовью в глазах слушать о подвигах своего «любимого и нежного зверя», что тот совершает

…(в офисе, на войне, в соседней забегаловке – нужное подставить)

, о которых он ей неизменно поведает тихими уютными вечерами, сидя в своем удобном кресле. Эх… как же я когда‑то мечтал о подобной жизни: работа, уютная ухоженная квартирка, любящая жена, вечера с друзьями за стаканчиком холодного пива при просмотре футбола… Впрочем, я не жалуюсь. Друзей у меня много, работа интересная

(порой даже очень, на кефир должны за вредность доплачивать

), невеста замечательная

(если, конечно, не считать, что она дракон)

и вообще моя жизнь полна романтики и приключений

(а также синяков, ссадин, царапин, кучи потраченных нервов и десятка седых волос, причем не только на голове).

Я вздохнул и, посмотрев на смущавшуюся девочку с легким прищуром и улыбкой всезнающего мудреца, махнул рукой:

– Хорошо, разрешу, где наша не пропадала, надеюсь, вы его тут не съедите?

– Нер… – Эрнеста бросила на меня укоризненный взгляд.

Я рассмеялся.

– Ладно, ладно, пошутил. Иди скажи своему рыцарю в сверкающих доспехах. Впрочем, – я покосился в на приоткрытую дверь, – он и сам все уже слышал.

Провожали меня бурно, ну, в смысле с оркестром и натуральным шествием, так что на платформе даже образовалась некоторая толкучка. Причем все на прощание лезли меня дружески приобнять, в результате чего в вагон я садился в несколько помятом состоянии, втаскивая Батона буквально за хвост. Кот всю ночь гулеванил непонятно где и заявился под утро, весь пахнущий чем‑то приторным, томно вздыхающий и почему‑то с прокушенным в двух местах правым ухом. Буквально перед самым нашим отъездом из замка он вновь куда‑то исчез и на перроне уже появился в сопровождении двух девиц с очень хорошими си… кхе, как бы получше выразиться. Короче, вот с такенным богатым внутренним миром. Девицы были высокие, и Батон шел между ними, хозяйски приобняв красоток где‑то повыше колен. Красавицам это было явно неудобно, но они стойко терпели, изредка почесывая котейку между ушей, отчего тот буквально млел, а на его усатой морде отражалось просто‑таки неземное блаженство. Блин, ловелас в кошачьей шкуре нашелся. Поезд уже дал второй гудок, а кот все еще тискал ножки своих подружек, а посему был нелюбезно мною оторван от данного занятия путем хватания его за шкирку.

Кстати, отец Эрнесты, прибывший меня проводить, подтвердил слова дочери, сказав, что герцог уехал весьма довольный и даже пообещал налоговые льготы графству. Мало того, он забрал с собой Грегора, дабы тот продемонстрировал свои наработки в области военной моды верховному вампиру. В конце концов Гадриан отвел меня в сторонку и, приобняв на прощание, пустил скупую вампирскую слезу, заявив, что я отныне лучший друг семьи, а посему в его замке всегда найдется для меня свободная комната. Я поблагодарил его и попросил присмотреть за Гаем, дабы с мальчиком ничего не случилось, а заодно и за дочкой, дабы они вместе чего такого не натворили. Граф удивленно посмотрел на меня, но через пару минут, видать, до него дошло, и он активно закивал, уверяя, что уж на это я могу точно рассчитывать.

Наконец поезд дал последний гудок, и знакомый мне проводник с приветливой улыбкой попросил меня пройти в вагон. Я вошел, помахал из окна провожавшим и уже хотел было идти в свое купе, как стоявший рядом Батон коротким мявком привлек мое внимание.