Любовь и месть

— Оставь ее в покое! — не выдержала Антония.

— Или она будет спокойно сидеть, или отправится обратно в дом.

— Я не буду сидеть! — завопила проказница. — И я не пойду обратно в дом — вот так!

— Вы останетесь там, где находитесь сейчас, юная леди. Твоя тетя не имела права позволять тебе играть с Дэвидом и Робби. — Голос мужчины звучал твердо, однако интонации были тихими и успокаивающими.

Луиза перестала вырываться и посмотрела на Дароса с намеком на уважение в глазах.

— Я должна остаться здесь? — обратилась она к тете.

Ну и положение! Тони поскрежетала зубами и ответила: да, Луиза должна спокойно сидеть в шезлонге. Дарос стоял рядом какое-то время, глядя сверху вниз на жену с тенью насмешки в глазах. Затем он развернулся и направился к мальчикам, которые громко выразили свой восторг, поскольку он решил присоединиться к игре.

Наблюдая за ними, Антония вдруг затосковала. Она никогда не завидовала Пэм из-за детей. Жизнь Тони была легкой и приятной, она наслаждалась свободой. Семья для нее была некой далекой и расплывчатой целью, о которой она, скорее всего, задумалась бы, когда прошла ее юность, а заодно и страсть к перемене мест. Но сейчас Тони ощутила в душе странную пустоту, словно ее уносило в море, а якоря не было. Машинально девушка перевела взгляд на сияющий белый особняк на склоне холма, тот самый, который она поначалу сочла принадлежащим Даросу. Там жил Чаритос Леонти вместе со своей мамой. Антония встретила его однажды, спускаясь по склону холма со стороны Линдоса, куда она отправилась за покупками. Мистер Леонти предложил подвезти девушку, представившись и пригласив ее в гости к нему и его маме на следующий день. Это случилось еще до приезда детей и, скучая в одиночестве, Тони приняла приглашение. Более того, девушка и потом наведывалась к нему несколько раз. Чаритос был привлекательным и богатым парнем, холостяком и, без сомнения, увлекся Антонией. Ее положение замужней женщины удерживало его от комплиментов. Хотя Тони по опыту знала, что среди греков это распространенная форма обращения к любой девушке, она также чувствовала, что восхищение Чаритоса было подлинным.

За свою жизнь Антония получила несколько предложений руки и сердца, но ни разу ни один мужчина не тронул ее сердце, пока она не встретила Чаритоса Леонти. Ее чувства были странными. Парень очень нравился Тони, и, хотя он на самом деле не возбуждал в ней страсти, его образ определенно будоражил воображение миссис Латимер в течение нескольких часов после каждого его визита. После приезда племянников у Антонии не было времени навестить Чаритоса и его маму. Молодой человек, наверное, терялся в догадках, что случилось с его знакомой, и Тони решила позвонить ему.

Мысли девушки вдруг вернулись к короткому разговору между Даросом и его дедом, произошедшему несколько минут назад. Тони стала размышлять о том, какой была эта самая Оливия и сколько времени прошло с момента разрыва ее помолвки с Даросом. Очевидно, женщина разочаровала его. Поэтому судовладелец начал испытывать презрение ко всем англичанкам и теперь намеревался взять в жены только гречанку, которая будет вести себя так, как подобает женщине. Раздумывая об этой истории, Антония стала гадать, как сестры Дароса воспримут известие об аннулировании брака. Разводы в Греции были редкостью. Аннулирование, должно быть, еще большая редкость. Однако ее саму это беспокоить не будет, решила девушка. Все, что она почувствует, — это облегчение.

— Тетя Тони! — Двое мальчиков мчались по пляжу. Когда они прибежали, запыхавшись, то плюхнулись на песок у ее ног. — Мы закончили нашу игру. Дядя Дарос сказал, что нам надо отдохнуть. Ты расскажешь какую-нибудь историю?

— Историю о Родос, — с энтузиазмом вставил Дэвид. — Она была нимфой и вышла из моря!

Мужчина неторопливой походкой приближался к ним. Антония посадила племянницу к себе на колени, чтобы ее муж мог занять шезлонг. Поблагодарив супругу, он сел, пристально рассматривая личико Луизы.

— Еще несколько минут, и ей надо будет вернуться в дом. Солнце становится слишком жарким для нее.

Как будто это его дети! Тони отвернулась. Если бы только Дарос сдерживал свою властность, ей, возможно, удалось бы сохранить самообладание.

— Ты расскажешь нам историю? — снова попросил Робби. — Если ты ее знаешь, конечно.

— А ты откуда о ней узнал? — поинтересовалась его тетя.

— Мы разговаривали с забавным маленьким человечком в деревне, и он говорил, что Родос была нимфой, которая вышла из моря, — пояснил мальчик. — Когда я попросил его пересказать легенду целиком, он ответил, что забыл.

Антония поудобнее расположила Луизу на коленях, чувствуя, как за ней наблюдают Дарос и его дедушка. Двое племянников сидели у ее ног, с нетерпением глядя на нее снизу вверх.

— Давным-давно, — начала Тони мягко, — Зевс, повелитель всех греческих олимпийских богов, победил титанов и стал владыкой всего мира…

— Ух ты! Он один сражался с титанами? — восхитился Дэвид.

— Один.

— Хотел бы я, чтобы это происходило сейчас. Тогда я бы ему помог!

— Став владыкой мира, он решил разделить его между богами…

— А сколько было богов? — пожелала узнать Луиза, прижимаясь к тете, словно собиралась задремать.

— Двенадцать. Итак, когда Зевс распределял землю…

— Что значит — распределял?

— Раздавал, — объяснила Тони. — Когда Зевс раздавал землю, один из богов не присутствовал.

— А куда он ушел? — зевнула Луиза.

— Он уехал на своей сверкающей колеснице, чтобы осветить мир.

— Как?

— Это был бог света и солнца — Аполлон. Поэтому он отправился дарить миру солнечный свет, — ответила Антония. — Итак, когда Аполлон вернулся, он очень расстроился, потому что ему ничего не оставили…

— А какому богу досталась его доля? — спросил Дэвид, и у девушки вырвался тихий вздох.

— Если вы хотите дослушать историю, перестаньте перебивать, — приказал Дарос. — Если бы легенду рассказывал я, то давно бы уже прекратил.

Тони повернула голову и благодарно улыбнулась мужу, прежде чем продолжить пересказывать миф.

— Зевс очень сожалел о своей ошибке и трижды стукнул посохом о землю. И тогда произошло чудо: из морской пены родилась очаровательная нимфа. Ее звали Родос, а ее отцом был бог моря. Когда Аполлон увидал эту прелестную нимфу, он тотчас влюбился в нее. Он одарил ее своим золотым сиянием и усыпал прекрасными цветами, аромат которых долетал до всех остальных островов. Они поженились и жили долго и счастливо.

Последовало короткое молчание, а затем Робби спросил, озадаченно нахмурившись:

— А где сейчас Родос?

— Подумай над историей, — подсказал мужчина, и через мгновение глаза мальчика округлились.

— Этот остров был нимфой?

— Правильно. Это была доля Аполлона. И поэтому остров назвали — и до сих пор называют в Греции — Родос, — пояснил Дарос и продолжил: — Солнце здесь светит почти всегда, и, как ты уже мог заметить, цветы растут повсюду на острове и действительно цветут круглый год. — Он говорил мягко, с гордостью в голосе.

Антония поймала взгляд супруга, и ею овладело какое-то странное чувство. Он казался совсем другим — таким человечным, — когда разговаривал с двумя нетерпеливыми мальчишками. И лицо судовладельца тоже казалось почти мальчишеским и светилось воодушевлением, словно ему было очень хорошо. Тони решила, что, хотя мужем Дарос был скверным, отцом он мог бы стать замечательным.

Ужин должен был стать торжественной церемонией. За несколько дней до него Антония уже рисовала в своем воображении потрясающую картину: судовладелец, не веря своим глазам, наблюдает, как появляется перед богатыми и влиятельными гостями его жена, одетая в допотопный красный бархат с блестками по воротнику. Ее волосы — чистые, но не причесанные — будут торчать во все стороны, а лицо будет блестеть настолько, насколько это возможно. Да, она намеревалась повеселиться на славу… И если Дарос сделает ей хоть одно замечание по поводу внешнего вида, она одарит его обвиняющим взглядом и скажет громко, чтобы все слышали: