Страница 104 из 179
8 апреля королева приехала в аббатство Питерборо (здесь доныне сохранился собор), где остановилась либо в королевских палатах у ворот, либо в доме аббата, больше напоминающем дворец, с роскошным залом, жилыми комнатами и часовней. Здесь, в Питерборо, Эдуард III официально ратифицировал новый мирный договор с Францией.{1400} Пасху (11-го числа) королевская семья отпраздновала в аббатстве, 14-го они еще оставались там, но двумя днями позже прибыли в Стэмфорд в Линкольншире. К великому огорчению аббата, в Питерборо Изабелла оставила своих младших детей на восемь недель, на его содержании, что основательно истощило финансы аббатства.
В Стэмфорде, на совете, собранном королевой 19 апреля, обсуждался болезненный вопрос об отношениях между Изабеллой и Эдуардом II. Вероятно, были упомянуты ее письма и подарки, и кое-кто из епископов, кого донимала совесть из-за ее незаконной связи с Мортимером, вновь заговорили о возможности воссоединения супругов.{1401} Как мы уже видели, королева не хотела возвращаться к мужу{1402} — но, опасаясь общественного осуждения, предоставила совету решать, как ей следует поступить. Однако Мортимер хорошо знал, чего она боится, и яростно противился ее возвращению к Эдуарду. После нескольких его приватных бесед с нужными людьми Орлитон напомнил совету, что ими уже было утверждено запрещение королеве возвращаться к Эдуарду «из-за его жестокости». Засим дело аккуратно замяли, но все это должно было стоить Изабелле немалых волнений.{1403}
Правительство все еще старалось изо всех сил, но безуспешно, выследить конспираторов, которые пытались освободить свергнутого короля; 23 апреля совет выдал ордер на арест Уильяма Эйлмера под предлогом, что он прежде был союзником Деспенсера. Это было, по сути, на грани законности, поскольку Парламент даровал прощение всем наиболее значительным сторонникам фаворита еще в марте.{1404} На самом же деле совет не хотел открыто признавать факт заговора ради освобождения Эдуарда II, чтобы та же идея не зародилась у других недовольных.
Двор выехал из Стэмфорда 25 апреля. На следующий день Изабелла получила дополнительно все, что ей задолжали из доходов с земель ее приданого.
28 апреля Ланкастер запросил разрешения на арест еще одного монаха-доминиканца, Джона Стоука. Хотя в списке сообщников Данхевида это имя не числилось, тот факт, что он проживал в Уорвикшире, позволяет предположить его связь с этим кружком. Ордер на арест был выдан 1 мая; в нем содержалось необычное предписание: в случае обнаружения немедленно доставить задержанного к королю.{1405}
29 апреля двор прибыл в Ноттингем. Хотя Изабелла 23 апреля начала новый тур переговоров с шотландцами{1406}, надежды их на удачный исход были теперь ничтожны, и война казалась неизбежной. Предчувствуя вторжение Брюса, власти распорядились начать общую эвакуацию северных областей. Кроме того, по просьбе Изабеллы молодой король направил «весьма чувствительное» письмо в Эно, прося сэра Джона возвратиться со своими наемниками{1407} (он вернулся в Эно после коронации, нагруженный подарками от королевы и ежегодным пособием в 400 марок от ее сына).{1408} Генри Истри критиковал Изабеллу за то, что она наняла чужестранцев для борьбы с шотландцами, пророчески предвидя большие осложнения.{1409}
4 мая был издан указ об аресте Стивена Данхевида. Его предписывалось препроводить в замок королевы в Уоллинг-форде.{1410} Однако Данхевид, как и Стоук, ухитрился скрыться.
На следующий день Эдуард III «с согласия королевы Изабеллы» даровал привилегии жителям города Винчестера, который он отдал ей в пожизненное владение.{1411}
Вопрос о возвращении королевы к мужу все еще оставался нерешенным — во всяком случае, по мнению папы, который 9 мая отправил письмо с призывом сделать все возможное ради примирения Эдуарда и Изабеллы.{1412} Судя по дате написания письма, оно является ответом на мольбы одного или нескольких участников совета в Стэмфорде, видимо, церковников, которых возмущала связь между Мортимером и Изабеллой. Высказывалось также мнение, что письмо папы было инспирировано теми, кто считал, что Изабелла приобрела слишком большое влияние, и хотел нейтрализовать ее.{1413} Но это мало вероятно, поскольку не согласуется с тем фактом, что Мортимер, как мы видели, противился возвращению Изабеллы к мужу.
Обращение папы благополучно проигнорировали. У Изабеллы, Мортимера и их сторонников и без того было полно хлопот в связи с неминуемой конфронтацией с шотландцами. 23 мая Изабелла и юный король приехали в Йорк{1414}, где собиралось большое войско. Здесь они поселились у «черных братьев» (Blackfriars, то есть доминиканцев), причем «каждый со своим двором: король и его рыцари — в большом зале и галереях монастыря, а королева — отдельно, со своими дамами, коих было великое множество».{1415} Монастырь, основанный Генрихом III в 1228 году, находился в квартале Кингс-Тофтс, между дубильным рядом и городской стеной.[121]
Туда же 27 мая прибыл из Эно сэр Джон с 500 фламандскими наемниками, «и им устроили великолепный прием и король, и его мать, и все бароны. Их расквартировали в лучших домах города, а сэру Джону было предоставлено в качестве штаб-квартиры бенедиктинское аббатство».{1416} К несчастью, эта сердечная встреча была омрачена ужасными событиями в день Троицы.
В тот день, 7 июня, Изабелла устраивала пир в доме доминиканцев, где держал свой двор король.
«При нем состояло шесть сотен рыцарей, и он посвятил еще пятнадцать новых. Королева со своей свитой проживала в дортуарах, и там с нею за стол садилось не менее шестидесяти дам, коих она созвала, чтобы развлечь сэра Джона и других рыцарей. Множество знатных особ можно было видеть там, и им подавали множество искусно приготовленных блюд, украшенных так, чтобы никто не догадывался, что же это такое. И дамы были великолепно одеты, украшены драгоценностями, и весьма веселились.
После пира должны были начаться танцы, но веселью пришел конец, так как сразу после обеда между солдатами из Эно и английскими лучниками, квартировавшими в одном помещении, вспыхнула яростная ссора. Когда кто-то из них полез в драку, все прочие лучники, проживавшие в том же месте, сбежались и натянули тетивы своих луков. Кто-то закричал, и лучники принялись пускать стрелы в солдат Эно. Большинство рыцарей и старшин еще находились при дворе и ничего не знали об этом, но как только до них дошло известие, они поспешили явиться на место происшествия. Те, кто вышел на улицу, оказались в великой опасности, ибо лучники — а их было не менее двух тысяч — никого больше не слушали и стреляли без разбору и в простых солдат, и в начальников».
121
В XVIII веке здания приспособили под торговые цели, а в 1839 году на этом месте возвели первый железнодорожный вокзал в Йорке. В настоящее время в здании находятся служебные помещения вокзала и гостиница.