Страница 43 из 114
Мы договорились, что наша первая совместная поездка должна состояться в феврале 1990 года. Мы направимся в Скоттсдейл. Предупреждаю, что нам следует прибыть на место за пару дней до турнира, чтобы принять участие в играх на лужайке.
- На какой лужайке?
- Это просто так называется. Мероприятие со знаменитостями и сбором денег на благотворительность, чтобы порадовать спонсоров и развлечь болельщиков.
- Звучит забавно.
Кроме того, я сообщаю, что поедем мы туда на моем новом «корвете». С нетерпением жду возможности продемонстрировать ему скоростные качества машины.
Лишь подъезжая к его дому, я понял, что не учел одну важную деталь. Моя машина невелика, а Джил, наоборот, огромен. На фоне моего маленького авто он выглядит вдвое больше обычного. Тем не менее Джил тщательно упаковывается на пассажирское сиденье, опустив под-локотники и упираясь головой в крышу. Под этой тяжестью «корвет», кажется, готов развалиться в любую минуту.
Чтобы Джилу меньше пришлось страдать в тесном салоне, гоню изо всех сил. Хотя я всегда так езжу. Машина суперскоростная. Мы врубаем музыку и гоним прочь из Лас-Вегаса через плотину Гувера, по северо- западной Аризоне с ее скалами и зарослями юкки. Мы решили остановиться на обед в Кингмане. Предвкушение обеда, скорость «корвета», громкая музыка и присутствие Джила - все это заставляет меня вдавливать педаль газа в пол. Мы, кажется, уже превысили скорость звука. Я вижу, как Джил, состроив гримасу, крутит пальцем у виска. Смотрю в зеркало заднего вида: за моим бампером мигают огни патрульной ма-шины.
Полицейский быстро выписывает мне штраф за превышение скорости.
- Не в первый раз, - говорю я Джилу. Он качает головой.
В Кингмане мы идем в Carl’s и заказываем внушительный обед. Мы оба любим поесть, к тому же питаем тайную слабость к фастфуду. Загружаем в себя целый вагон калорий, заказывая одну жареную картошку за другой, снова и снова наполняя стаканы лимонадом. Когда Джил с трудом забирается обратно в «корвет», я понимаю, что мы здорово опаздываем. Надо нагонять. Я выжимаю газ и вылетаю на шоссе 95. Две сотни миль до Скоттсдейла. Два часа пути.
Двадцать минут спустя Джил вновь крутит пальцем у виска.
И вновь встреча с полицией. На сей раз патрульный, взяв мои права и документы на машину, интересуется:
- Давно ли вас в последний раз штрафовали за превышение скорости?
Я смотрю на Джила. Тот хмурится.
- Два часа назад - ведь это не так давно, да? Значит, недавно.
- Ждите здесь.
Он уходит в свою машину, минуту спустя возвращается:
- Вам придется вернуться в Кингман для встречи с судьей.
- Что? В Кингман?
- Пройдите, пожалуйста, со мной.
- Пройдите? А как же машина?
- Ваш друг ее поведет.
- Но, может быть, я могу просто следовать за вами на машине?
- Сэр, вы будете слушать то, что я говорю, и делать то, что я приказываю, только в этом случае вам не придется следовать в Кингман в наручниках. Вы сядете на заднее сиденье моей машины, а ваш друг поедет за нами. Сейчас. Пойдемте.
Я сижу на заднем сиденье патрульной машины. Позади нас едет Джил на «корвете», который обтягивает его, будто корсет из китового уса. Мы застряли в забытой богом дыре, у меня в ушах звучит мерзкое треньканье банджо из фильма «Освобождение»[24]. Через сорок пять минут добираемся до городского суда Кингмана. Вслед за полицейским я вхожу в боковую дверь и оказываюсь перед маленьким пожилым судьей в ковбойской шляпе, чей ремень украшает пряжка размером с блюдце.
Банджо звучит еще громче.
Шарю взглядом по стенам в поисках сертификата или любого другого документа, удостоверяющего, что я действительно в суде, а этот человечек и вправду судья. Но на стенах висят лишь чучела диких животных.
Для начала судья обрушивает на меня град вопросов:
- Вы собираетесь играть в Скоттсдейле?
