Страница 33 из 130
— Ну, расскажи еще разок, как ты в девку превратился, — похохатывали над Иваном молодые ученые.
— Тьфу, — плевался тот, забывая, что находится не в тайге, — дернул меня нечистый поведать вам о том…
Встретившись с Сухоруковым, Иван без умолку говорил, делясь впечатлениями от города. В городах он никогда не бывал:
— А нужники-то какие! Хоть свечку в них ставь…
Сухоруков в тот же день потащил его в кинотеатр.
Первый же фильм произвел на Попова незабываемое впечатление. Происходившее на экране он принимал за чистую монету, переживал за героев, вместе с ними смеялся и плакал, давал советы или крепко проезжался по адресу тех, кто ему не нравился. Сидевшие рядом сперва возмущались, призывали Ивана к порядку, но в конце концов забывали про фильм и смотрели представление в лице одного актера — Ивана, смеялись и рыдали вместе с ним. Над ним.
Попов ни в какую не захотел ограничиться одним фильмом. В ожидании начала сеанса они сидели возле кинотеатра «Гигант», Сухоруков, вспоминая фильм, точнее, поведение Ивана на этом фильме, посмеивался, крутил головой. Тот же, уже приобщившись к городской жизни, сидел важно, косился неодобрительно на Сухорукова.
Огненный шар яркого желто-красного цвета возник над ними беззвучно. На глазах многочисленных прохожих шар прошелся вдоль окон второго этажа; плавно снизился и полетел над тротуаром, увеличиваясь в размерах.
— Шаровая молния! — крикнул кто-то.
Шар медленно приближался к сидящим на скамейке. Из-под нее выглядывала рыжая — под цвет шару — борода Ивана. Сухоруков же не испугался, напротив, даже подался туловищем вперед, к шару. Он вдруг вспомнил, что происходило на сопке Березовый Солдат…
Там, на сопке, их остановила властная команда, прозвучавшая прямо в мозгу. Сухоруков и Редозубов застыли неподвижно шагах в десяти, поняв, что ближе подходить опасно. Трое сидящих на бревне как бы разделили между собой черты характера. Наглость в глазах Смагина исчезла. Изменилось вечно виноватое выражение лица Капитана — теперь он смотрел прямо, твердым взглядом, и даже морщины разгладились. А в глазах Риты не было того радостного удивления, с которым она смотрела на Николая всего несколько дней назад.
Лица сидящих напряглись. На Капитана и Смагина словно лег дополнительный груз. Их черты неуловимо изменились, стали жестче. А с Риты, сидевшей посередине, наоборот, слетела напряженность, она легко вскочила, шагнула навстречу. Перед Николаем стояла прежняя Рита. Она жадно его осматривала, глаза ее наливались слезами…
— Я не могу надолго выходить из структуры Разума, — торопливо говорила Рита, — ты выслушай меня, не перебивай…
А Николай смотрел поверх ее головы. За деревом, где только что сидела Рита, притаилось странное, вызывающее безотчетный страх, существо. Отливающая металлом треугольная голова, ничего не выражающие огромные ячеистые глаза. Тонкие прутики антенн, торчащие из головы, нацелились прямо на Риту. За бревном словно привстал на дыбки гигантский муравей. Рядом виднелись другие — за спиной Смагина и Капитана.
Что-то угрожающее почудилось Сухорукову в позе «муравья». Он загородил собой Риту и шагнул вперед. Тут же острая боль пронзила ему виски, заставила остановиться, шагнуть обратно.
— Что ты делаешь! — воскликнула Рита, ухватив за локоть Николая, опять рванувшегося вперед. Побледневший Редозубов держал его за другую руку, тянущуюся к кобуре. Смагин и Капитан бесстрастно наблюдали эту сцену, ни один мускул не дрогнул на их лицах.
— Мне показалось, что они командуют вами, — хрипло проговорил Сухоруков, не сводя глаз с пришельцев.
— Да нет же! — Рита отступила назад, загораживая их. — Они в таком же положении, что и мы…
Рита не могла всего знать, а то, что знала, не все могла передать обычными словами. Но Сухоруков и Редозубов все-таки поняли ее сбивчивый рассказ. Что на сопке произошел контакт землян и инопланетян, они сообразили сразу. Но в данный момент их встречали ни те, ни другие. Их встречал совершенно иной разум. При встрече двух цивилизаций неожиданно возникла, родилась новая, единственный представитель которой и находился сейчас тут, на Березовом Солдате.
