Третья правда

— Извините, товарищ Гайдуков, но прочитайте, пожалуйста, что написано чуть дальше. «Это не относится к текущим делам представительства, его повседневной деятельности и документам. Вы должны охранять их с еще большей бдительностью». Это означает…

— Знаю, знаю, — нетерпеливо взмахнул рукой Гайдуков. — Я тоже умею читать, Анатолий Ильич. Однако нравится мне это или не нравится, но телеграмма означает, что я должен открыть дверь американским агентам, разрешить им беседы с нашими сотрудниками, расспрашивать их о личной жизни и друзьях покойного министра.

— Если в двух словах, то Москва решила удовлетворить просьбу Вашингтона о сотрудничестве в расследовании убийства Пономарева.

Гайдуков замолчал на несколько секунд.

— Странно. Очень странно. Если откровенно, после бурной реакции Москвы я уже приготовился собирать чемоданы. И вот вместо приказа вернуться домой приходит приказ впустить американских секретных агентов в наше представительство!

— Ваши выводы, товарищ Гайдуков… как бы это сказать?., немного преждевременны. Только «Красное знамя» потребовало вашего отозвания из Нью-Йорка и открыто обвинило американскую администрацию в организации убийства Пономарева. «Правда» и «Известия» вели себя на этот раз очень осторожно и заняли взвешенную позицию.

Дмитрий Гайдуков задумался.

— Да, наверху, похоже, на самом деле придают огромное значение цюрихской конференции. — Он внезапно встал и спросил деловым тоном: — Итак, что от меня требуется? Американцы уже здесь?

— Да, только что приехали. Билл Паттисон из ФБР, Роджерс из нью-йоркской полиции и молодой сотрудник из государственного департамента, отвечающий за связь.

— Вы уже разговаривали с ними?

Впервые с начала разговора по лицу Серафимова промелькнула тень слабой улыбки.

— Конечно, нет! Надеюсь, они даже не догадываются о моем существовании. С ними уже побеседовал Шувакин, начальник службы безопасности представительства. Сергей Шувакин официально представляет нас в этом расследовании.

— Хорошо, — кивнул Дмитрий Гайдуков и, нажав кнопку внутренней связи, проворчал: — Проводите ко мне американцев.

Серафимов вышел из кабинета посла, остановился около двери и услышал, как Гайдуков проговорил низким голосом по-английски:

— Входите, джентльмены, входите. Мистер Шувакин, глава службы безопасности представительства, и я сделаем все возможное, чтобы помочь вам в вашем расследовании. И мое правительство, и я лично… — Серафимов довольно улыбнулся и покинул советское представительство при ООН.

Когда голубой «торонадо» остановился у тротуара на 50 Восточной улице, гроза была в самом разгаре. Дождь лил, как из ведра, и мгновенно вымочил до нитки трех мужчин, которые выскочили из машины и нырнули под козырек «Уолдорф Тауэрса». Несмотря на раннее время… было только пять часов… из-за свинцовых туч в городе стало темно, как ночью.

Увидев, как трое мужчин вошли в холл гостиницы, молодой человек в сером костюме снял трубку внутреннего телефона и сказал:

— Они приехали, сэр.

— Пусть поднимаются. Секретарь ждет.

Стэнли Хоббс нервно мерял шагами просторную комнату апартаментов на восемнадцатом этаже «Уолдорфа». Номер состоял из спальни, двух комнат, в которых днем работали помощники государственного секретаря, и кабинета-гостиной, из окон которой открывалась живописная панорама Нью-Йорка. В огромной комнате стояли два стола и несколько глубоких кожаных кресел. Друзья секретаря любили говорить, что вид раскинувшегося у ног Хоббса огромного бурлящего города придает этому выходцу из новоанглийской деревушки энергию. Но сейчас ни впечатляющая картина Нью-Йорка, ни частые звонки помощников из Вашингтона не могли ослабить напряжения, охватившего Стэнли Хоббса с раннего утра. Каждые пятнадцать минут он звонил в главное управление полиции Нью-Йорка и интересовался, есть ли какие-нибудь новости в деле об убийстве Пономарева. С обеда у представительства СССР при ООН дежурила машина, которая должна была забрать Паттисона, Роджерса и сотрудника госдепа и немедленно отвезти их в «Уолдорф Тауэрс».