- Да, сэр.
- Вам уже приходилось участвовать в этом турнире?
- Да, сэр.
- Какое у вас место в турнирной сетке?
- Простите?
- С кем вы играете в первом раунде?
Судья оказывается большим поклонником тенниса. Кроме того, он пристально следит за моей карьерой. По его мнению, я просто обязан был победить Курье на Открытом чемпионате Франции. У него есть собственное мнение о Коннорсе, Лендле, Чанге, о современном состоянии тенниса и нехватке великих игроков в Америке. Потратив двадцать пять минут на то, чтобы вывалить передо мной свои мысли по этим животрепещущим вопросам, он спрашивает:
- Кстати, не могли бы вы оставить автограф? Для моих детей.
- Пожалуйста, сэр… Ваша честь.
Я ставлю автографы на всем, что он раскладывает передо мной, и жду приговора.
- Хорошо, - произносит судья. - Я приговариваю вас к тому, чтобы порвать всех в лоскуты на турнире в Скоттсдейле.
- Простите, я не… я имею в виду… Ваша честь, я ехал сюда, возвращался на тридцать с лишним миль назад, думая, что меня посадят в тюрьму. Или хотя бы оштрафуют.
- Нет-нет-нет, я просто хотел встретиться с вами. Тем не менее пусть лучше ваш друг ведет машину дальше. Если вы получите сегодня еще один штраф за превышение скорости, боюсь, вам придется задержаться в Кингмане на долгий срок.
Выхожу из суда и мчусь к «корвету», в котором меня ждет Джил. Я объясняю: местный судья - фанат тенниса, он всего лишь хотел познакомиться со мной лично. Джил думает, что я вру. Прошу его поскорее увезти нас как можно дальше от здания суда. Он медленно трогается. Джил - аккуратный водитель. К тому же встреча с Фемидой посреди Аризоны так напугала его, что всю дорогу до Скоттсдейла он держит скорость не выше семидесяти двух в час.
Разумеется, на благотворительную игру я опоздал. Теннисную форму натягиваю недалеко от стадиона, на подъезде к стоянке. Мы останавливаемся у будки охраны и говорим, что меня ждут, я - один из игроков. Он не верит. Приходится предъявить ему водительские права (которые все еще со мной лишь по счастливому стечению обстоятельств) . Только после этого нас пускают на территорию стадиона.
- Не волнуйся насчет машины, - Джил хлопает меня по плечу. - Я о ней позабочусь. Играй.
Я хватаю теннисную сумку и рысью убегаю со стоянки. После Джил сказал мне, что слышал аплодисменты, когда я вышел на корт, - несмотря на то что окна в машине были закрыты. В тот момент, признавался он, до него дошло, что именно я пытался ему сказать. После встречи со старым судьей, после того, как стадион взорвался криками при моем появлении, он все понял. До этой поездки Джил не ожидал, что я живу настолько сумасшедшей жизнью. Он действительно не знал, на что подписывается.
- Это нас обоих касается, - ответил ему я.
В СКОТТСДЕЙЛЕ мы отлично проводим время. Ближе узнаем друг друга, как это бывает в путешествиях. Во время одного из дневных матчей я, остановившись, жду, пока служитель поднесет зонт туда, где сидит Джил: его кресло - на открытом солнце, и он обливается потом. Увидев зонт, Джил смущается, затем, взглянув на корт, видит, как я машу ему рукой, все понимает и улыбается в ответ во все тридцать два зуба. Мы оба хохочем.
Однажды вечером мы отправляемся ужинать в Village I
- Может, он гей? - спрашивает один.
- Точно, педик! - отзывается его товарищ.
Джил прокашливается, вытирает рот салфеткой и предлагает мне заканчивать трапезу в одиночестве. Он уже поел.
- Ты уже сыт?
- Не хотелось бы драться на пустой желудок.
Когда я заканчиваю есть, Джил заявляет, что у него есть дело к парням за соседним столиком.
- Если что, не переживай, - говорит он. - Я знаю дорогу домой.
Джил медленно встает и подходит к тем четырем парням, облокачиваясь об их стол. Тот жалобно скрипит. Он выпячивает грудь и раздраженно произносит:
24
Триллер 1972 года, режиссер Джон Бурман.