Страница 35 из 49
Б а з а р и н. При чем здесь Гитлер? Какой может быть Гитлер в наше время?
З о я С е р г е е в н а (возвратившись). Шуба цела... И вообще все как будто цело... Нет, это был никакой не жулик...
Б а з а р и н. А кто же тогда?
З о я С е р г е е в н а. Откуда мне знать? А только это был не жулик и не шутник. Может быть, военный... или милиция... или органы-
Б а з а р и н. Удивительно знакомая рожа лица! Станислав, а? Тебе не показалось? По-моему, у тебя аспирант такой есть... как его... Моргунов... Моргачев... Ну, на Новый год у вас был, длинный такой, сутулый... Зоя Сергеевна!
Кирсанов, ничего не слыша, читает и перечитывает повестку, сдвинув к себе все канделябры.
К и р с а н о в. Какой я им богач! Что они — совсем уже с ума посходили? Нашли богача, понимаете ли. Драгоценности им подавай... Валюту... Идиоты!
Б а з а р и н. Ты что? Серьезно все это воспринимаешь?
К и р с а н о в. Замечательно интересное кино! А как ты мне еще прикажешь все это воспринимать? Является посреди ночи какой-то гестаповец, вручает, понимаете ли, повестку... явиться, понимаете ли, со сменой белья... Послушай, дай-ка я радио включу.
Он подбегает к бюро и включает репродуктор. Комната оглашается сухим мертвенным стуком метронома.
К и р с а н о в. Ну вот, пожалуйста! А это как прикажете понимать?
Б а з а р и н. А что тут такого? Два часа ночи.
К и р с а н о в. Ну и что же, что два часа ночи? Где это ты слышал, чтобы метроном по радио передавали в мирное время?
Б а з а р и н. А что, разве не полагается? Я, честно говоря, трансляцию и не включаю никогда...
К и р с а н о в. Я, честно говоря, тоже никогда не включаю... Может быть, так оно и должно быть, но, когда я эту хренадию слышу, я сразу же блокаду вспоминаю... Ну его к черту! (Выключает репродуктор.) Испортили все-таки настроение, подонки... Так хорошо сидели...
Б а з а р и н. Зоя Сергеевна, можно, я еще одну штучку выкурю?
З о я С е р г е е в н а (рассеянно). Курите.
К и р с а н о в. Дай-ка и мне, пожалуй, тоже...
Б а з а р и н (укоризненно). Станислав!
К и р с а н о в. Ничего, ничего, давай... Сегодня можно. Гляди, как руки трясутся, смех и грех, ей-богу!
Б а з а р и н. Ты бы лучше корвалола выпил, чем закуривать.
К и р с а н о в (закуривает от свечи). Нет, но как тебе это нравится! Богача отыскали!.. Только ты мне не говори, что это чьи-то шутки. За такие шутки сажать надо! За такие шутки я бы...
З о я С е р г е е в н а (прерывает его). Позвони Сенатору.
К и р с а н о в. Что?
З о я С е р г е е в н а. Позвони Евдокимову.
К и р с а н о в. Да ты что — сдурела? Лапочка!
З о я С е р г е е в н а. Позвони Сенатору, я тебя прошу.
К и р с а н о в (тыча пальцем в сторону телевизора). Он же на сессии сейчас сидит!
З о я С е р г е е в н а. Он должен был сегодня прилететь, мне Анюта говорила. Позвони, прошу тебя!
К и р с а н о в (нервно). И не подумаю. Стану я среди ночи беспокоить человека из-за какой-то дурацкой ерунды!
Б а з а р и н. Да, Зоя Сергеевна, тут вы, знаете ли... В самом деле — неловко. Конечно, это очень удобно — иметь среди своих добрых знакомых члена Верховного Совета, но согласитесь, что это все-таки не тот случай...
З о я С е р г е е в н а. Откуда вы знаете, какой это случай?
Б а з а р и н. Н-ну... Как вам сказать... Лично я не могу к этому серьезно относиться, как хотите. И вам не советую.
К и р с а н о в. Главное,что я ему скажу, ты подумала (язвительно.) «Богачи города Питера!» Да он пошлет меня к чертовой матушке и будет прав. Если уж звонить, то тогда в милицию. Там, по крайней мере, хоть дежурный не спит. Во всяком случае, не должен спать, раз он за это деньги получает...
