Страница 6 из 49
Можно было ворочаться и не держать руки поверх одеяла, а свернуться уютным калачиком. Но я не могла заснуть. Все вокруг казалось чудесным: зеркало, напольная лампа… Даже картина на стене, где тонул корабль, не казалась страшной, я смотрела на матросиков, которые влезли на обломок мачты, и радовалась, что они тоже спаслись, как я… Только тот, кто испытал, что такое жить на виду сотен глаз, поймет мой восторг — я была одна в целой комнате! Я спала, обнимая мишку, и знала, что во сне улыбаюсь.
А утром я — бац! — раскокала статуэтку в гостиной. Это была фигурка купидона из розового бисквита на высокой подставке. Статуэтка разлетелась на кусочки. Я стояла ни жива ни мертва. Сейчас меня вытолкают на улицу… но тетушка Магда даже не отругала — так я была напугана. Она только сказала, что я могу заходить во все комнаты, кроме одной-единственной маленькой комнаты для прислуги. А почему — не объяснила.
Сейчас мне кажется, что именно с той расколотой статуэтки ко мне стали липнуть тридцать три несчастья. Это была первая ласточка рока, нависшего над моей жизнью.
Первый раз меня попытались убить через год, как я зажила новой жизнью.
А было это так.
Благодаря положению, какое занимала вдова адмирала в тогдашнем, еще советском, обществе, я была устроена в одну из самых престижных столичных школ и стала одной из тех богатых свинок, которых выращивали в стране полного равенства отдельно от прочих свиней. Бассейн. Теннис. Усиленное изучение языков. Уроки музыки. Флейта. Школа верховой езды для подростков. Словом, я была по горло занята с утра до позднего вечера.
И мне наняли няньку, потому что тетушка вела светскую жизнь и не могла посвятить моей особе все свое время. Няньку звали причудливым именем — Фелицата, и она стала жить с нами. В обязанности Фелицаты входили уборка моей спальни, стирка белья, приготовление обеда, она должна была отводить меня в школу и встречать после уроков. Это в одиннадцать лет! Я стеснялась такой опеки, но тетушка ничего не хотела слышать: «У тебя трудное детство! И точка». А слово тетки было тогда закон.
Моя служанка оказалась выразительной рослой брюнеткой с волосами цвета лоснистой черной икры, с маленькой головкой на змеиной шее и глазами, как стеклянные бусы. Для своих лет я была слишком умна. Невзгоды рано закалили мое маленькое сердце, и я сразу прониклась к чернавке тайным недоверием.
Конечно, мне в голову не приходило, что меня хотят прикончить. Я просто почуяла радиацию опасности от этой гадюки.
Что меня насторожило? Во-первых, у служанки были слишком ухоженные для домработницы руки. Я помнила руки детдомовских прачек, похожие на корни деревьев. У нашей цацы ручки были белы, ноготки ухожены до блеска. И никакой привычки вести домашнее хозяйство. И готовила она гадко, как в столовой, и я только удивлялась в душе: как тетка терпит такую горелую пересоленную несъедобную стряпню?
Тогда я решила погадать по своей книжке сказок Перро.
Пора признаться в этой детской привычке, которая сохранилась у меня до сих пор.
Я и раньше этим пользовалась в детдоме. Обычное наивное гадание — открываешь наугад страницу, тычешь вслепую пальцем и затем читаешь ответ на свой вопрос в этой самой строчке.
Так я сделала и на этот раз. А когда ткнула пальцем, то угодила в сказку о страшной Синей Бороде, который убивал своих жен и надевал мертвых на крюки в стене. Тыкать надо всегда указательным пальцем левой руки. Что там? Прочитала и вздрогнула: «…ключ от маленькой комнаты запачкан кровью…».
Фелицата жила именно в той маленькой секретной комнате для прислуги, куда мне строго-настрого запрещалось входить, дверь в которую она всегда запирала на ключ.
Тут какая-то тайна, подумала я и решила действовать… Однажды Фелицата ушла за покупками, а я проникла в ее комнату. Я знала, где тетка держит запасные ключи от квартиры, и открыла дверь похожим ключом. Вот так номер! В комнате бедной служанки пахло дорогими духами. Я осторожно осмотрела постель. Ничего подозрительного. Заглянула под матрас. Пусто. Открыла чемодан, стоявший под кроватью, — опять ничего страшного. И так до тех пор, пока не наткнулась в стенном шкафу для белья на черную, как смола, дамскую сумочку. Элегантная сумочка с желтой застежкой в виде маленькой змейки на укороченной ручке плетеной кожи. Но она была спрятана на самое дно, под стопку выстиранных простыней. Нет, это не обычная сумочка. Она из крокодиловой кожи. Слишком хороша для домработницы!
