Страница 49 из 79
Самое время перейти ко второму, показательному для нынешней российской действительности дорожному наблюдению. Наш проезд по Зауралью совпал с очередной кампанией по борьбе со мздоимством сотрудников ГИБДД (между прочим, бывалые водители расшифровывают эту аббревиатуру так: «Гони Инспектору Бабки и Двигай Дальше»). Как обычно, бои с поборами приняли успешный оборонительный характер… Судя по рассказам водителей-дальнобойщиков, отдельные гаишники всерьез стали остерегаться «подсадных уток» службы внутренней безопасности и перешли на утонченные способы взимания взяток. Рассказ дальнобойщика:
— Раньше положил в техпаспорт бумажку, дал инспектору — и все. А с этой кампанией морока одна. Останавливают тут меня, говорят: «Бери все бумаги, иди на пост». Захожу. За столом лейтенант сидит, берет документы, делает вид, что читает, Тут прапорщик вбегает, весь такой взмыленный, достает из кармана пачку денег и начинает считать: «Сто, двести, четыреста, четыреста пятьдесят… блин, не хватает полтинничка до пятисот. Никто не выручит?» Ну, кладу ему купюру, он благодарит: «Спасибо, друг! Выручил, друг!» — и убегает. Лейтенант тут же отдает бумаги. «Все, свободен». На следующем посту новый цирк: в будке на столе компьютер стоит, монитор к входящим развернут. Захожу, гаишник на клавишах чего-то пальцами поиграл, на экране надпись появилась: «Сто рублей».
Бросилось в глаза также постепенное исчезновение отечественных и даже европейских автомашин: если в Подмосковье автомобиль с правым рулем хорошо если раз вдень мелькнет, то уже в Екатеринбурге они попадаются нередко, в Красноярске «праворулек» уже примерно половина от всего автопарка, а восточнее Иркутска и Северобайкальска начинается царство корейского и японского автопрома. Хорошо, если раз в день нашу машину увидишь, да и то, как правило, советских времен. И не удивительно — японские машины не в пример удобнее, скажем, даже грузовички-полуторатояники вроде «газелек» оснащены подъемником-манипулятором, бензина «едят» мало, а движки их работают почти бесшумно… Впрочем, я забежал вперед…
Все же наша «автостопная» тройка, встретившись в Красноярске, пересела на поезд, а ожидая его, съездила на знаменитые Столбы под городом. Место впечатляющее: из тайги «высовываются» гранитные скалы-столбы, еще с дореволюционных времен привлекающие скалолазов. Здесь можно подобрать всевозможные маршруты: от «детских» до доступных только подготовленным спортсменам. Впрочем, приятно здесь и просто погулять, столбы сами по себе живописны и имеют собственные названия: Перья, Дед (по нашему мнению, больше похож на сфинкса), Китайская стена… Взбираясь на «плечо» Деда, обратили внимание на чашевидное углубление на горизонтальной плите, в точности похожее на «чашу» Шатрашских палаток[58]. Выходит, и здесь обитали древние металлурги — «жители скал»? Во всяком случае, место подходящее…
Возле Деда встретили и группу костромских туристов, также ожидавших поезда, но в обратную сторону! Ребята только что вернулись с Эймнаха, причем по невероятному совпадению шли почти по нашему предстоящему маршруту. Разумеется, мы рады были получить свежую информацию о подходах к интересующим нас объектам. Увы — действительно полезными оказались лишь сведения о состоянии троп и переправ; многие вулканические объекты костромичи не нашли, хотя и слышали о них. Впрочем, особенно по этому поводу и не переживают… Новые знакомые ходили чисто в спортивный поход, для них в первую очередь важен был километраж и продолжительность автономных переходов…
Да… вот чего мы не понимаем, так это спортивного туризма со всеми его нормативами и разрядами. Хотя я отдаю себе отчет, что у туристов-спортсменов такое же недоумение вызывают наши «походы за тайнами». Как бы то ни было, сообщение о том, что предстоящий маршрут тянет на четвертую (из шести) категорию сложности, наполнило нас не только гордостью, но и заставило еще раз взвесить свои силы. Впрочем, выбор сделан.
Вечером удалось немного погулять и по Красноярску — бросились в глаза многочисленные фонтаны, а еще тропические растения на газонах: пальмы в кадках, выставляемые на лето, а также… пластмассовые кактусы.