Билл Паттисон вошел в кабинет первым. Паттисон был невысокого роста, с толстой шеи вперед торчала голова. Торчащая вперед голова, небольшой подбородок и выражение постоянного упрямства делали Паттисона похожим на бульдога. Он был одним из лучших агентов ФБР, и в его послужном списке значились несколько громких дел против мафии в те годы, когда Генеральным прокурором еще был Роберт Кеннеди.

Сейчас Билл Паттисон смущенно переминался с ноги на ногу.

— Сэр, боюсь, пока мы не можем сообщить вам ничего нового.

Хоббс пригласил их присесть. Роджерс, полицейский офицер, вошел вслед за Паттисоном и сел на краешек кресла. Молодой сотрудник государственного департамента прислонился к стене и слился с обоями, как и положено вышколенному маленькому чиновнику из американского дипломатического ведомства.

— И все равно я хочу узнать хотя бы ваши предварительные выводы, — сказал Стэнли Хоббс. Он закурил и бросил спичку в огромную медную пепельницу, до краев наполненную окурками. — Если хотите, можете назвать их своими первыми впечатлениями о деле.

Паттисон достал из внутреннего кармана пиджака два блокнота и начал листать один.

— Хорошо, мистер секретарь. Начало вам известно. Машина, мертвое тело… Вскрытие определило, что смерть наступила примерно за полчаса до обнаружения трупа. Смерть наступила мгновенно. Оба выстрела были сделаны с расстояния сто — сто пятьдесят футов. — Он посмотрел на государственного секретаря и объяснил: — Расстояние легко вычислить по силе удара пули. Стреляли из винтовки «винчестер» 32 калибра. Я обращаю ваше внимание, мистер секретарь, на то обстоятельство, что именно к этой модели есть очень точный и эффективный оптический прицел. Вне всяких сомнений убийца большой мастер своего дела. Выстрелы были сделаны один за другим, почти мгновенно. Пули прошли через лобовое стекло и угодили мистеру Пономареву в грудь. — Несколько секунд Паттисон молчал. — Сэр, я хочу особо подчеркнуть: убийца является превосходным снайпером. Таких метких стрелков, например, в американской армии всего несколько человек. Их можно пересчитать по пальцам. Здесь следует помнить, что убийство произошло ночью.

— Вы знаете, как был убит Пономарев?

— Пока только предположения, сэр. Из того, что нам известно, мы думаем, что в убийстве участвовали как минимум два человека: сам убийца и его сообщник, который сидел за рулем. Судя по всему, они оставили машину на второстепенной дороге рядом с возвышением над дорогой. Убийца ждал, когда появится машина министра. Пономарев должен был сбросить скорость перед поворотом. Мы нашли отпечатки ног преступника. Было темно, и он не мог разглядеть водителя «линкольна», но он, наверное, знал машину. — Паттисон постепенно увлекся рассказом, и в его монотонном голосе появились живые нотки. — Машина министра подъезжает к повороту. Убийца уже навел винтовку на нужное место. Когда «линкольн» приближается на сто — сто пятьдесят футов, он дважды стреляет. Машину бросает вправо. Она пробивает ограждение и падает вниз…

Тут государственный секретарь прервал Паттисона.

— Минуточку. Но это означает, что Пономарев ехал не из Нью-Йорка.

— Совершенно верно, сэр. Машина двигалась из Нью-Джерси в Нью-Йорк.

Хоббс взволнованно вскочил со стула.

— Вы можете мне сказать, что делал советский министр иностранных дел один, без телохранителя, в самый разгар ночи в Нью-Джерси и почему, черт побери, он возвращался в Нью-Йорк в три часа ночи?

Паттисон обменялся быстрым взглядом с Роджерсом и смущенно пожал плечами.

— Очень важный вопрос, сэр, но сейчас, к сожалению, мы не можем на него ответить.

— Вы разговаривали с сотрудниками русского представительства? Они вам чем-нибудь помогли?

— По-моему, пока русские ведут честную игру. Посол разрешил нам опросить всех, кого мы хотели. Конечно, глава службы безопасности представительства, Шувакин, все время ходил с нами, но не думаю, что русские пытались что-нибудь скрыть. Мне кажется, они так же встревожены, как и мы.