Б а з а р и н (решительно). Никуда звонить не надо. Совершенно очевидно, что это чей-то дурацкий розыгрыш. Сегодня же старый Новый год, вот и развлекаются какие-то кретины!
З о я С е р г е е в н а (тихо). Старый Новый год завтра.
К и р с а н о в (он снова внимательно изучает повестку). Это рэкетиры какие-нибудь! Знаете, что у них здесь на печати написано? «Социальная ассенизация»! Идиоты! И рассчитывают на полнейших идиотов!.. Кстати, что это такое — СКК имени Ленина?
Б а з а р и н. Спортивно-концертный комплекс. Это где-то на юге, возле Парка Победы.
К и р с а н о в. Ну вот! Оставлю им все на столе, а сам поскачу с бельем на другой конец города...
Б а з а р и н (с большим сомнением). М-да, это вполне возможно. Только, по-моему, он очень похож на твоего Моргачева...
К и р с а н о в. На какого Моргачева?
Б а з а р и н. Ну на Моргунова... На аспиранта твоего, как его там...
К и р с а н о в. Ты, кажется, всерьез полагаешь, будто я уже не способен узнать собственного аспиранта?
Б а з а р и н. Извини, но я ничего не полагаю. Я только тебе говорю, что он очень похож...
К и р с а н о в. У меня нет такого аспиранта. Это не мой аспирант. Это вообще не аспирант. Это либо жулик, черт его подери, либо идиотский шутник!
Б а з а р и н (кротко). Ну извини, я вовсе не хотел тебя обидеть. Я тоже считаю, что это идиотская шутка и что нам всем надо успокоиться. Зоя Сергеевна, я вас умоляю: успокойтесь и не берите в голову. Хотите, я чайник пойду поставлю? Газ, я надеюсь, еще не выключили?..
В прихожей хлопает дверь, и в комнате появляется Александр Рувимович. Пинский. Это длинный, невообразимо тощий человек, долговолосый, взлохмаченный, с огромным горбатым носом и с неухоженной бороденкой. Он старый друг семьи Кирсановых, живет двумя этажами выше по той же лестнице, поэтому он в пижаме и тапочках, а поверх пижамы — в некогда роскошном восточном халате. В руке у него листок бумаги.
П и н с к и й (возбужденно). Слава богу, вы не спите... Как вам это понравится? (Он швыряет бумажку на стол.) По-моему, это уже переходит все пределы!
К бумажке тянутся все трое, но быстрее всех оказывается Зоя Сергеевна.
З о я С е р г е е в н а (читает высоким ненатуральным голосом). «Жиды города Питера!..» Что это такое?
П и н с к и й. Читай, читай, дальше там еще интереснее.
К и р с а н о в (отбирает у жены листок). Позволь. Дай мне. (Читает.) «Жиды...» Так. «Все жиды города Питера и окрестностей должны явиться сегодня, двенадцатого января, к восьми часам утра на стадион «Локомотив». Иметь с собой документы, а именно: свидетельство о рождении, паспорт, расчетные и абонементные книжки по оплате коммунальных услуг. Все ценности, как-то: меха, наличные деньги, сберегательные книжки, валюту, драгоценности и украшения, а также коллекции — оставить дома в надлежащем порядке. Жиды, не подчинившиеся данному распоряжению, подлежат заслуженному наказанию...» Так. Тут у них что-то зачеркнуто... А, понятно. «Лица, самовольно проникшие в оставленные квартиры, будут наказаны...» Но это как раз вычеркнуто. То есть в оставленные квартиры проникать можно... Ну и, конечно, председатель-комендант-ассенизатор. Подписи опять нет, а печать есть. Та же самая...
П и н с к и й (кипя). Ну что — узнаете? Что вы на меня вытаращились? Неужели не узнаете? Олег Кузьмич, вы же у нас в некотором роде историк, вы же у нас специалист по межнациональным отношениям!.. Вижу, что ни хрена вы не узнаёте и не помните ни хрена. В сорок первом году в Киеве немцы такое же вот расклеивали по стенам, почти слово в слово... «Жиды города Киева»... А потом — Бабий Яр! Неужели не помните?.. (Торжествующе.) Вот они, наконец, высунулись ослиные уши, хулиганье фашистское, доморощенное! И ведь главное — совершенно уверены, что какой-нибудь еврей обязательно с перепугу попрется к восьми часам, а они там будут на него глазеть и ржать, как жеребцы, и пальцами на него указывать...