Страница 73 из 86
— Да не легенда. Быль! Оказывается, незадолго до своей гибели Василий наехал… Ну, в смысле не на тракторе, а морально наехал на Сашку! Шантажировать его вздумал! А это уж занятие не только неблагородное, так еще и жутко опасное! Так Васёк сам себе могилку-то и вырыл…
— Ну так в чем там дело?
— Он заявил, что сообщит Сашкиной дочери, что она ему, Сашке, не родная, а ему, Ваську, наоборот, родная… Девчонке-то четырнадцать лет… Такой возраст — время крайностей, юношеского максимализма… Кто ее знает, как она могла отреагировать! Узнай мы такое про себя в наши годы, наверное бы, усмехнулись, прикололись — и не более того… А в четырнадцать это может быть трагедией! Девчонка может сбиться с пути, уйти из дома, оказаться на панели… Да мало ли что! В общем, Сашка что-то примерное и предположил и, естественно, всячески противился тому, чтобы Лизка узнала правду…
— Так это правда?
— Он решил, что да!
— А сам он что, выходит, только теперь об этом узнал?
— Да, Василий ему как бы глаза раскрыл…
— Ну, так это и вовсе ерунда! — покачала головой гостья. — Ну даже если Василий сказал, что гулял с его женой… Максимально могут быть претензии к жене… Столько лет прошло, а он вдруг вспомнил, что зачал ребенка! Чистый блеф! При чем тут девочка?
— Не знаю, но Сашка поверил. Говорят, что Василий в подробностях пересказал сцену соблазнения Нюшки-почтовихи — Сашкиной жены… Мол, пришла она, принесла Ваську телеграмму… А он, пока делал вид, что ищет очки, чтобы расписаться на квитанции… Какие очки! Это он специально время тянул… То да сё… Погода, говорил, была плохая, Нюшка устала стоять на пороге, села передохнуть, ноги к печке протянула — валенки посушить… Он ей стопочку «для сугреву» предложил… Она вообще-то баба непьющая, да тут продрогла, согласилась… Быстро захмелела, тот ее и взял… Вот такие подробности…
— Ну, это же просто телега, наверняка! — возмутилась пожилая женщина.
— По крайней мере, Сашке так не показалось! Дело в том, что Васёк назвал день и час соблазнения! Он, видите ли, наверняка запомнил!
— Или просчитал — отнял от дня рождения Лизаветы, — возразила Мария Даниловна.
— В том-то и дело, что многое сходится! Сашки тогда не было в деревне — уезжал куда-то на заработки, что ли, бросил молодую жену… А потом родилась дочь… Жена убеждала его, что недоношенная, семимесячная… Мол, такое бывает, нормально…
Врачи хорошие, дети выживают… В общем, и убедила — так что с тех пор Сашка и не задумывался, пока Василий не напомнил… На свою же голову… Денег требовал… И водки, разумеется…
— Да, платить обидно… Тем более за такой «подарок», — кивнула слушательница. — Правильно он его!
— Да нет! — поморщился Пекка. — Сашка и то так не считает! Не знаю, стал бы он выполнять условия шантажиста, не стал бы, — неизвестно, но он случайно убил! Поддавшись накопившемуся раздражению последних дней, вызванному ошеломляющей информацией!
— Жаль… Однако вот как все было… А уж я-то тут такого навоображала! Да и Петр Алексеевич на самоубийство подумал…
— Справедливо заметил некогда еще Козьма Прутков, — сообщил Петр Эрикович: — «Многие вещи нам непонятны не потому, что наши понятия слабы; но потому, что сии вещи не входят в круг наших понятий!»
— Что-что? — помотала головой пенсионерка Сухова. — Не поняла — повторите, пожалуйста!
Петр Эрикович, тяжело вздохнув, повторил…
Сергей Тетеркин чувствовал себя усталым.
Он отъехал от заправочной станции и гнал машину в сторону Латвии. Задание Центра было выполнено. Одно только омрачало его воспоминания о работе в Санкт-Петербурге: неприятности, которые там произошли, это нелепое задержание в казино… Но при том его не могло не радовать, что и из этой ситуации ему удалось извлечь выгоду…
«Какого черта я потащил с собой в казино этот легендарный пистолет! — думал он, глядя на дорогу. — Хрен бы они меня без него отловили… Зато теперь буду получать две зарплаты, — одну, как и раньше, от Риги, другую теперь — от Москвы… Бабок, как и баб, много не бывает…»
Единственное, чего он не знал, стремительно удаляясь от Петербурга, — того, что один из работников заправки был литовец, который умело и незаметно заменил лежащую на заднем сиденье в машине Сергея тоненькую книжечку «Сочи — Базель» на точно такую же, отличающуюся разве что вмонтированной в нее маленькой пластиковой взрывчаткой с дистанционным управлением…
— Три… Два… Один… Пуск! — произнес по-литовски работник бензоколонки и нажал на кнопку…
Явка с повинной
Власти, они ведь глубоко не копают, подбирают готовенькое, то, что лежит на поверхности, и, не мешкая, творят скорый суд. Им ведь главное — восстановить спокойствие и порядок, а не добиться торжества справедливости.
По грязному кухонному столу пробежал таракан. Щелчком сбросив его на пол, мужчина поморщился, затушил папиросу в консервной банке, уже полной окурков, и сказал:
— Ты уж извини, Толик, что я на тебя свои проблемы навешал… Душу излил…
— Да ладно, Вовка, чего там! — похлопал его по плечу Толик, человек лет сорока, одетый в засаленный спортивный костюм с обвисшими коленками. — Какие проблемы?
Не спрашивая согласия, он налил водки в стакан соседа, плеснул себе и выпил, понюхав засохший кусок хлеба.
— Не могу больше терпеть! — хлопнул рукой по столу Владимир, мужчина чуть за тридцать, одетый так же по-домашнему небрежно.
— Не терпи, — исподлобья взглянул на него Толик.
Не услышав совета, Вова истерично взвизгнул:
— Достала уже, понимаешь?
Собеседник согласно кивнул. В это же время раздался громкий стук в стену. Мужчины переглянулись.
— Стерва! — понизив голос, прокомментировал Владимир.
— Это точно, — кивнул Анатолий. — Сколько тут рядом с вами, бок, можно сказать, о бок, живу — не понимаю, как ты ее терпишь? Молодой мужик должен жить один, баб водить, гулять на всю катушку — ну все как полагается… А сидишь тут, горшки за ней выносишь…
— Блин… Хорошо хоть до горшков пока не дошло… — тихо произнес Вова. — А так — это ты верно заметил. «Должен жить один»… Гадина! Всю жизнь ей под ноги возьми да положи! — Он продолжал теперь уже нарочито писклявым голосом: — «Вовочка, надолго не уходи — я одна боюсь!», «Не шуми, Володечка, я хочу спать!». Тьфу!
— Взял бы, к примеру, занялся бы бизнесом, купил бы квартиру, ну все такое, — предложил сосед. — Свалил бы от тетки — чего ты ей, нянька, что ли?
— Свалил бы… Куда, на хрен, я могу свалить? — почти выкрикнул Владимир, но вовремя осекся. — Была ведь квартира! Была, да сплыла… — добавил он тише. — Все у меня было!
— И куда делось? — закурив, лениво спросил Толик, смотря в окно, за которым было темно.
— Сгорело все… — выдавил Вова.
— Страховать надо было!
— Да какое «страховать»! «Сгорело»! За долги сгорело, понятно? Такие терки были — надо радоваться, что жив остался! А теперь все, что имею, — это допотопная «пятерка» да эта сраная комнатка по месту прописки! Ч-черт!
— А че было, расскажи, а?
— Да ничего особенного, — покачал головой Вова. — Не один я тогда погорел — все! Да и до сих пор горят в этом сволочном государстве с его вонючими законами!
— Диссидент? — подмигнул Толик.
— Сам ты… Только ведь раскрутился, начал подниматься, так дело хорошо шло… Ты пойми, ведь не только из-за бабок — принципиально обидно, что ничем в совке не займешься, обязательно крылышки подрежут!
— Раскрутился, — напомнил сосед. — Ну, дальше?
— Я возил тачки из-за бугра. Это ведь, знаешь, в худшем случае пятьдесят процентов прибыли, а обычно — сто! Сто процентов навара — ты прикинь!
— Прикидываю, — кивнул Анатолий. — Неплохо.
— Ну а потом резко, как снег на голову, — бух! Пошлина на тачки! А у меня как раз перегонялась партия машин… И ничего с ними было уже не сделать!