Охота на Крыс

Но не только вода и багровое зарево глубин царили тут. С неизмеримой глубины вверх тянулись, свивались между собой клубки корней, покрытые каменной коростой, там, далеко в вышине, переходящие в ствол гигантского древа. Огненные черви резвились на шершавом, бородавчатом камне, хранящем корни от их прикосновений. В глазах рябило от игры языков пламени, из которых были сотканы гибкие тела. Но их прикосновения, способные расплавить гранит, не оставляли на корнях даже легкой копоти. Пламя меняло цвет: еще миг назад бывшее ослепительно белым, становилось сапфировым, синим, чтобы через миг засиять цветом изумруда. Вот три червя встретились, сплелись меж собой, и изумительный цветок пламени расцвел на камне, вновь рассыпался гроздью огненных лепестков. Тишина царила в пещере, еле слышное дыхание соседа казалось ненужным шумом, мешающим мистерии огня и воды.

Странное оцепенение наконец покинуло руса, и Рогволд на глаз прикинул, что в длину порождения подземного огня достигают сорока шагов. Потом рус пригляделся и удвоил размер «червячков», пытающихся прогрызть корни великого древа. Восхищение никуда не ушло, но разум был свободен от чародейства красоты, и Рогволд уже раздумывал, как по корню, касающемуся площадки, на которой замерла четверка путников, добраться до основного ствола каменных корней. А там есть короткий путь прямо к цели их путешествия. Это не было догадкой, это было твердым знанием, пришедшим ниоткуда, и вновь рус удивился сам себе. Оглянувшись на своих спутников, он встретил столь же серьезный взгляд раскосых глаз Урука.

— Туда? — полувопрос-полуутверждение сорвалось с губ Рогволда и гулким эхом разнеслось в каменном безмолвии:

— Туда… уда… уда…

Орк молча склонил голову, словно соглашаясь с правотой друга, и уже сделал шаг вперед к громаде корня, почти касающегося каменной площадки, но его движение остановил спокойный голос, раздавшийся за их спинами:

— Не спешите!

Рус и орк среагировали мгновенно: на тетиве лука Рогволда оказалась стрела, мягким слитным движением рус крутанулся вокруг себя, выбрасывая лук вперед. Рядом, плечом к плечу, уже стоял Урук, успевший отчаянным прыжком подскочить к побратиму. «Равный»в правой лапе орка сиял синим светом, окутывая готовых к бою воинов облаком льдистых искр. Вороненый ятаган орк держал вдоль левой руки, как короткий тесак, словно скрывая до поры сизую волну заточки.

Еще только начала поворачиваться Кетрин, и тонкие пальцы девушки лишь нашаривали рукояти мечей-дзяней, еще медленно стряхивал наваждение красоты Карим-Те, крепко сжимавший свой меч н'гусу, а орк уже убрал мечи обратно в ножны и бросился к стоявшему перед ним старику. Рус на всякий случай держал старца на прицеле, но, встретив глазами взгляд синих глаз старика, опустил лук вниз. Он никогда его не видел раньше, но ошибиться было невозможно, Рогволд узнал того, кто их окликнул. Такие глаза и такой взгляд сын старосты уже видел раньше, и никакой чародейский морок не мог бы передать такой сплав мудрости, доброты и спокойной силы. Прямо перед ним стоял Великий Волхв Светозар…

Рогволд стоял спокойно, чуть склонив голову в знак уважения к почтенному волхву. Кетрин видела, как медленно и гордо склонил голову рус, как равный перед равным. Еще недавно гроза ашурских дорог никогда бы не поверила, что такое возможно. Теперь, как никогда раньше, Рогволд напоминал заморского принца, вернувшегося из тяжелого похода и готового в первый раз в жизни, на равных, говорить с престарелым отцом-королем, чей приказ он выполнил до конца. И не важно, что перед воином в доспехах стоял старик в грязных лохмотьях, бывших когда-то белоснежным одеянием волхва.

Урук, увидев, что Светозар жив и не ранен, отступил назад к побратиму, вновь, как и перед лицом опасности, встав с Рогволдом плечо к плечу. Орк и человек стояли перед старым волхвом. Куда делись охотник и лихой предводитель орочьей ватаги? Перед Светозаром стояли воины, чьи лица дышали непоколебимым спокойствием. Чуть поодаль замер Карим-Те, и ошеломленная Кетрин смогла лишь пробормотать старый вопрос мастеров меча народа Хань:

— Вот человек стоит на распутье между жизнью и смертью. Как ему себя вести?