Щелк! Из сумочки повеяло нежным запахом ночного сада, где белыми звездами тлеют цветы жасмина. Я нашла источник того аромата, который так сладко наполнил комнату Фелицаты свежестью ночи. А вот и сами духи! Я сжала в руках мешочек из холодной на ощупь узорной парчи, развязала шнурок горловины и достала на свет хрустальное сердечко, полное вязкой янтарной жидкости. Я только хотела свинтить треугольное острие флакона, как взгляд упал на дно сумочки. Что это?! Там зловеще сверкал дамский револьвер из чистого золота! Короткоствольный барабанный револьвер с перламутровой ручкой, откуда на меня пялились глазки мелких розовых бриллиантов! В доме тетушки я научилась понимать толк в таких вещах.
Я тут же защелкнула сумочку на замок. Сердце отчаянно стучало. Мне стоило больших усилий вновь заглянуть внутрь. Я взяла в ладонь оружие, испуганно любуясь его красотой. Ого! Хозяину такого оружия есть что защищать. Золотой револьвер стоит кучу зеленых. Я рылась дальше и нашла прозрачные резиновые перчатки. Ага! Чтобы не оставлять после себя отпечатки пальцев! А затем, оттянув пальцем тугую резинку бокового кармашка, достала фотокарточку. Полный улет! Это была моя фотография — в седле на занятиях по верховой езде. Под седлом смирная кобылка Трапеция… Но убей бог, я не позировала. Меня щелкнули тайком. Но самое жуткое — мое лицо было обведено наглой жирной чертой красного фломастера. А в щеку вонзалась указательная стрела. И размашистый инициал: «Л»… то есть я, Лиза, и гадкий знак восклицания.
Казалось, алая буква сочится кровью на мое лицо!
Стукнула дверь в прихожей. Смывайся! Я быстро поставила сумочку на место. Молнией вылетела из комнаты. Закрыла дверь на два оборота, как было. Вытащила ключ из замочной скважины. Бегом к себе. Бух в постель — и притворилась спящей.
Это была служанка.
Вот бесшумно открывается дверь. Она долго и мрачно наблюдает мой сон. Я вижу сквозь ресницы, как страшно блестят злобой ее черные глаза, как длиннющие костлявые пальцы морковными ногтями заправляют за ухо чернильную змейку волос. Облизнув губы алым язычком, Фелицата ушла к себе в логово… Стерва, видимо, что-то чувствует.
Словом, полный облом!
Я была так ошеломлена находкой револьвера, что, наверное, неделю ничего не могла соображать. Я понимала только одно: целью и мишенью тайной служанки была я сама. Лиза Розмарин. Надо мной нависла смертельная угроза. Меня украдкой сняли на пленку. Мой снимок кому-то показывали. Тому, кто не видел меня, но должен знать мое лицо наизусть. Меня обвели прицельным кружком. Неужели хотят убить? Или похитить?.. А я-то думала, дурилка, что Фелицата хочет грабануть теткину квартиру… Что делать, я привыкла не доверять взрослым. Взрослые — самые мерзкие существа на свете. Я не хочу быть мишенью! Словом, я могла надеяться только на свои силенки.
Но мне было всего одиннадцать лет.
Не зная толком, что делать, я все ж таки продолжала тайком исследовать проклятую сумочку: мало ли что! И вдруг однажды обнаружила в кармашке с фотографией новенький ключ. Я сразу узнала его — это был ключ от входной двери в квартиру. Точнее — его дубликат. Но ведь у Фелицаты уже имелся собственный ключ. Значит, этот ключ-двойник предназначен кому-то другому. Кому? Ну конечно, убийце!
Я перевела дыхание. Следовательно, как только этот вот новенький ключ исчезнет из сумочки, мне надо быть начеку. Ключ от входа окажется в чужих руках… Что будет дальше? А дальше — вот что… меня специально оставят одну в квартире, например, днем, когда тетушки не будет дома, после школы хотя бы, а Фелицата вдруг возьмет и уйдет за покупками. И тогда он легко войдет в квартиру, открыв дверь запасным ключом.