Конвойник

…Кровь стучит в висках, словно молотки по железу. Давление падает. Кислорода в воздухе практически не осталось. Что я делаю? Руки шевелятся, но я не понимаю, что происходит. Закручиваю клапан. Подсоединяю трубопровод. Хватит ли сил повернуть рычаг? Как же больно… Левая рука висит тряпкой. Кажется, я перестарался с обезболивающим… Ну, ничего… Сейчас…

Максим из последних сил навалился всем телом на изогнутый рычаг клинкета, подавая рабочую смесь. Трубопровод дёрнулся, завибрировал. Последнее, что он услышал – гул выходящей на рабочий режим компаунд-системы жизнеобеспечения. Ещё сумел улыбнуться непослушными губами, а потом потерял сознание…

– Где я?!

Он дёрнулся раньше, чем успел осознать, что лежит в чьей то каюте. И тут же перед ним возникло знакомое лицо капитана:

– Очухался?

– Есть немного, кэп… Мы – живы?

Николас едва заметно усмехнулся:

– Живы. И даже – одним куском. Подняться можешь?

– Попробую.

Опёрся было на левую руку и едва успел прикусить губу, чтобы не вскрикнуть от боли – несмотря на иммобилизационную колбу, фиксирующую перебитую кость, боль никуда не делась.

– Обезболивающего?

Капитан было дёрнулся к аптечке, но Макс отрицательно качнул головой:

– Не стоит. А то опять вырублюсь. Лучше потерплю пока… Что там у нас?

– Десять человек. Всего. Остальные – на небесах. Квадрат погиб.

– Что?!

Это известие потрясло бывшего лейтенанта до глубины души. Он невольно опустил голову, чтобы скрыть выступившие на глазах слёзы, смахнул их правой рукой. Потом собрался, и, скрипя зубами, всё-таки сел, помогая себе здоровой рукой.

– А что корабль?

– Корабль?

Переспросил капитан, потом ответил:

– Куча дыр. Движки стоят. Реактор умер. Хорошо, что ты, перед тем как уйти в отключку, сумел запустить компаунд. Так что, по крайней мере, смерть от удушья в ближайшее время нам не грозит. Но вот когда сядут накопители…

– А кто из механической части остался?

Петров посуровел:

– Ты один. Да и то покалеченный. Если не справишься с ремонтом – нам хана.

– Надо посмотреть.

Он попытался подняться с койки, на которой сидел, привалившись к переборке, но не смог – голова вдруг закружилась, и он без сил рухнул обратно. Чуть помолчал под встревоженным взглядом капитана, потом выдохнул, когда дурнота отступила:

– Хреново… Есть у нас чего-нибудь тонизирующее? Похоже, что у меня ещё и сотрясение мозга…

Старик молча полез в аптечку и выудил оттуда инъектор:

– Два 'Си'. Дерьмо, конечно, но чем богаты, тем и рады.

Плунжер едва слышно прошипел, вгоняя лекарство, и через несколько секунд Максим почувствовал, что ему стало легче.

– Теперь можно и подняться…

Сделал пару шагов и без сил рухнул на стул, стоящий возле стола, слабо улыбнулся:

– Плохо, кэп. Не помогает… Может, можно здесь переносной компьютер подключить к корабельным системам?

Петрович вздохнул:

– В рубке – вакуум. А всё добро там. Это единственная палуба, на которой воздух. Ещё – твой механический отсек. Ребята сейчас шарят по всем уголкам, стаскивают сюда воздух, продукты, оружие. Словом, то, что может нас спасти. Так что лучше пока полежи. Приди в себя. Ты нам нужен здоровый.

Поднялся, собираясь выйти, но Максим тихо произнёс в широкую спину:

– Кэп, что толку, если я буду здоровый, но мёртвый? Даже на новых, полностью заряженных накопителях компаунд проработает не больше суток. Помнишь, я тебе ещё на верфи говорил, что нужно было не её ставить, а старый проверенный агрегат?

Петрович замер, а Макс закончил:

– Вот это я и имел в виду. Времени у нас нет. Так что кликни, кто там поблизости – пусть меня отведут в отсек жизнеобеспечения. Я попробую оттуда затребовать данные…

…Его несли на руках, и парень поражался жутким разрушениям. Просто поразительно, что эсминец действительно не развалился на части под столь убийственным огнём двух пиратских фрегатов. Опаленные стены, торчащая из пробоин, к счастью, не сквозных, проводка. Капающие из трубопроводов рабочие жидкости. Мерцающие потолочные светильники, отбрасывающие причудливые тени по сторонам. 'Это плохо' – подумал он. – Значит, ещё и множество замыканий. Получается, что у нас в распоряжении не сутки, а гораздо меньше…'

…– Что скажешь?

Десять пар глаз смотрели на еле живого парня с надеждой, а тот захлопнул крышку диагностического блока. Макс поднял глаза, затем тихо ответил на вопрос:

– Плохо. Очень плохо. Только мне непонятно, почему никто в рубке этого не заметил?

– Чего не заметил?!

Николас вызверился так, что, казалось, сейчас разразиться молниями.

– На корабле поставлен маячок наведения, кэп. Нас пасли всю дорогу.

– Маячок для систем наведения?!

Лицо капитана побледнело, словно он увидел смерть:

– Теперь понятно, почему они вышли так точно на караван и точно стреляли…

– Верно, кэп. Похоже, что его воткнули либо во время последнего ремонта на базе, либо там, где мы сдавали груз. Так что всё объясняется просто…

– Где он?!

Макс чуть помолчал, потом вздохнул:

– Возле кормового ремонтного люка. В шлюзе. И самое страшное, что он до сих пор работает…

Петрович мгновенно перевёл взгляд на одного из уцелевших, тот молча кивнул в ответ и вышел.

– Сейчас Ольгерт снимет эту пакость, посмотрим, чьё производство, потом будем думать.

Десять голов согласно кивнули, но тут же кто-то спохватился:

– А что с двигателями?

– Плохо. Очень плохо. Есть, конечно, вариант заставить их заработать, но очень ненадолго. Максимум – пара часов. Так что у нас две возможности – зарядить накопители, а потом умереть, либо сделать небольшой пробег в сторону ближайшей населённой системы. Но я не штурман, и проложить курс не могу.

– Я могу.

Один из уцелевших членов команды, набранный с последним пополнением, поднял руку.

– Но нужен доступ к навигационному серверу.

– В рубке вакуум.

– Знаю.

Новоиспечённый штурман посмотрел на капитана:

– Можно заделать пробоину аварийным пластырем и пустить туда атмосферу.

– Займитесь, ребята.

– Сделаем…

Остальные, кроме Макса и Трёх Звёздчек тоже встали, чтобы заняться делом. Когда они ушли, бывший лейтенант устало прикрыл веки. Но Николас не дал ему отдохнуть:

– Как думаешь, тот, кто поставил маячок, среди нас?

– Вряд ли. Скорее всего, его обманули. Заплатили за работу, а того не сказали, что все ракеты и снаряды будут наводиться на этот сигнал. А может, это скрытый маяк. Тогда и крысы не было. Поставили на верфи. Чего гадать, капитан, сейчас вернётся Ольгерт, скажет, где находилось устройство. Если снаружи – значит, второй вариант. Если внутри – тогда будем думать.

И замер, уловив, как блеснули зло глаза собеседника… Ждать пришлось недолго. Пошедший снимать 'жучка' абордажник вернулся, держа в руках проклятое устройство. Едва он положил небольшую металлическую коробку на стол, как Макс наклонился к механизму, затем отпрянул: