Туман

   Он привез меня в городской дом. Элегантное здание в три этажа, симпатичным садом и высоким, в несколько метров, кирпичным забором вокруг. В холле ожидал неприятный сюрприз в лице Ванессы и двух ее дочерей.

   - Кхан, - презрительный взгляд в мою сторону и саркастическое дополнение. - Сани.

   Я приветственно киваю, дыхание перехватывает, отчего - то я не думала, что круг моего общение начнет расширяться с Ванессы и ее прекрасных дочерей, ноги предательски заплетаются, я буквально растворяюсь за широкой спиной Кхана, трусливо пряча глаза. Но он не дает мне спрятаться и просит племянниц проводить наверх, в наши апартаменты и вот я уже понуро шагаю за ними по красиво изогнутой лестнице, смутно догадываясь о том, что последует за столь приветливой встречей. Если бы я выросла и получила образование в элитной школе, то непременно бы тоже была несносно высокомерна и груба с теми, кто стоит гораздо ниже меня на социальной лестнице. Двойные двери закрываются за нами и кто - то из сестер цинично замечает:

   - Я смотрю, наш дорогой дядя удачно кончил. Сани, у тебя сперма на подбородке.

   Я суетливо вытираюсь и только спустя мгновение с опозданием понимаю, что это была лишь злая шутка, и она удалась. Они смеются надо мной, откровенно и зло, я тоже улыбаюсь, затравленно озираясь вокруг. Кхан действительно всю дорогу до дома держал свою руку на моем затылке, заставляя брать его член глубже и чаще.

   - Ты всего лишь шлюха, дочь такой же жалкой шлюхи и кем бы дядя, не назвал тебя, для нас останешься полным ничтожеством.

   Они немногим старше меня, но много опытнее в словесных битвах, куда мне основательно запуганной и забитой, тягаться с великосветскими стервами, которыми возомнили себя дочери Ванессы. Они довольно скалятся, высокомерно разглядывая меня с ослепительными улыбками на высокомерных лицах. Я могла бы ответить с отточенным сарказмом и пренебрежительностью, и я обязательно отвечу, отчетливо проговаривая особенно ехидные фразы, тихо, чтобы никто не услышал, спрятавшись глубоко в себя.

   - Ты не справедлива к ней, - я могла бы купиться, только желчь в звонком голоске отрезвляет от напрасных чаяний. - С ее опытом она непременно поведает нам, как лучше завлекать мужчин в сети брака, не правда ли, Сани? Ты же научишь трахаться так, чтобы у мужиков крышу от страсти сносило.

   Они смеются надо мной, и я тоже глупо хихикаю, соглашаясь с ними, я меньше, чем никто в этом милом семействе. Они соревнуются в остроумии, уничижают меткими фразами, потом уходят. Я же вежливо желаю им прекрасного вечера и они, переглянувшись друг с другом заразительно смеются. Меня давно растоптали, какая может быть гордость у подобной мне, я всего лишь собственность их дяди и я должна вернуть деньги. Кхан поднимается наверх через час, предлагает принять душ перед ужином и переодеться. В белоснежной рубашке и стильных брюках он выглядит неотразимым, я мешкаю, выбирая платье и, он ждет, стоя в дверях гардеробной.

   - Ты очень красивая, Сани, очень соблазнительная.

   Я в нижнем белье и туфлях с прижатым к груди нарядом напряженно застываю, ожидая услышать привычный приказ встать перед ним на колени, но он, холодно обронив, чтобы я поторопилась, выходит из комнаты. Через мгновение я уже плетусь за ним, едва переставляя ноги, по длинному коридору, спускаюсь по лестнице, мучительно ожидая момента, когда снова столкнусь с его сестрой и племянницами. Ужин проходит чинно и немного скучно, все вежливы и предупредительны. Меня не трогают, не отпускают язвительных замечаний, я для них будто не существую. Мне нравится и нравится еще больше, когда и через несколько дней Кхан продолжает ограничиваться только моими губами, не принуждая ни к чему более для него занимательному. Единственно на чем он настаивает так это на обязательном моем пребывании в гостиной. Я должна проводить день с его семьей, беседовать и развлекаться. Веселья, в самом деле, более чем достаточно, и я в роли главного развлечения. Шутки становились все менее остроумными и более плоскими, оскорбления не завуалированными, но я прихватывала в гостиную книгу и читала, пока Ванесса и ее дочери соревновались в своем стремлении меня уничтожить. Они же не знали, что Кхан это уже давно сделал. Его я боялась, и страх был единственным моим чувством. Все это длилось и длилось, пока в один далеко не прекрасный вечер, Кхан не ввалился в спальню с темноволосой незнакомкой. Они оба были основательно пьяны и абсолютно поглощены друг другом. Страстные поцелуи, объятия, приглушенные стоны, срывающиеся с их губ, одежда беспорядочно слетала, осыпаясь на дорогом ковре.

   - Пошла вон.

   Кхан все же смог оторваться от девушки, чтобы обратить внимание на лишнюю здесь меня. Я поспешно скрываюсь в ванной комнате, смятено прислушиваясь к звукам за дверью, ведущую в спальню. Незнакомка что - то выкрикивала, потом застонала, низко, протяжно и я судорожно стиснула кулачки. Была ли у меня совесть? Наверное, нет. Я отлично понимала, почему она вскрикивает или глухо стонет. Ей было больно, он насиловал ее... в его постели должна была быть я. Та самая, что теперь затравленно вжимается в дальний угол ванной, пытаясь, стать незаметной и испуганно кусает губы, страшась того, что вместо незнакомки Кхан возьмет в свою постель ее. Почему я должна быть с ним постоянно, с меня он получил достаточно, я заслужила перерыв, отставку, замену себя. Пусть теперь она боится его наказаний и выполняет его приказы. Мне же повезло, я стану свободной... и вот снова ее вскрик, короткий, словно он зажимает ей рот ладонью, не давая закричать в полную силу и следом его стон, хриплый, протяжный. Я понимаю, что Кхан кончил и, ей повезло, ненадолго, но повезло. Мне не было ее жаль, меня никто не жалел и я не буду никого жалеть. Я должна быть сильной и не должна никого жалеть, я никому ничего не должна. Эта девушка мне никто, совершенно чужая, я не должна за нее переживать.

   Она появилась в ванной ближе к рассвету. Обнаженная, со спутанными волосами и смятым ртом. Меня, спрятавшуюся под завесой банного халата, не заметила, приняла душ и, встав перед зеркалом, принялась тщательно расчесывать волосы моей щеткой.

   - Здравствуйте.

   Она испуганно повернулась, изумленно глядя на меня, немного хмуря изящные брови.

   - Вы представляйте, что гуляете в саду или в парке, или читаете особенно интересную книгу, это помогает отвлечься от того, что с вами происходит.

   - Что?

   Ее брови недоуменно приподнялись выше, глаза стали огромными и я отважилась вылезти из укрытия.

   - Когда он заставляет вас делать все те... вещи, просто отключитесь, представьте себя где - нибудь в другом месте, в библиотеке с книгой, например.

   - Простите...

   Ее голос прозвучал неожиданно визгливо.

   - Прошу тише, он может нас услышать и наказать, никакого шума, никаких передвижений без его приказа, вы должны это запомнить.

   - Простите...

   Девушка медленно отступает к двери, не сводя с меня своих испуганных огромных глаз и, я порывисто шагнула следом, пытаясь хотя бы немного успокоить ее и поддержать советом.

   - Потом он вас обязательно отпустит, вы должны это точно знать. Вы очень милая и я прошу вас, будьте послушной, и он не станет наказывать вас.

   На моей последней фразе девушка выскочила за дверь, а я отправилась снова в угол под эфемерную защиту банного халата. Больше я ее не видела, она исчезла, Кхан непринужденно вел себя так, словно ее и не было ни в спальне, ни в его постели. Я спала с ним, именно спала, он не притрагивался ко мне и, это вселяло определенную уверенность в том, что меня отпустят. Дни проходили, но он молчал, продолжая просто находиться рядом и ничего не требуя взамен. Более того, застав однажды в гостиной, бессмысленно уставившуюся в окно, позабыв о книге, криво усмехнулся и позволил не спускаться вниз, оставаясь в его спальне весь день, великодушно позволяя мне избегать встреч с его сестрой и племянницами. Между нами что - то менялось, я надеялась, что это к расставанию, он же рассчитывал на всенепременное прощение и на то, что я смогу принять его, не вздрагивая от ужаса. Наверное, тогда, в тот самый день, когда я пыталась утешить его очередную любовницу, он все же понял, что перестарался, наказывая меня за несуществующие проступки, за то, что я не приняла его сразу, пополнив собой, длинный список его дам, за то, что вначале могла лишь восхищаться, позже только ненавидеть и бояться. Мы были супругами и при всем этом чужими друг для друга людьми, видимо, поэтому он в один далеко не прекрасный день пришел к определенному выводу, Кхан хотел наследника и, его появление должно было нас непременно сблизить. Меня не спрашивали, лишь познакомили с дизайнером интерьеров и предоставили возможность обустроить детскую на свой вкус и в тот же день после продолжительного перерыва уложили в постель. Кхан долго ласкал и нежил, я же невольно сжималась и тряслась, но он был удивительно терпелив и непритязателен, кончив, глухо застонал в мои волосы и тут же перекатился на бок, продолжая сжимать меня в тесном объятии.