Инопланетяне прибыли с планеты Руфа, как ее называла Рита, из далекой солнечной системы в созвездии Скорпиона. Биологическое строение инопланетян существенно отличалось от строения высших земных организмов. И тем не менее они вполне вписывались в земную систематику животного мира…
На Руфе, как и на Земле, жизнь эволюционировала по двум основным путям: неуклонной машинообразной целесообразности (классический пример этого пути — земные насекомые, в которых с рождения заложены все навыки и знания) и гибкого, бесконечно варьирующего поведения (классический пример — земные млекопитающие). Второй путь на Земле оказался более плодотворным и привел к созданию разумного существа — человека. На Руфе более плодотворным оказался первый путь… Мозг насекомого — идеальный многопрограммный аппарат, превосходящий по ряду параметров современные ЭВМ. Но на Земле он остался автоматом, машиной, в нем не блеснула искра разума. А вот на Руфе эволюция сделала качественный скачок в развитии одного из видов насекомых, по образу жизни схожих с земными муравьями. Мозг каждого из них — тот же многопрограммный аппарат — стал играть еще и роль логической ячейки, которые в совокупности образовывали коллективный разум. От количества логических ячеек прямо зависела мощь разума, и на планете медленно, но неуклонно происходило объединение больших и малых разумов. В качестве отдаленной аналогии тут можно сказать о народностях Земли. Процесс объединения на Руфе, как и на Земле, был далеко не безобидным, сопровождался войнами, по размаху не уступающими земным баталиям. Результаты войн, правда, были несколько иные, более жестокие. Побежденный обязательно погибал, а его уцелевших солдат, носителей логических ячеек, победитель присоединял к своим, увеличивая мощь разума.
Связь логических ячеек друг с другом осуществлялась посредством мощных биотоков. Группа в семь-десять индивидуумов уже способна к образованию отдельного разума: на планете существовал целый свод законов, регламентирующих образование этих миниразумов (отдаленная земная аналогия — семейная ячейка), так как именно они, а не отдельные бездушные индивидуумы представляли планету.
Планета активно исследовала космос. Космические экспедиции чаще всего были строго специализированы. Отправлялась группа, не способная к образованию разума — в три-четыре индивидуума. Тогда каждый из них выступал в роли жестко запрограммированного насекомого-робота. У земных муравьев в несравненно меньшем диапазоне наблюдается нечто подобное — у них свои солдаты, рабочие, пастухи. Геологов на Березовом Солдате посетили, можно сказать, коллеги — они были запрограммированы для изучения планет на предмет полезных ископаемых. И выполнили бы свою программу, не обращая внимания ни на что другое, если бы не непредвиденное обстоятельство.
Контакт двух цивилизаций привел к рождению третьей. Это было удивительно, но это было так. Родился новый разум, носителями которого стали наполовину земляне, наполовину инопланетяне. Мозг троих людей сыграл роль недостающих логических ячеек.
Процесс рождения нового разума был длительным и мучительно трудным, причем, в основном, из-за людей, перенесших сильнейший стресс, даже ужас. Сказывалась и психологическая несовместимость людей, оказавшихся столь разными. К тому же, каждый из них уже являлся, в отличие от инопланетян, носителем разума. И только высокая пластичность мозга человека, огромное количество «запасных» клеток спасли людей от безумия.
Новый разум родился, и его носители оказались прикованы друг к другу. Выход любого из структуры биополя разума означал в скором времени его гибель. Рита сказала, что ничто не в силах заставить ее выйти из структуры разума, хотя она и вольна это сделать. До боли стиснув зубы, Николай слушал Риту. Он понимал, что надолго, если не навсегда теряет ее. Она обняла его на прощание и пошла, оглядываясь, к пришельцам. Николай, поглядев на застывшую в прежней позе Риту, понял, что это уже не она… Он опять непроизвольно шагнул вперед, не обращая внимание на боль в висках. Но навстречу уже шел поднявшийся Капитан.