Страница 22 из 27
8 начале августа 1920 года перед входом в морское министерство собралось свыше 2 тыс. служащих. Они были свидетелями трогательного прощания ФДР с Дэниелсом. Работники министерства преподнесли уходившему в отставку Рузвельту памятную серебряную чашу. ФДР сердечно поблагодарил Дэниелса за то, что тот «мудро учил его ходить по земле, в то время как он стремился взлететь к небесам».
9 августа речью со ступенек дома в Гайд-парке перед толпой соседей ФДР открыл свою избирательную кампанию. Он требовал, чтобы Соединенные Штаты не отгораживались стеной от остального мира, в области политики внутренней – «золотое правило для государственного служащего – работать с той же или даже большей заинтересованностью и эффективностью, чем он занимается своими личными делами. Нет никаких оснований для того, чтобы эффективность федерального правительства по крайней мере не соответствовала эффективности хорошо организованной частной корпорации».
Основным лозунгом республиканской партии на выборах 1920 года, выдвинувшей кандидатом в президенты сенатора от штата Огайо У. Гардинга, был призыв вернуться к «нормальным временам». На это ФДР сказал: «Некоторые люди теперь говорят: «Мы устали от прогресса, мы хотим вернуться назад, заниматься только собственными делами, восстановить нормальные времена». Они ошибаются. Америка не хочет этого. Мы не можем вернуться назад». После речи – в дорогу, в трехмесячную поездку по Соединенным Штатам.
Он дважды пересек страну от океана до океана, иногда выступая больше десяти раз в день. Всего – около тысячи речей. ФДР лично познакомился со всеми руководителями демократической партии на местах. Поездка проходила с большим комфортом: Ф. Рузвельт путешествовал в основном в салон-вагоне. С ним неотлучно были С. Эрли и М. Макинтайр, профессиональные журналисты, помогавшие в подготовке речей, Л. Хоу остался в Вашингтоне – ему пришлось задержаться в морском министерстве. Хотя Франклин много и энергично выступал, Макинтайр считал, что кандидат в вице-президенты относился к делу не слишком серьезно, скорее как спортсмен, а не как политик. ФДР иногда отдавал предпочтение партии в покер очередному выступлению.
Одним из основных аргументов республиканцев против вступления США в Лигу Наций было то, что Соединенные Штаты, выступая в одиночестве, будут просто «заголосованы» в ней. Англия вместе со своими доминионами имела шесть мандатов в Лиге против одного американского. Рузвельт взял быка за рога. В речи 18 августа он заявил: «США имеют значительно больше, чем шесть английских голосов, которые будут с нами в любом споре. Можно ли, например, вообразить, чтобы Куба, Гаити, Сан-Доминго, Панама, Никарагуа и другие государства Центральной Америки голосовали по-другому, чем Соединенные Штаты?» Он оторвался от подготовленного текста и заверил потрясенных слушателей: «Вы знаете, что мне пришлось иметь дело с руководством двух маленьких республик Дело в том, что я сам написал конституцию для Гаити, и если я признаюсь в этом, то, на мой взгляд, она прекрасная конституция».
Гардинг немедленно использовал промах ФДР. Он заявил, что после избрания президентом он не будет «уполномочивать заместителя морского министра составлять конституцию для беспомощных соседей в Вест-Индии и пропихивать ее в их глотку острием штыков американской морской пехоты».
Запахло скандалом. ФДР не осознал еще ущерба, нанесенного не только своей партии, но и Соединенным Штатам.
23 августа в Сан-Франциско он повторил: «Ну и что, я правил Гаити или Сан-Доминго все прошлые семь лет». Поразительные признания совпали с кампанией либерального журнала «Нэйшн», который вот уже несколько месяцев публиковал статьи, разоблачавшие бесчинства, в том числе бессмысленные убийства мирных жителей американской солдатней на Гаити. Дэниелс попытался помочь Рузвельту, поручив провести расследование основательности обвинений «Нэйшн». Генерал морской пехоты, занявшийся расследованием, подтвердил правоту журнала. Рузвельт был вынужден выступить с опровержением, заявив, что его речь о Гаити была не так понята. На том он и стоял в дальнейшем3.
Чем дальше Рузвельт отъезжал от Новой Англии, тем больше в выборе тем для выступлений он полагался на местных политиков. Это завело его далеко. Примерно за год до того, как салон-вагон Рузвельта вкатился на вокзал города Сентрейлия, штат Вашингтон, он был потрясен кровавым преступлением. Громилы из «американского легиона» напали на клуб профсоюза рабочих лесной промышленности. В стычке были убитые с обеих сторон; бывший фронтовик У. Эверест был схвачен полицией и посажен в тюрьму.
Ночью толпа линчевателей вытащила Эвереста из тюрьмы, кастрировала его и повесила на мосту. Еще живой Эверест пытался схватиться за край моста, ему каблуками раздробили пальцы, а затем он был освещен прожекторами и расстрелян. Суд, естественно, нашел виновными в кровопролитии профсоюзных руководителей в Сентрейлии. Они были осуждены на различные сроки тюремного заключения – от 25 до 40 лет каждый. Бесчинства легионеров в маленьком городке вызвали гневную реакцию. Ряд профсоюзов, включая крупнейший объединенный профсоюз горняков, в знак протеста исключили легионеров из своих рядов.
В конце августа 1920 года, выступая в Сентрейлии, ФДР указал, что рассматривает приезд в этот город как «паломничество к могилам героев-мучеников «американского легиона», отдавших свои жизни за святое дело американизма». С большим пафосом ФДР заявил: «Их жертва приковала внимание нации к ужасающей внутренней угрозе американским институтам. Их смерть не напрасна, ибо она подняла патриотов великой нации на борьбу за то, чтобы очистить страну от чужеземных анархистов, преступных синдикалистов и тому подобных антиамериканцев. Здесь, в присутствии покойных, почитаемых вами, я клянусь перед нацией, что мы преисполнены решимости продолжить эту патриотическую работу, чтобы от края до края наша земля горела под ногами тех, кто пытается силой уничтожить конституцию и американские институты».
Как бы не реагировали местные убийцы, сентенции ФДР вызывали, мягко говоря, недоумение.
Вновь и вновь на протяжении своего турне ФДР обращался к Лиге Наций. Он объяснял, просвещал и прямо требовал голосовать за демократов, дабы США могли вступить в Лигу. Лига, говорил ФДР, необходима для того, чтобы обеспечить Соединенным Штатам руководство миром. Без США Лига может превратиться в «священный союз», направленный против Соединенных Штатов. С США она будет служить «бастионом против распространения революционных идей из России», она даст возможность избегнуть «красного флага». Пытаясь довести до сознания обывателей значение создания Лиги Наций, ФДР сравнивал ее с пожарной командой. «Но команде нужен начальник, и США будут им».
Усилия Ф. Рузвельта в кампании 1920 года пропали даром для партии. Избиратели охотно приветствовали его лично, он определенно нравился, особенно женщинам, впервые в истории США получившим право голоса и принявшим участие в выборах. Но 6 ноября 1920 г. Гардинг получил 16 152 220 голосов против 9 147 533, отданных Коксу.
ФДР не впал в отчаяние, сообщив С. Эрли: «Благодарение богу, мы еще сравнительно молоды!» Одному из своих друзей, Л. Велу, Ф. Рузвельт писал после выборов: «Я боюсь лишь одного: старая реакционная клика так поведет дело, что многие либералы станут радикалами и это громадное большинство приведет к крайнему смятению в стране. Мы можем лишь надеяться, что этого не случится»4. ФДР оказался более проницательным, чем толпы республиканских лидеров, заполнивших Вашингтон. Другому своему стороннику, Т. Лингу, ФДР загадочно заметил: «Том, нашим годом будет 1932 год». Вероятнее всего, то были слова утешения в дополнение к золотым запонкам со своими инициалами, которые ФДР преподнес каждому из ближайших соратников в память о минувшей избирательной кампании. Больше он ничем не мог вознаградить их. ФДР стал частным лицом.
II
Отечество из рук Дэниелса вознаградило Рузвельта серебряной чашей. Благодарность Уолл-стрит была более ощутимой: коллега по яхт-клубу бостонский миллионер Ван-Лир Блэк предложил ФДР занять место вице-президента и директора нью-йоркского отделения «Фиделити энд депозит компани оф Мэриленд», Бродвей, 120. Эта третья по величине в США финансовая корпорация занималась обеспечением поручительств при выпуске акций: она проверяла платежеспособность клиентов, их надежность и т. д. Последующие восемь лет, вплоть до избрания губернатором штата Нью-Йорк, Рузвельт занимал этот пост с окладом 25 тыс. долл. в год, что ровно в пять раз превышало его содержание в бытность заместителем морского министра.