Страница 99 из 179
В день коронации король Эдуард возвратил Изабелле ее приданое с существенными добавками: вместо прежних 4400 фунтов в год она теперь должна была получать беспрецедентную сумму в 13 333 фунтов{1337}, что делало ее одним из самых крупных землевладельцев в королевстве. Мьюримут и Бей-кер оба утверждают, что на ее содержание расходовалось около двух третей королевского дохода, а Эдуард III вынужден был жить всего на одну треть своих доходов, но это грубое преувеличение. В то время никто не возмутился размером этих пожалований, что вполне можно понять с учетом популярности королевы и как победительницы Деспенсеров, и как матери юного короля. Один хронист с восторгом именует ее «Мать Изабелла, наша царственная, благородная, благоразумная, прекрасная и великолепная звезда»{1338}, сам папа римский придерживался такого же взгляда{1339}, а Парламент всячески старался осознать долг страны перед Изабеллой и подчеркнуть, что ей следует править до конца дней своих ввиду великих трудов, предпринятых ею, и перенесенных страданий.{1340}
Изабелла была, конечно, стяжательницей и материалисткой, и все же присвоение таких огромных земельных наделов диктовалось не столько чистой жадностью, сколько необходимостью обеспечения как можно большего числа зависящих от нее людей в интересах консолидации общества и укрепления установленного режима, так как она не могла не понимать всю шаткость его конституционных оснований. И королева, и Мортимер признавали оправданность вознаграждения своих сторонников денежными и земельными пожалованиями, должностями и привилегиями.
Другой причиной, побуждавшей Изабеллу к подобной жадности, было, несомненно, желание компенсировать все, что она потеряла в прошлом — и деньги, и статус, и решимость никогда более не испытывать финансовых затруднений и тех унижений, которым она подвергалась при Деспенсерах.
Земли разросшегося удела Изабеллы были разбросаны по всем графствам Англии, кроме четырех самых северных, а также в Уэльсе. В их число входили многие большие поместья, включая ряд принадлежавших ранее Эдуарду II, в частности, его любимый дом в Лэнгли и королевское поместье Шин на берегу Темзы, которое Изабелла сохранила до самой смерти; там имелся дом, окруженный рвом, выстроенный в XII веке, с верхним и нижним двором — в прошлом Эдуард пользовался им время от времени.[117]
Ей принадлежал теперь и замок в Лидее{1341}, который выдержал осаду в 1321 году, а ранее принадлежал нескольким королевам-супругам. Первоначально это была норманнская крепость, возведенная в поразительном месте — на двух соединенных островках посреди большого красивого озера. При Эдуарде I крепость до неузнаваемости переделали, превратив в роскошный укрепленный дворец для первой, а затем и второй его жены. На меньшем островке выстроили «gloriette» («павильон» по-испански) — каменный дом с двориком, фонтаном и садом внутри — для Элеоноры Кастильской, а на втором острове, побольше, возвели замок для Маргариты Французской. Между постройками был перекинут мост.
