Калинин

Он диктовал стенографистке все, что думал о сохранении единства партии, об укреплении государства, о тех, кто стоял тогда у руля правления, кто после него должен был встать во главе партии и государства. В числе других он много думал о Сталине.

Двадцать четвертого он записал, что не уверен, сумеет ли Сталин осторожно пользоваться своей властью Генерального секретаря ЦК партии, а через несколько дней высказался более категорично: «..Я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого места и назначить на его место другого человека, который во всех других отношениях отличается от тов. Сталина только одним перевесом, именно, более терпим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам, меньше капризности и т. д.».

На X съезде Советов Ленин не смог присутствовать. Однако и Калинину и делегатам было известно, что Ильичу стало лучше, поэтому настроение у всех было приподнятое и торжественное.

При обсуждении вопроса о взаимоотношениях советских республик Михаил Иванович подчеркнул лишь то, что считал главным в ленинской идее федерализма, что настоящий съезд не может подменить собой общесоюзный. После окончания работы этого съезда будет созван Учредительный съезд делегатов независимых советских социалистических республик. А в заключительном слове он сказал:

— Мы видим, как уже поднимается новое Красное знамя Союза Советских Республик. Я вижу, товарищи, стяг этого знамени в руках товарища Ленина. Итак, товарищи, вперед, поднимайте выше это знамя, чтобы его могли видеть все трудящиеся и угнетенные мира!

Присутствовавшие в зале в качестве гостей представители советских республик бурно аплодировали «всероссийскому старосте».

На следующий день Михаил Иванович руководил конференцией полномочных делегаций РСФСР, УССР, ЗСФСР и БССР, обсуждавшей декларацию и союзный договор об образовании СССР. А 30 декабря он вновь пришел в Большой театр, где в 12 часов 45 минут старейший член ВЦИК Петр Гермогенович Смидович провозгласил открытие I съезда Советов Союза Советских Социалистических Республик.

В этот же день Михаил Иванович был избран Председателем Центрального Исполнительного Комитета СССР. Председателем Совета Народных Комиссаров СССР стал Владимир Ильич Ленин.

Почти весь 1923 год Калинин снова был в разъездах. В январе он побывал в Орехово-Зуеве, на праздновании 38-й годовщины Морозовской стачки, в марте несколько дней провел в Баку. Едва успев вернуться в Москву, принял приглашение рязанских коммунистов на губернскую партконференцию.

В мае вместе с командующим Северокавказским военным округом К.Е. Ворошиловым Калинин выехал на Северный Кавказ. Как и всегда в поездках было много встреч, выступлений, митингов.

17 апреля 1923 года открылся XII съезд партии — первый послеоктябрьский съезд, проходивший без Ленина. Посланцы партии собрались, чтобы обсудить отчет ЦК, вопросы развития промышленности, национальной политики и др. Калинину было поручено выступить на съезде с содокладом о налоговой политике в деревне.

Михаил Иванович сделал этот доклад, выразив в нем все, что он думал насчет облегчения положения крестьян. Доклад был небольшой, но емкий по содержанию.

Съезд решил объединить все государственные прямые налоги — продналог, подворно-денежный, трудгужналог — в один прямой сельхозналог. При этом основная налоговая тяжесть возлагалась на зажиточных крестьян, а некоторые беднейшие крестьяне от налога освобождались вовсе.

По поводу этого доклада Калинина газета русских эмигрантов «Дни» разразилась ядовитым фельетоном, где назвала Калинина, а заодно и Петровского «искусственными мужичками». «… г. Калинин, — писала газета, — как-никак президент, а не комиссар финансов, не финансовый «спец», и как будто не особо умудрен в финансовых делах. Почему же именно ему, президенту, свыше — в Политбюро — было приказано выучить шпаргалку с цифрами и выступать по бюджету!»

Михаил Иванович решил ответить. 8 июля в «Известиях» появилась его статья «Разговор по душам». «Могу уверить интеллигентов-эмигрантов, — писал он, — что доклад является моим индивидуальным творчеством, и я не ставлю себе в особую заслугу его составление. Я впервые узнал ценность этого доклада только прочитавши статью Маркова в белогвардейских «Днях», ибо политика учит: коль скоро враги ругают, значит вышло недурно».

Значительную часть рабочего времени Михаила Ивановича занимали заседания ЦИК, ВЦИК, сессии исполнительных комитетов, различных комиссий. Приходилось вникать в существо самых разнообразных вопросов. Особенно глубоко Калинин занимался работой сельскохозяйственной комиссии ВЦИК, которую сам и возглавлял. Комиссия под его руководством готовила Первую Всероссийскую сельскохозяйственную и кустарно-промышленную выставку 1923 года. Михаил Иванович знал, что Ленин, несмотря на болезнь, чрезвычайно живо интересуется выставкой. Вскоре после встречи с Калининым в Горках, еще 14 ноября 1922 года, Владимир Ильич прислал приветствие сельскохозяйственной выставке. «Придаю очень большое значение выставке, — писал он, — уверен, что все организации окажут ей полное содействие. От души желаю наилучшего успеха».

Выставка должна была демонстрировать политические и хозяйственные успехи страны и содействовать смычке рабочего класса и крестьянства. После образования СССР выставка была объявлена Всесоюзной.

Открытие ее состоялось 19 августа 1923 года. Павильоны, а их насчитывалось около двухсот, были размещены возле Крымского моста, на месте бывшей свалки, там, где сейчас Парк культуры и отдыха имени Горького. На открытии Калинин не присутствовал: он еще не вернулся из своей очередной поездки — на Дальний Восток. Возвратился он в конце августа и вплоть до закрытия регулярно бывал на выставке. Вместе с А.В. Луначарским, Н.А. Семашко, С.М. Буденным Михаил Иванович участвовал там в диспутах и митингах.

Во второй половине октября по дороге из Горок в Москву сюда заезжал на несколько часов и Владимир Ильич Ленин.

Больше месяца заняла у Калинина поездка на Дальний Восток. Этот край был освобожден от интервентов и белогвардейцев меньше года назад. К концу октября 1922 года части Красной Армия, начавшие наступление еще в феврале под Волочаевкой, заняли Владивосток и вышли к берегам Тихого океана. Калинин ехал к местам, где совсем недавно гремели сражения. Сначала Чита, потом Благовещенск, Свободный, Хабаровск и, наконец, Владивосток.

Во Владивостоке местное купечество настойчиво потребовало приема. На встрече с представителями купечества Калинин долго слушал высокопарную, речь одного из них, в которой выражалась радость по поводу того, что наконец-то Россия обрела сильное правительство.

— Чем могу быть полезен? — не выдержав, перебил его Калинин. — Есть у вас ко мне какое-нибудь конкретное дело?

Оказалось, что богатеев волнует недавно проведенная муниципализация домов. Она-де просто невыгодна для города.

Михаил Иванович терпеливо объяснил, что социалистическая революция не может исходить в своих актах лишь из соображений непосредственной выгоды. Экономически муниципализация, может быть, пока и невыгодна, но политически смешно ведь, с точки зрения трудящихся, оставлять в руках представителей враждебного класса столь значительный капитал, если он может и должен принадлежать всему населению СССР.

Купцы оказались неглупыми людьми и согласились с Калининым. Видно, и без того дела у них при нэпе шли не худо.

Перед отъездом из Владивостока Михаил Иванович побывал в деревне Петровке. Добираться туда было трудно. Деревня находилась по ту сторону Уссурийского залива. Переправились на небольшом миноносце, затем пересели на лошадей и с час ехали по грязной, глинистой горной дороге, по краям которой неширокой полосой тянулись засеянные пшеницей и чумизой поля.

Шел дождь, и митинг пришлось проводить в школе. Народу набилось — не продохнуть! Желающих выступить оказалось много, и почти все жаловались на житье-бытье. Но Калинин видел, что живут тут неплохо, во всяком случае лучше, чем в Центральной России, а жалуются лишь для того, чтобы хоть что-нибудь выклянчить. Этим жалобам он не придал значения и с радостью выслушал выступление крестьянина Василенко. Тот говорил, как выйти из бедности, где искать выход.