Душные бандиты

— И ей, естественно, ничего за это не будет?

— Естественно, — пожал плечами Алексеев. — Мы же гуманисты! На букву «г»… — отчего-то счел нужным добавить он. — Таких жалеть надо! Они, людоедики, бедные! Больные! Им лечиться надо! А вот, к примеру, если ты случайно человека сбил на машине — ух! Ты враг! Мотай на всю катушку! В следующий раз внимательнее будешь!

— Не волнуйтесь! — почуяв неладное, поспешила успокоить его Мария Даниловна. — А неизвестно, кого и когда она… все-таки? Люди ведь, наверное, до сих пор ждут своих родственников, ищут…

— Неизвестно. Увы. Ну, кроме того последнего случая с головой Берлиоза… Берлиоз-то наш оказался не кем иным, как опасным маньяком, совершившим бесчисленный ряд надругательств и насилий над женщинами… Он, так же как и Люда, знакомился на улице, только, в отличие от нее, не затаскивал жертву к себе, получая вследствие того проблему избавления от трупа, а шел к доверчивым одиноким женщинам в гости и там жестоко мучил их… Несколько лет уже мы находили трупы с его неповторимым почерком… Только одной удалось вырваться… Она тоже умерла. Но перед тем, в больнице, истекая кровью, описала садиста… Мы разыскивали его… Но все, что у нас было, это особая примета… Ведь имя, род занятий он обычно придумывал, знакомясь…

— Примета? — встрепенулась старушка. — Это интересно!

— Да бросьте вы! Примета как примета… Татуировка за ухом… Поэтому находка головы с этой татуировкой…

— С какой татуировкой? Уж разъясните все до конца!

— Ну… не могу вам описать…

— А вы нарисуйте! Мне же любые подробности важны!

— Да для чего?

— Как это? Для полноты картины! Ну и все же? Что там у него было изображено?

— Вот ведь привязались! — огрызнулся опер. — Да ничего особенного, разговоров больше! Всего-то: «Хомо сум, хумани нихиль а мэ алиэнум путо»! Вот это у него за ухом начертано!

— Да что вы! — изумилась Мария Даниловна. — Ни за что бы не подумала, что такое возможно!

— Да… Народ наш на выдумки богат… Это ведь по-латыни! А в переводе означает…

— Погодите, погодите! — испуганно перебила слушательница. — Нет, я сама хочу перевести! Вопрос принципа… Я ведь учила когда-то… Хомо… Хомо сум, говорите? — она наморщила лоб.

Петруха, прищурившись, с улыбкой глядел на нее, поставив на то, что память собеседницу подведет.

— Подумать только! — нарушила наконец тишину пенсионерка Сухова. — Нон мульта, сэд мультум! — в тон татуировке ответила она.

В свою очередь Алексеев нахмурился, пытаясь понять, прекрасно сознавая, что не может преуспеть в этом…

— Сдаюсь, сдаюсь! — шутливо поднял он руки.

— Да… Я сказала «Не много, но многое», то есть: какое же глубокое содержание в этих немногих словах! «Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо!» И как это все у него за одним ухом поместилось?

— С трудом, — признался опер. — С помощью лупы разбирались.

— Ну и придурок! — заявила неожиданно пожилая женщина. — Садист, выходит? А она, людоедка, его, получается, съела? Сильнее оказалась? Поделом! Собаке — собачья смерть!

— Ух, какая вы кровожадная! — весело произнес Алексеев.

— Да уж! И не стыжусь этого! — подтвердила собеседница. — Итак, это вы два преступления раскрыли — убийство «Берлиоза» и его, соответственно, зверские злодеяния…

— Нет, преступления нашего «Берлиоза» я даже забыл приплюсовать к общему числу ваших побед… Ух ты!

— Ну а остальные — остальные раскрытые преступления, а? — напомнила Мария Даниловна. — Людоедка — это раз. Она-то уж вообще в нашей истории как-то слева… Начали-то мы с «душных бандитов»! Давайте не отвлекаться, по порядку…

— Да мы и так по порядку, — возразил Петруха. — Итак, сижу это я у Людочки… Только избежал разделки собственной туши… Держу ее крепко, а сам думаю — то ли ее же молотком воспользоваться, нанести ответный удар, чтобы спокойно потом куда следует препроводить… То ли просто заявить, что она задержана, но это вообще-то было рискованно… Девушка она агрессивная, да еще так разозлилась, что я от ее удара увернулся… В общем, не успел я толком выработать программу дальнейших своих действий, как врываются в квартиру трое в противогазах — и все сначала, повторение утренней сцены в вашей квартире…

— Как так? Ничего не понимаю! — помотала головой Мария Даниловна. — Что же они, раздвоились? Вернее, растроились? Или сквозь стены милиции просочились и вернулись к своим темным делам?