Для королевы Элеоноры в часовне устровили новый придел. Изабелла пользовалась покоями Элеоноры в павильоне, где, между прочим, имелась ванная комната.[118]
Другие объекты, перешедшие в собственность Изабеллы, включали королевское поместье Хэйверинг-эйт-Бауэр в Эссексе, построенное при Эдуарде Исповеднике, перестроенное в XIII веке и принадлежавшее затем Элеоноре Прованской и Маргарите Французской; королевский замок и примыкающий к нему дворец в Гилдфорде (Сюррей); еще замки в Порчестере (Хэмпшир), Сент-Брайвеле (Глостершир) и Тикхилл в Йоркшире; замок Одихем в Хэмпшире, когда-то принадлежавший Роджеру д'Амори; королевские поместья в Байфлите, в Сюррее — еще одно любимое местечко Эдуарда II, Грэйвсенд в Кенте, Айлуорт в Миддлсексе, Берствик и Ковик в Йоркшире; замок Хэдли в Эссексе; замок Пик в Дербишире; замок Рокингем в Нортхэмптоншире; Бьюлт в Уэльсе (королева отдала его Мортимеру); замок в Бристоле и наконец Лэнгли Мэриш в Бакингемшире, исключительно приятное имение, куда часто наведывался Эдуард II; покои Изабеллы там выходили в сад, а у дверей большого зала рос плющ.{1342}
Королеве досталась также значительная часть наследства Линкольна, включая замок Понтефракт, присвоенный Деспенсерами, который по праву следовало бы отдать Ланкастеру. Пожалуй, именно из-за этого она решила вопрос со своим имуществом до новой сессии Парламента, так как не рисковала допустить его обсуждение и открытое столкновение с могущественной кликой сторонников Ланкастера.{1343}
В 1327 году Изабелла прикупила еще замок Райзинг в Норфолке (впоследствии он оказался неразрывно связан с ее именем). Она приобрела его у Эммы, вдовы Роберта Монтальта, в обмен на годовую ренту. Монтальт, который одним из первых присоединился к королеве предыдущей осенью, к тому моменту умер, не оставив наследников, и завещал Изабелле свое поместье Фрамсден в Саффолке. Замок Гертфорд также перешел в руки Изабеллы в 1327 году от вдовы Пемброка; когда-то Пемброк получил его от королевы Маргариты, но Изабелла, очевидно, считала, что его следует вернуть.{1344}
Видимо, в тот же период Изабелла приобрела и дом в Лондоне, на Ломбардской улице. Улица получила такое название, потому что, начиная с XII века, здесь селились и занимались делами банкиры-ломбардцы, но дом, облюбованный Изабеллой, был откуплен у приората святой Елены в Бишопсгейте, принадлежавшем бенедиктинцам, одному из богатейших религиозных братств Лондона. Приезжая в Лондон, Изабелла останавливалась либо в этом доме, либо в Вестминстерском дворце; там в 1327-1330 годах «по приказу королевы-матери», были произведены различные усовершенствования.{1345}
Можно с уверенностью утверждать, что в период своего правления Изабелла жила намного роскошнее, чем все английские королевы до нее. И впредь, разве только в лучшую пору супруги Генриха VI Маргариты Анжуйской в XV веке, ни одна из супруг монархов не пользовалась таким богатством, роскошью и могуществом.
Через день после коронации королева съездила с ночевкой в Элтем{1346} и вернулась 3 февраля, когда началось следующее заседание Парламента в Вестминстере,{1347} и ее влияние отчетливо просматривается в его постановлениях, как и влияние Ланкастера. В тот первый день был сформирован регентский совет с Ланкастером в качестве председателя и официального опекуна короля. В большинстве источников упоминается, что всего членов совета было двенадцать: архиепископы Рейнольде и Мел-тон, епископы Стратфорд и Орлитон, графы Норфолк, Кент и Сюррей, лорды Уэйк и Перси, сэр Оливер Ингхем и лорд Джон Рос, который был управляющим совместного хозяйства Эдуарда III и королевы Изабеллы и зятем Ланкастера.{1348} Ни королева, ни Мортимер официальных ролей не получили. Однако в отчетах Парламента утверждается, что членов совета было четырнадцать, но это вполне может быть опиской, поскольку имена остальных двух не названы. Догерти{1349} считает, что одним из них был Мортимер, поскольку Фруассар упоминает о нем как об одном из выдающихся деятелей, правивших королевством после коронации. Но Фруассар не утверждает прямо, что Мортимер был членом совета, к тому же, будь это так, современные хронисты не преминули бы включить его имя в список.
117
В 1359-1366 годах Эдуард III превратил поместье Шин в великолепный дворец. Но в 1395 году Ричард II, потрясенный смертью своей королевы, Анны Богемской, которая умерла там от чумы, велел снести здание. Генрих V его восстановил, но в 1497 году дворец сгорел. Несколько лет спустя Генрих VII отстроил его заново, и теперь он известен под названием Ричмондский дворец.
118
«История королевского строительства». Со времен Изабеллы замок в Лидсе многократно подновлялся и реконструировался, но се апартаменты в основном сохранились, хотя и в сильно измененном виде. Две из этих комнат были обустроены в прежнем виде по желанию супруги Генриха V, Катерины Валуа (ум. 1437).