Страница 47 из 56
кивает, когда я открываю снова глаза.
— Со мной всегда разговаривали персонажи, — объясняет Жасмин. — Я думаю,
каждый писатель подтвердил бы это. Но Делайла, если бы я изменила конец,
история уже существует в воспоминаниях всех ее читателей. Как и история,
которую уже однажды рассказали, нельзя больше ее стереть с лица земли.
Она объясняет мне, что я нахожусь в полном тупике. А этого просто не может
быть.
— Но вы должны попытаться! — вырывается у меня.
Она медлит. — Как бы ты закончила книгу?
Я слегка бормочу:
— Оливер покидает историю.
Она поднимает брови. — О, я думаю, что теперь понимаю. Он действительно
выглядит довольно хорошо. Я частенько мечтала о персонажах. В моей
криминальной серии есть детектив, у которого была мечтательная улыбка...
Слезы жгут глаза. — Это не увлечение, — говорю я. — Он живой, для меня как
минимум.
— И так будет всегда, — любезно говорит Жасмин. — Каждый раз, когда ты
открываешь книгу. Это красота чтения, или?
Если я даже не могу объяснить это автору, то я со своей латынью действительно в
самом конце. Я уверена, что она считает меня сумасшедшей, странная девушка,
которая стоит перед ее дверью без предупреждения и говорит о выдуманном
персонаже, как будто она сидела за столом.
Но как я должна вытащить сюда Оливера?
Внезапно для меня все становится слишком много. Я думала, если меня кто— то и
понял бы, что я чувствую к этой истории, то это будет автор, а она рассказывает
мне как и все остальные, что я ошибаюсь. Что то, что пробежало между мной и
Оливером, невозможно.
Я начинаю рыдать и встаю. Все чего я сейчас хочу, это убраться отсюда
подальше.
Как было глупо с моей стороны поверить, что в реальной жизни возможен
счастливый конец.
— Делайла! Все в порядке? — взволнованно (как будто в ее гостиной не сидела
истеричная девушка) Жасмин кладет мне ладонь на руку. — Может мне нужно
кому-нибудь позвонить?
Например, твоей маме?
Это заставляет меня плакать еще больше, так как понимаю, что моя мама,
наверное, сходит с ума от переживаний. Во время автомобильной поездки, я
прослушивала сообщения на мобильном, но на двадцать третьем прекратила.
Жасмин ведет меня к дивану. — Я беру себе стакан воды, — говорит она. — И
тогда мы придумаем, что нам теперь делать.
Она покидает комнату, а я делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться настолько,
чтобы открыть книгу и сказать Оливеру, что все закончилось.
Я слышу шаги и поднимаю глаза, но это не Жасмин, которая вернулась с кухни.
Вместо этого в дверях стоит Оливер.
Затем я думаю, что это галлюцинация.
Но затем он смотрит на меня. Эти глаза я узнала бы везде. — Привет, — говорит
он.
Я подпрыгиваю и обнимаю его.
— Оливер! Как ты попал сюда?
Глядя на меня так, как будто никогда раньше меня не встречал, он отталкивает
меня. — По лестнице, — отвечает он. — И меня зовут Эдгард.
Моя челюсть падает вниз. Именно в этот момент в комнату входит Жасмин с
большим стаканом воды. Она переводит взгляд с Оливера на меня.
— Делайла, — говорит она. — Ты уже познакомилась с моим сыном.
И в это мгновение все вокруг меня становится черным.
Я не просто падаю без сознания. От вида крови мое тело холодеет, и я нахожусь в
фильме ужасов, даже не моргнув глазом. Вероятно, вчера я сильно ударилась
головой во время падения, и кроме того я съела только небольшое количество
супа и несколько несколько ореховых чипсов пока мы проехали триста семьдесят
километров.
Все же мне кажется, довольно неловким лежать на диване с холодной, мокрой
тряпкой на лбу, пока мальчик, который выглядит так же как Оливер,
но он — не Оливер, с отвращением протирает мой лоб. — Ты бредишь, —
говорит он.
Пристыжено я провожу рукой у рта.
— Она пришла в себя, — говорит Оливер. — Могу я теперь идти?
Он говорит с Жасмин, которая принесла тарелку супа из кухни. Почему же все
кормят меня супом?
— Спасибо, что присмотрел за ней, Эдгар, — говорит Жасмин.
— Все ок, — отвечает Эдгар. Он закатывает глаза и выходит их комнаты.
— Итак, — Жасмин садится на край дивана.
— Теперь время рассказать мне всю правду.
У тебя проблемы, Делайла? Ты сбежала из дома?
— Нет, — отвечаю я. — Я имею в виду, я не совсем сбежала, просто на время.
Чтобы найти вас, — я принимаю миску, которую она подает мне. Сырный суп с
брокколи. Пахнет превосходно.
— И твоя мать не имеет никакого понятия о том, где ты?
В моей сумке вибрирует телефон — снова сообщение. — Хм…— говорю я. —
Да.
Жасмин протягивает мне телефон. — Позвони ей.
Неохотно я набираю номер. Уже на первом гудке моя мама берет трубку. —
Привет, Мам! — говорю я так весело, как могу.
Мне приходится отвести телефон от уха, так как она очень громко кричит. С
опущенной головой я жду, до тех пор, пока я не могу прервать поток слов.
— Мне очень жаль...
— Делайла Ив, ты хоть понимаешь, как ты заставила меня понервничать? Где ты
торчишь? Что ты вообще выдумала?
— Мне нужно было кое-что решить, и я знала, что ты не разрешила бы, если бы я
спросила.
— Скажи мне, где ты, я заберу тебя. И ты получишь пожизненный домашний
арест.
— Я на мысе Код.
Снова на меня обрушивается поток яростных слов. Я снова отстраняю мобильный
от уха.
— Вероятно, я могу помочь, — вмешивается Жасмин и хватает телефон. —
Алло? Вы мама Делайлы? Я — Жасмин Якобс, — она медлит. — Да, верно,
раньше я была, во всяком случае, писательницей. О, очень любезно с вашей
стороны. Я рада ,что вы получили удовольствие от прочтения моих книг, — снова
пауза. — Поверьте мне, для меня это тоже была большая неожиданность... нет,
нет, сейчас очень поздно, если вы поедете сегодня. Лучше пусть Делайла
останется здесь на ночь, а вы приедете, завтра утром и заберете ее. Она может
переночевать в гостиной.
Я слышу взволнованный голос Мамы, затем Жасмин диктует ей адрес. Когда
заканчивает, она снова протягивает мне телефон. — Она хочет поговорить с
тобой.
— Надеюсь, мы с тобой поняли друг друга, тебя ждет домашний арест, до тех пор
пока не состаришься, повторяет мама. — Ну, по крайней мере, я знаю, что ты не
проведешь ночь на улице.
Ты доставила очень много неудобств этой женщине, поэтому будь образцовой
гостьей, поняла?
— Да, мам, — бормочу я.— До завтра.
— Делайла!
— Да?
— Я люблю тебя, помни.
Я опускаю голову. Я очень сильно расстроила мою мать и Жасмин Якобс, в
надежде сделать все возможное, чтобы сделать выдуманного персонажа
реальным. Внезапно мне становится стыдно за мой эгоизм.
— Я тоже тебя люблю, — шепчу я.
Затем кладу трубку и отдаю телефон Жасмин. — Спасибо, что могу остаться
здесь.
— Не проблема. Для Эдгара хорошо, если кто-нибудь побудет здесь его возраста.
Он не так быстро находит друзей.
Я сажусь. — Можно вас кое о чем спросить?
Почему ваш сын выглядит также как Оливер?
— Потому что он мой сын, — Жасмин смотрит на меня.
— После того как его отец умер, Эдгар боялся всего. Я хотела создать образец
для него,
кого-то, кто, возможно, тоже не является самым смелым и самым сильным
мальчиком в королевстве, который умудрился, однако, всегда побеждать,
используя при этом только свою голову. Тогда Эдгар был еще малышом, мне
нужно было представить себе, как он будет выглядеть в будущем, и таким образом
я нарисовала Оливера.
— Итак, они совершенно одинаковые.
— Не совсем, — говорит Жасмин. — Эдгар никогда не будет Оливером, которого