— Все гораздо проще, уважаемая Мария Даниловна! — снисходительно разъяснил опер. — Слава первооткрывателей, изобретателей этой идеи газовых ограблений не дала покоя другим нечестным людям… Им понравилась эта идея, и они, побывав на Галерной… Да, они, как оказалось, были там, но об этом — позже! Так вот, побывав на Галерной улице и ограбив квартиру, решили продолжать подвизаться на сей стезе. Но как попадать в другие квартиры? Нужны ключи. Где их взять? Да там же, на вокзале!

— На каком? — машинально спросила Сухова.

— Хороший вопрос! — усмехнулся опер. — Первая банда всегда действовала на Витебском — повторяю, они жили в том направлении. Вы же пошли… на Балтийский, кажется?

— Да, — чуть обиженно произнесла Мария Даниловна. — Вы же сами так сказали — орудуют, мол, на Витеб… то есть Балтийском вокзале…

— Вот именно! Я уж точно не помню, что сказал… Но, видимо, просто ошибся… Случайно названия перепутал… Задумался… С Балтийского у тещи… пока еще будущей… Все пока что под вопросом, к сожалению… Так вот, у нее — с Балтийского вокзала дача! Я автоматически этот вокзал назвал… Но это-то и помогло все распутать!

— Здорово!

— Еще бы! По какой-то невероятной случайности ваш безумный, на первый… да и на не первый взгляд, план сработал. Именно члены второй «душной» банды похитили у вас сумочку… Остальное вы знаете…

— Увы, — вздохнула Мария Даниловна. — Как своевременно вы тогда появились! Ну что бы я без вас делала?

— Да ничего страшного! Оклемались бы рано или поздно… Их отравляющее вещество же не было смертельным! К счастью. Ну лишились бы чего-то ценного… Ерунда, дело наживное!

— Ничего себе «ерунда»! — рассерженно ответила Сухова. — Ведь только моя комната изо всей квартиры и была незаперта! Уж они бы там разгулялись!

— А вы не послушались моего совета? Не убрали все ценное подальше — на антресоли? Вряд ли бы они полезли так далеко… Все-таки опасно долго в чужой, да еще огромной коммуналке торчать… Посмотрели бы они, что у вас по шкафам да сундучкам один хлам, обломались бы, что на нищую пенсионерку, которая давно все ценности на барахолке продала, нарвались, и ушли бы восвояси…

— Нет, не послушала, — с виноватым видом согласилась она. — Как-то все-таки это дико…

— Времена такие! Привыкать надо!

— Ну хорошо. Людоедка, это раз, — напомнила Мария Даниловна, — «душная» банда — два-с и даже три-с… А четвертое? Убийство на Галерной? Вы что-то говорили, что все это как-то связано… Не пойму только как…

— До конца еще не все ясно, — покачал головой Алексеев, — но в общих чертах могу сообщить вам следующее. Павел Куприянов — ну, тот самый веселый вдовец — убеждает, что сам не убивал свою жену… Ха, кто ему поверит? Но плетет, что нанял для этого каких-то своих знакомых, вернее, одного своего знакомого, который со товарищи и взялся провернуть все это дело… Мол, придут они, напшикают газом… Жена — астматик, подышит-подышит, да и откинется… И никто не заподозрит убийства — мол, просто грабители переусердствовали, случайно на больную напали…

— Ну что? Все вроде бы логично, — задумалась Сухова. — А что ему за это будет?

— За это, конечно, будет, но не так много, как за непосредственное убийство, в чем я почти не сомневаюсь…

— Отчего же?

— Да оттого, что вы забыли про яд! Бандитам-то незачем было ядом ее травить! Не вписывается это в их почерк, пусть он даже и ворованный… Вор у вора почерк украл! Не-ет, уважаемая! Все было именно так — он отравил, а затем, возможно, не сам, как я вначале думал, но с помощью товарищей разыграл видимость ограбления… Сам-то Павел только с виду крутой такой, бизнесмен, видите ли, уверен в себе… Чуть посидел, попарился — мигом во всем признался! Сейчас народ-то ушлый пошел, знает, что на одних косвенных уликах обвинения не выстроишь, непременно оправдают… Если тебя никто конкретно не видел в момент совершения преступления — все, свободен, гуляй, как ветер в поле… Пусть ты был там за час до обнаружения трупа, пусть у тебя хоть сто мотивов и ни одного алиби… Оправдают, будьте уверены!