Разбивая иллюзии

“Уже давно семь вечера, а они еще работают”, - поразилась девушка.

- Алексея Николаевича нет, - вежливо и отстранённо заявила Лариса, усиленно стуча по клавишам. - Но Вам письмо.

- Мне? - опешила Карина. Что-то, но такого она не ожидала.

- Ну, да. Вы - Карина Николаенко? - Лариса перестала печатать и повернулась к удивленной девушке.

- Я… - выдохнула Карина и утвердительно кивнула, подтверждая свои слова.

- Хорошо. Вот письмо, - деловито проговорила секретарь и повернулась к монитору. - Алексей Николаевич надеялся, что Вы придете и распорядился, чтобы Вы его дождались. Прошу.

- Ладно, - пробурчала Карина недовольная таким поворотом событий и послушно уселась на удобный кожаный диванчик, прихватив письмо.

- Если хотите, могу включить Вам телевизор, - лениво предложила Лариса.

Карина равнодушно пожала плечами и сказала:

- Валяйте.

Секретарь щелкнула пультом и на экране показалась миловидная дикторша. Она с натянутой улыбкой рассказывала о новостях. Карина отстраненно слушала болтовню и с интересом рассматривала белоснежный конверт из плотной бумаги. На нем было только одно слово - “Карине”. Подчерк был до боли знаком. Писал Овчаренко… Так-так… Интересно, что он ей мог написать…

Осторожно вскрыв конверт, девушка достала шуршащую бумагу, пахнущую туалетной водой Hugo Boss и самим Алексеем. Карина не сдержалась. И с наслаждением вдохнула до боли знакомую смесь ароматов. Голова закружилась от воспоминаний. Те веселые, наполненные счастьем дни теперь канули в Лету. Неужели, они перепутали близость душ с обыкновенным родственным притяжением. Карина сжала пальцы, сминая тонкую бумагу, испещрённую ровными строчками. Сердце сжалось от боли. Комок от невыплаканных слез застрял в горле. Девушка торопливо развернула листок, сложенный вдвое.

Глаза заскользили по строчкам, написанным рукой Алексея:

“Карина, любимая… Мне так хочется назвать тебя любимой женщиной, женой, матерью моих детей… Но не вышло, не случилось. Не в этой жизни. А жаль…”

- Мне тоже жаль, - прошептала Карина с трудом сдерживая слезы.

“Мне с трудом вериться, что ты - МОЯ ДОЧЬ! Я знаю, как тебе больно. Знаю, потому что моя душа рвется на части… Не горюй… Я не стою этого. В моей жизни было столько грязи, ошибок и даже таких поступков, за которые мне пришлось поплатиться. Не буду уточнять каких, чтобы не втянуть тебя в ту грязь, где сидел последнее время…”

- У него были секреты! Я знала это! Я чувствовала! - проговорила Карина, кусая губы.

“Знай, я люблю тебя такой любовью, какой не стоит тебя любить… Я никогда не буду тебе отцом, потому что вижу в тебе лишь свою женщину. А это противоестественно…”

- О, черт! - простонала девушка и зажала ладошкой рот, когда поймала на себе неодобрительный взгляд Ларисы.

“Надеюсь, ты простишь мою растерянность. Простишь меня за то, что не оправдал твоих надежд и чаяний. Уверен, что время лечит, ты найдешь себе хорошего человека и со временем будешь воспринимать меня как отца. Знаю, будет нелегко, но ты сильная. Ты справишься…”

- Я могла только с тобой, - подавленно прошелестела Карина, глядя на листок затуманенными от слез глазами.

“Я молю небеса, чтобы они нам подарили встречу в следующей жизни. Новую. И не родственниками…”

- О, Боже, он прощается? - простонала девушка, и ее голос тут же оборвался.

Секретарша сделала громче звук на телевизоре. Голос диктора за кадром был по-деловому сух. Ему было все равно. Показывали груду искореженного металла, дымящиеся ошметки плоти, застывшие разводы расплавившегося ранее пластика. В кадре прмелькнуло знакомое лицо небритого мужичка с носом подозрительно фиолетового цвета.

- Ото самое, я иду от Михалыча, сотрю… Летить, горить и как упадеть… Прибегаю к Михалычу, он сперва не поверил, что это самолет самого Овчаренко, - корреспондент невежливо прервал мужика на полуслове.

Сердце Карины замерло. Она не обратила внимание, что письмо выпало из рук и плавно опустилось на ковер. Сердце сжалось и разорвалось в очередной раз от боли. Сколько можно? Она же не железная!

“Это он”, - шепнула интуиция.

Теперь показывали журналиста. Он с фальшивой скорбной миной продолжал вещать:

- Сообщаем еще раз, что известный бизнесмен, политический деятель и меценат Овчаренко Алексей Николаевич взорвался в своем частном самолете. Его механик взят под стражу. Погибший подозревается в нелегальном распространении наркотиков. В ангаре были найдены несколько килограммов героина. Версий гибели несколько. Ведется следствие. Репортаж с места происшествия, Александр Рудько.

Когда на экране появилась улыбающаяся дикторша, Карина тупо смотрела на экран, не понимая и половины того, что было сказано журналистом с ехидным прищуром темных глаз. Им всем было наплевать. Алексей умер и этого не изменить. Боль тесным обручем сжала ее грудную клетку. Девушка застыла на диванчике, сжимая пальцы. Не может быть… Этого просто не может быть! В один день потерять любимого жениха, обрести отца и вновь его потерять. Это ужасно! Такого не бывает. Только не с ней. Куда подевалась та размеренная счастливая жизнь Карины Николаенко? А была ли он вообще? Возможно, это были лишь иллюзии, и только теперь они разбились, обнажив неприглядную правду.

Карина не заметила, как выскочила из душного офиса. Подальше от страшных новостей, от растерянной секретарши, последней исповеди смертника, грузом, лежащим на дорогом ковре. Девушка смахнула набежавшие слезы. Она нырнула в переполненный лифт. При посторонних она едва сдерживалась, но когда вышла в жаркий летний вечер, слезы водопадом полились из глаз. Ей было невероятно жаль себя, Алексея, свою мать. Больно и обидно, что половинка души оказалась в теле родного отца. И без него ее бы не было, и с ним ничего не вышло… Горько и несправедливо. Обидно… Виноватых нет. Алексей слишком жестоко поплатился за свои ошибки.

Слезы застилали глаза Карины. Она бездумно шагнула на проезжую часть. Сейчас она витала где-то в облаках, окликая душу любимого. В ответ ей была тишина. Карине не верилось, что никогда они не взмоют к облакам, не насладятся простором и свободой. Девушка навсегда останется пригвожденной к бренной земле.

Визг тормозов, пронзительные гудки, сильный толчок в бок и обжигающий кожу асфальт… Карина зажмурилась от света, бьющего в глаза. Физическая боль показалась ей пустяковой по сравнению с болью в душе. Она ощущала, как черная воронка затягивала ее в себя. Пустота, легкость, почти как полет среди облаков. Карину не трогали суетливые голоса людей.

- Девушка, дышите!

Карина внутренне улыбнулась. Да, пусть чернота вокруг, но покой… Такой покой и нет боли…

- Вызовите скорую!

К черту скорую! Она плавает над чьим-то телом, похожим на сломанную куклу.

- О, Боже, я не видел ее, честно! - истеричный голос водителя

- Мы ее теряем!

- Проверьте пульс!

Тук… тук… Карина видела, как сердце постепенно останавливается. Девушка улыбнулась. Как же хорошо! Нет боли! Хорошо! Почти также, как в полете с Алексеем. Удивительно, легок на помине… Он окружен странным сиянием. Стоит в какой-то светлой одежде, русые волосы растрепаны, в серебристых глазах бесконечная любовь, на губах играет блаженная улыбка.

- Карина… Любовь моя, - шепчет он почти также, как и в тот памятный вечер, когда сделал ей предложение. - Ты должна жить…

- Леша, Леша, - шепчет она. - Я люблю тебя… Ты половина моей души… Я не могу без тебя…

- Кариночка, еще не твое время… Ты должна жить…

- Нет! - девушка захлебнулась от эмоций. - Я не могу без тебя жить!! Понимаешь? Мне больно!

- Живи… - прошелестел Алексей и осторожно дотронулся до руки Карины. - Живи ради меня. Боль уйдет! Поверь мне! Мы с тобой еще встретимся. Я обещаю…

Девушку словно прошило электрическим током. Карина вздрогнула, изогнулась от боли и закричала.

- Слава Богу, девушка, - хрипло прошептал молодой врач, утирая мокрый лоб. - Вы нас напугали. Удивительный случай. Десять минут клинической смерти! Вы родились в рубашке. Это чудо!