После всех этих насыщенных дней сутки в жарком плацкартном вагоне показались невероятно длинными, но наконец мы добрались до Северобайкальска, где обнаружили нашего «руковода»: увлекающийся, помимо прочего, историей железнодорожной техники, Саша фотографировал стоящий на постаменте паровоз, комментируя: «Это же курьез — никогда паровозы этого типа на БАМе не работали! И откуда его сюда притащили?»
Кроме «неправильного» паровоза, обязательно улыбнется в Северобайкальске внимательный путешественник, и читая рекламные надписи и вывески на городских домах. Каждая сама по себе вроде бы и тривиальна, но вот их сочетание выглядит весьма смешно. Посмотрите фото и оцените сами… Но вообще-то город этот удивительно чистый и уютный, и особо понравились вежливые автомобилисты — пешехода пропускают везде и всюду, не то что у нас в Подмосковье…
Искупавшись в Байкале, вновь погружаемся в поезд. Последние 600 километров — и наша четверка высаживается на разъезде Наледный. Ныне он пуст — стрелки управляются телемеханически (хотя днем один дежурный имеется), однако в исторически обозримом прошлом люди здесь обитали. О чем свидетельствует, пардон, туалет сельского типа. Причем дощатая будка имеет лишь крышу и столбы, стены, судя по всему, туристы и охотники давно разобрали на дрова, что вызвало у нас смех и позывы к… фотографированию — «последний туалет на пути от цивилизации»!
Однако оторвались от нее все же не сразу — следы человека упорно преследовали нас: под ногами была хорошо натоптанная тропа, почти не уступающая парковой, а в стороне то и дело попадались кострища, окруженные пустыми банками, осколками стекла и обрывками пакетов. Настроение у всех упало почти до нуля — экскурсионные маршруты мы терпеть не можем… Не дай бог, и на вулканах все окажется замусоренным, а «бродвей», по которому шли, сулил именно такую перспективу…
Через несколько километров тропа привела к охотничьему домику вполне архаичной конструкции — даже ручка на двери была изготовлена из елового корня. Рядом имелись еще одно кострище и мусорная свалка, и — все! Дальше никаких следов человека, в том числе и тропы, не было. Ура!
Пошли по азимуту на угадывавшийся впереди перевал (что, впрочем, было запланировано заранее), но через несколько минут врезались в заросли мелкого полукустарничка, усеянного сизоватыми ягодками, и, не сговариваясь, остановились. Голубичник!
— А теперь ложимся в него и работаем обеими руками! — мудро рекомендует опытный в голубичном вопросе Фетисов.
В самом деле — местами ягоды были буквально усыпными. По вкусу голубика слегка напоминает известную жителям Подмосковья чернику, но, пожалуй, более сладка и ароматна.
Впрочем, приедается ягода довольно быстро. Вскоре мы уже совершенно спокойно шли по голубичникам и даже выражали недовольство обилием ягод: сок их окрашивает штанины в фиолетово-красный цвет и почти не отстирывается… Глядя на пятна на брюках, я вспомнил наблюдение писателя Н. Валуева о белых медведях, забредающих в тундровые голубичники и начисто теряющих свойственную им окраску. По его мнению, именно такие перекрашенные соком голубики белые мишки породили легенды о якобы выживших где-то на Чукотке реликтовых пещерных медведях…
Если заросли голубики досаждают лишь соком, то впереди намечалось препятствие посерьезнее: на забиравшем все круче склоне стал попадаться кедровый стланик… Вначале — отдельные деревья, а вскоре уже и заросли…
Поясню тем, кто не знает: несмотря на то что возраст отдельного растения этого вида может исчисляться столетиями, высота его не превышает двух-трех метров, а вот ширина… может быть куда больше. Стволы кедрового стланика растут преимущественно горизонтально, буквально стелются по земле, отсюда и название. С учетом того, что ветви этих дерево-кустов обычно еще и весьма сучковатые и изогнутые, заросли стланика почитаются почти непроходимыми. Существует мнение, что заблудившийся в них по недоразумению человек выходит буквально в лохмотьях — если вообще выходит… Многие «опытные» люди, не раз видевшие горную тайгу из окна поезда, узнав о наших намерениях, всерьез пугали такими зарослями — и, понятно, встретили мы их весьма опасливо.