И, чуть промедлив, в один голос ей ответили рус и орк:

— Пресеки свою двойственность, и пусть один меч сам стоит спокойно против неба…

ГЛАВА 18

Неподвижной струной замер язык синего пламени, покорный воле Светозара. Колдовской огонь излучал немного света и совсем не давал копоти, но стоило протянуть к нему руку, как ладонь немедленно ощущала поток жара, заставляющий кровь веселее бежать по жилам. А может, в этом был виноват глоток терпкого, чуть горьковатого зеленого чая. Ради такого случая Кетрин не поскупилась и достала с самого дна своего мешка маленькую шкатулку.

Медленно плыли кольца дыма, волхв, как и орк, любил баловаться трубочным зельем. Как его там, ах да, табак — рус невольно поморщился. С его точки зрения, одно стоило другого: что чай, что табак — гадость редкая. То ли дело кружка горячего медового сбитня. Но обижать спутников не хотелось, тем более что чай явно был не простой, судя по тем предосторожностям, с какими хранила Кетрин горстку сушеной травы. Но когда почти сразу же девушка с гордостью заявила, что такой напиток пьют лишь князья или сам император страны Хань, рус не выдержал и лишь пожал плечами. На миг Рогволд представил себе князя Яромира, потягивающего травяной отвар вместо крепкого меда, и довольно хмыкнул. Страсть, впрочем, вполне умеренная, князя к меду и заморскому вину на Руси уже стала притчей во языцех. Ну ладно, князь — это дело особое, но кое-кто из бояр мед потреблял с преизлихом. Рус тут же вспомнил княжью охоту и хохотнул, представляя себе вместо княжьего застолья чинное чаепитие.

— И придет же в голову такое, — вновь улыбнулся Рогволд и успокаивающе махнул ладонью Кетрин, верю, мол, что за такой чай расплачиваются лучшим соболем по весу. Атаманша восприняла его улыбку на свой счет и уже открыла рот, готовясь с жаром защищать достоинства любимого напитка, как в разговор, как всегда, вклинился Урук. Рус в очередной раз удивился таланту побратима переводить в шутку любые споры.

— Скажи-ка, а кто тебе чай поставляет? — подчеркнуто внимательно спросил орк.

— Как кто, — опешила атаманша, — один ханьский купец, из Ашура.

— В темницу, а пивовара Олафа Хансена подать сюды! — Орк гневно нахмурил брови, изображая грозного ханьского князя, недовольного угощением. После чего его лицо приняло подчеркнуто мечтательное выражение: — Коли жив еще, а то в прошлый раз с ним нехорошо получилось..

Видя опешившую разбойницу, орк пояснил:

— Пиво у него, у Хансена этого, лучшее в Ашуре. Мне Винт до этого один бочонок подкатил, так мы с ним так славно посидели. Нет, у Тверда на пивоварне тоже неплохое пивко, но с немцем ни в какое сравнение не идет. Вернемся в Ашур — первым делом к нему схожу.

Орк немного замялся, потом вновь продолжил балагурить.

— Правда, — тут Урук хохотнул, — в прошлый раз, когда мы за вторым бочонком зашли, промашка вышла. Мы с Винтом, как порядочные, зашли, выбрали бочонок и собрались уходить. А тут сам купец в лавку пожаловал. Я без личины был, так вы не поверите, даю ему деньги — не берет. До чего же хороший человек…

Все, кроме орка, сидевшего с подчеркнуто невинным видом, расхохотались, представив себе «радость» купца от встречи с Уруком. Утирая слезы от смеха, Рогволд еще нашел в себе силы поинтересоваться:

— Так, может, ты ему еще и улыбнулся?

— Само собой, — радостно подтвердил орк, — сначала улыбка, а деньги потом. Рогволд, представь, так он деньги и не взял. Забормотал себе что-то под нос, руками замахал и бегом из лавки. Ну я и подумал, что деньги на прилавке лучше не оставлять. А то вдруг еще сопрут. В общем, мы с Ратибором бочонок еле донесли, я думал, что помру по дороге…

Он еще долго обсуждал бы проблемы ашурского купечества, но тут в разговор вступил волхв Светозар: