Труба архангела

Второй покойник, мужчина, преподнес милиции неприятный сюрприз, увеличив собственной персоной процент нераскрытых преступлений. Его смерть последовала от пулевого ранения в области грудной клетки, за трое-четверо суток до обнаружения трупа.

Он не был бомжем в буквальном смысле, то есть имел жилье и местную прописку, но на работе нигде не числился и промышлял собиранием пустых бутылок на пляже. Ни в воровстве, ни в дачных грабежах замечен не был. Постоянно напивался до безобразия, и его нередко видели спящим где-нибудь на обочине под кустом. В таких людей, как правило, из пистолетов не стреляют.

Женщина-лейтенант Петрова, которая после вручения ей коробки конфет стала с адвокатом очень любезна, показала ему извлеченную пулю.

— Небольшой калибр, — заметил он, — скорее всего, пять и шесть. На баллистическую экспертизу посылали?

— Зачем? — засмеялась она. — Версии нет, подозреваемых нет. Вам это, что ли, надо?

— Хотелось бы, — сам удивляясь своей настырности, попросил адвокат.

Результат экспертизы гласил: «браунинг». Дамская игрушка… Странная получалась история.

Судьба же продолжала сплетать свои нити таким образом, чтобы принудить Самойлова к жизни на даче. Ощущение невнятной тоски, которое он испытал, увидев на экране среди западных полицейских чинов полковника Багрова, не обмануло его. Багров позвонил на следующий день после Зильберштейна и, по своему обыкновению, назначил встречу на свежем воздухе.

На этот раз кататься поехали в машине адвоката. Багров попросился посидеть за рулем и, проехав по Каменноостровскому проспекту, вырулил на Приморское шоссе. Он вел машину молча, и адвокат терпеливо ждал, когда его спутник соизволит начать разговор. Впрочем, он уже догадался о причине промедления.

Свернув на проселочную дорогу, полковник остановился, извлек из своего кейса индикатор «жучков» и занялся инспекцией автомобиля.

— Я тихий человек, — жалобно сказал адвокат, — откуда у меня «жучки»?

— Береженого Бог бережет, — пробормотал полковник, продолжая свое занятие.

— Все чисто, — заключил он. — Теперь вы садитесь за руль.

— Куда? — с нарочитым безразличием спросил Александр Петрович.

— Раз уж мы здесь оказались, — в тон ему, как бы рассеянно, ответил Багров, — заглянем в Комарове, к вам на дачу.

Александр Петрович мгновенно почувствовал холод в спине, но это неприятное ощущение распространилось немногим выше поясницы, то есть безусловно сигнализируя об опасности, не означало непосредственной сиюминутной угрозы его персоне. Потому, помедлив и недовольно поморщившись, он тем не менее согласно кивнул и свернул по шоссе на север.

Он не удивился, что полковнику известно, где расположена его дача — тот всегда загодя учил уроки, чем, собственно, и приглянулся Интерполу. Адвокат был достаточно хорошо знаком с его манерой вводить в курс дела и сейчас, как в дурном сне, предчувствовал, о чем пойдет разговор.

— Нас интересует ваш дачный сосед, Щетенко. Вы успели с ним познакомиться?

— Успел, — процедил Александр Петрович сквозь зубы, не считая нужным скрывать неудовольствие, которое у него вызывала данная тема. Если Багров все-таки настоит на своем, это позволит набить цену.

— Впечатление?

— Отвратительное. Похож на мелкого жулика.

— Все верно, в точку. Мелкий жулик, а хапать пытается по-крупному. В криминальной среде таких быстро приканчивают. Но сейчас он нас интересует. Вам о нем что-нибудь известно?

— Ничего, кроме обозначенного в визитной карточке: председатель правления акционерного общества «Нейтрино».

Полковник пренебрежительно хмыкнул:

— Правление состоит из двух человек: Щетенко и его жены. А всего акционеров в обществе — трое. Третий — спившийся старик, бывший начальник первого отдела той конторы, где раньше служили Щетенко и его теперешняя жена. Скорее всего имеет на него какой-нибудь компромат. — Он закурил сигарету, и в беседе наступила пауза.

Адвокат вел машину молча, воздерживаясь от реплик, поощряющих рассказчика.

— Теперь о самой конторе, из которой возник Щетенко, — продолжал Багров, — я о ней и раньше слышал. Основана была при Андропове и входила в систему научно-исследовательских учреждений КГБ. Называли ее «Окаянной конторой», и всегда с усмешкой; говорили, в ней занимаются чуть ли не черной магией, но что там происходило на самом деле, толком никто не знал. Якобы «психологические спецэффекты». Судя по всему, акционерное общество «Нейтрино» — наследник этой «Окаянной конторы» и потихоньку распродает имущество, которое от них осталось, — Багров выкинул окурок в окно, прикурив от него предварительно новую сигарету, и опять замолчал.

«Сейчас будет „ставить задачу“», — с тоской подумал Александр Петрович, но тут же понял, что ошибся: вводная информация продолжалась.

— Сейчас Щетенко связался с неким Юсуфом Мехтером, сирийским подданным. Мехтер — это всегда или закупка оружия, или продажа наркотиков. Сделки только крупные и только через подставных лиц. Он сколько хочет болтается в Европе, и арестовать его нет никакого повода. Совсем недавно Щетенко заключил крупную сделку с Мехтером, точнее, с фирмой «Нефар», посредником Мехтера, и тот уже перевел на его счета пятнадцать миллионов долларов. И знаете, что он ему продал? Армейские радиостанции! Вся партия в Новороссийске, подготовлена к отгрузке. Мы проверили: действительно, армейские станции, громоздкие, тяжелые, устаревшие, еще на ламповых схемах. Им красная цена — несколько десятков тысяч. Несерьезный человек этот Щетенко, работает по-дурному и в наглую.

— Насколько я понял, вы хотите знать, что же на самом деле продано в этой сделке?

— Мы хотим знать, за что Мехтер выкладывает деньги. Или Щетенко — звено в транзите наркотиков, или нелегально вывозит нечто другое, какую-нибудь дрянь вроде красной ртути либо плутония, или, наконец, что-то спрятано в самих станциях. Последнее, правда, маловероятно: на таможне сделали стойку на этот товар, одну станцию распотрошили дотла, и наши люди присутствовали — ничего не нашли, полный нуль. Тут что-то нестандартное, потому к вам и обращаюсь.

— Надо подумать, — негромко буркнул адвокат, не глядя на полковника. Ему не нравилось, что тот нащупал его слабые места и научился сразу находить нужную струну. В данном случае — любопытство.

Незадолго до въезда в Комарово полковник неожиданно задремал, склонив голову на грудь. Впрочем, он и раньше, начиная от Белоострова, клевал носом при каждом обгоне и при появлении встречных машин. Адвокат мысленно одобрил эти действия, направленные, так или иначе, к его, Самойлова, безопасности, и в то же время неприятное ощущение холода в спине продвинулось на один позвонок выше.

На своем участке Александр Петрович подогнал машину как можно ближе к входной двери, и Багров с кейсом в руках быстро проскользнул в дом.

— Я полагаю, вас интересует чердак? — любезно предположил Александр Петрович и, не дожидаясь подтверждения, направился к лестнице, ведущей наверх.

На чердаке полковник расположился около маленького пыльного окошка, у одного из стекол которого оказался отбитым угол. Открыв кейс, он извлек папку с бумагами и молча, без пояснений протянул ее адвокату, после чего, пристроившись к дыре в окне с биноклем и фотоаппаратом, занялся-изучением дачи Щетенко.

Не желая дышать пылью Александр Петрович удалился вниз. Папка содержала досье на Щетенко, все, что удалось добыть Багрову, и, несмотря на некоторую бессистемность материала, следовало признать — его информаторы поработали основательно.

Биография Щетенко оказалась унылой и небогатой событиями. Окончив школу и техникум во время правления Андропова, он по рекомендации комсомола попал в только что организованный сверхсекретный институт с романтическим названием «Учреждение почтовый ящик 1226». В просторечии подобные заведения называли тогда просто «ящиками». Его направили работать на телефонный узел. Через год он становится секретарем комсомольской организации института, а еще через год вокруг него разражается скандал. Насколько можно было судить по скупым пометкам в документах отдела кадров и протоколу закрытого комсомольского собрания, он во время дежурств занимался прослушиванием и записью телефонных разговоров, а затем пытался кого-то шантажировать. После публичного шельмования на комсомольском и профсоюзном собраниях Щетенко отделался всего лишь строгими выговорами по комсомольской и административной линиям, которые не оборвали его карьеры. Вскоре он становится начальником телефонного узла, затем — главным энергетиком, и наконец, за год до расформирования «ящика» — заместителем директора по административно-хозяйственной части. Сразу после ликвидации КГБ и закрытия его наиболее одиозных институтов, в том числе и «ящика 1226», возникло акционерное общество «Нейтрино». Оно получило все лаборатории института, еще вчера считавшиеся новейшими, по чисто символической цене, как старый ненужный хлам. «Нейтрино» поставляло на рынок охранную и подслушивающую аппаратуру, всякие «жучки» и прочую пакость, но рыночные доходы общества были на порядок ниже поступавших на их банковские счета сумм. Это, в сочетании с личными контактами Щетенко с торговцами оружием и наркотиками, приводило к заключению, что его основная сфера деятельности — незаконная.